Меня зовут Джейн - Анна Васильевна Дубчак
Проспавшая все на свете Эмили ворвалась на кухню, на ходу повязывая вокруг талии белый передник. Извинилась за опоздание и принялась раскладывать уже нарезанный белый хлеб в маленькие плетеные корзинки.
– Вы посчитали нашего нового жильца? – спросила она Глэдис, стараясь не смотреть на Лавджоя, администратора пансиона, который не мог не заметить ее опоздания и теперь молчал лишь потому, что просто не успел еще, по ее мнению, сделать ей замечания.
– Да, посчитала. Вместе с ним шестнадцать человек.
– …еще две собаки, четыре кошки, – тараторила Эмили, выкладывая из морозилки квадратики замороженного и запаянного в пластик сливочного масла. – Знаете, я считаю, что это даже хорошо, что в нашем пансионе живут животные. Есть хотя бы кому скормить оставшуюся еду. Я и сама уже подумываю взять себе щенка бассет-хаунда.
– Между прочим, мистер Лавджой, наш новый жилец, господин Шаронофф, вчера почти не притронулся к ужину. Видно, он не приучен там, в России, есть копченого угря. Да и картофель ему тоже почему-то не понравился, в то время как все остальные жильцы не оставили в своих тарелках ни крошки, – сказала Глэдис.
Лавджой, чтобы не стоять столбом, принялся помогать Глэдис разливать чай из большого чайника. Он давно бы уже ушел, если бы кухарка не говорила с ним о Джейн. Сейчас он даже любил Глэдис за то, что она то и дело повторяла ее имя, рассказывала ему о достоинствах Джейн, и вообще Глэдис сейчас была единственным человеком во всем мире, с кем он мог хотя бы просто поговорить о своей возлюбленной.
Со стороны столовой доносились оживленные голоса, звяканье посуды, уличный шум – окна были распахнуты, и слабый утренний ветер развевал короткие воздушные занавески. Лавджой, разлив чай, занял свой наблюдательный пост у входной двери и теперь следил за тем, как Эмили разносит подносы, как улыбается жильцам. Нет, все идет нормально, жизнь продолжается. Джейн, когда вернется и проверит работу этого пансиона, останется довольна.
Надо бы к ее возвращению отремонтировать фонтан, купить новый водяной насос, почистить бассейн.
Внезапно Даниэль почувствовал, что на него смотрят. Он медленно повернул голову и увидел сидящего возле окна господина в светлом джемпере и с бледным лицом. Это и был как раз тот самый русский, которому вчера не понравился копченый угорь. Мужчины посмотрели друг на друга, и мистер Шаронофф неожиданно встал и прямиком направился к Лавджою. Вероятно, ему не понравилась и яичница, подумал Лавджой и заранее настроился на не очень-то приятный разговор с иностранцем. Между прочим, русские и раньше проживали в этом доме, и никто никогда не жаловался на кухню. Напротив, они считали, что английский завтрак, к примеру, чрезмерно сытный и обильный. Но все с удовольствием ели жирный бекон и сосиски.
– Скажите, господин Лавджой, – обратился к нему Шаронофф, в сущности, приятный господин с добрым и умным лицом. – Где я могу увидеть Джейн Чедвик?
Вот уж этого вопроса Даниэль никак не ожидал. Интересно, и зачем это ему понадобилась Джейн?
– Джейн Чедвик здесь не проживает.
– Да, я знаю. У меня нет ее точного адреса, я приехал в Лондон по делам, но специально остановился здесь, в вашем городе, потому что у меня есть одно поручение для Джейн Чедвик. И, как мне кажется, оно очень важное.
– Джейн – хозяйка этого пансиона, надеюсь, вы это знаете. И давать кому бы то ни было ее адрес я просто не могу. Поэтому, если у вас есть для нее какое-то письмо, можете передать через меня.
– Но я не знаю вас. Вернее, я знаю, что вы – Даниэль Лавджой, что вы управляющий или администратор этого пансиона, но вы же не ее брат или муж, извините.
Этот русский старался быть вежливым, но Даниэля почему-то задело, что ему не доверяют.
– Хорошо, можете оставить сообщение нашей кухарке, Глэдис, она – единственный человек, который имеет отношение к семейству Чедвик, кормилица… няня… Это может подтвердить любой человек, живущий здесь.
– Только она? Разве она не замужем?
– Откуда у вас такие сведения?
– Господин Лавджой, я вижу, что мои вопросы и мое желание увидеть людей, которые бы близко знали мисс Джейн, нервируют вас. Если бы вы уделили мне пару минут, я объяснил бы вам причину, заставившую меня поселиться именно здесь, в Кобэме.
Даниэль, заинтригованный, предложил русскому прогуляться. Он не хотел, чтобы даже часть разговора была подслушана притихшими за своими столами (не в меру любопытными и изнывающими от скуки) постояльцами.
Они вышли на свежий воздух, отошли от дома на несколько шагов и присели на скамейку, как раз напротив розового куста, успевшего обрасти нежными кремовыми бутонами.
– Мистер Шаронофф, вы только что спросили меня, не замужем ли мисс Джейн.
– Дело в том, что у каждой молодой девушки есть, как правило, жених или муж.
– Только лишь поэтому вы так сказали?
– Конечно.
– Хорошо, тогда я признаюсь вам, что, помимо Глэдис, которая была кормилицей или няней (точно не знаю) Джейн, у нее есть еще один человек, которого она могла бы назвать близким.
– Мне кажется, я знаю, о ком вы говорите, – улыбнулся русский. – Вероятно, вы жених Джейн. Поэтому так и занервничали, когда я ею заинтересовался.
– Да, вы угадали.
– Тогда тем более мне есть с кем обсудить мое дело. Нина Цилевич – это имя вам знакомо?
– Нина? Постойте… Нина… У Джейн была подруга… приятельница… Они познакомились в Кембридже. Но она погибла в автомобильной катастрофе несколько лет тому назад. А в чем дело?
– Я – друг Нины. И у меня к Джейн есть одно поручение, касающееся последней воли Нины. Я должен, понимаете, должен встретиться с Джейн и поговорить с ней.
– Но ее сейчас нет в Англии. Она уехала как раз в Россию. По делам.
– И когда она вернется?
– Думаю, в самое ближайшее время. В Москве у нее родственники.
– Понятно. Что ж, я дождусь ее. Как вы понимаете, я приехал сюда не только по этой причине, у меня в Лондоне тоже есть дела. Думаю, я все же увижу ее.
– Да, конечно! Думаю, Джейн обрадуется, когда узнает, что есть такой человек, с которым она сможет поговорить о своей русской подруге.
– Вы не будете возражать, если мы обменяемся номерами телефонов и вы позвоните мне, когда Джейн вернется домой?
– Да, без проблем.
– Спасибо вам, мистер Лавджой.
– Господин Шаронофф… Кухарка сказала мне, что вам не понравился наш вчерашний ужин.
– Нет-нет, все было прекрасно. Просто у
