Уходящее время - Владимир Алексеевич Колганов
И вообще, что-то ты себе слишком много позволяешь. Можно подумать, что ты здесь главная, я не я. Вот захочу, и тебя совсем не станет. Спрячу краски, вымою кисти, холст поставлю лицом к стене. И всё!
А иногда в голову закрадывается мысль, будто всё совсем не так, будто никакой я не художник. И на самом деле водит кистью по холсту неведомая мне рука. Будто она только и решает – где, что, зачем и как. Не было бы этого невидимого призрака, называемого вдохновением, ничего не смог бы написать. Только лишённая смысла, бесформенная мазня – ничего другого я изобразить не в силах.
Вот потому и прислушиваюсь, и жду, когда же это опять произойдёт. Когда унесёт меня в даль, наполненную яркими образами, странными силуэтами и прежде неизвестными мне, изумительными сочетаниями теней и красок.
И тут я понимаю – всё! Если ещё раз прикоснусь к холсту, непременно всё испорчу. Портрет наконец-то завершён. И получилось нечто! Я смотрю на неё. Я любуюсь ею! А она молчит, только с чуть насмешливой, загадочной улыбкой смотрит на меня. Видимо, на сей раз она довольна.
Глава 14. Пробуждение
Когда просыпаюсь утром, ничего не помню из того, что мне приснилось. Только отрывочные образы бродят в голове, изредка выползая наружу. Но тут всё было не так – я сразу сел за компьютер и стал писать. И снова тот, уже давно забытый призрак начал диктовать, только успевай записывать. То ли призрак, то ли alter ego… Да я и прежде не задумывался о том, кто это – он есть, и будь доволен! И вот передо мной почти готовый текст, нужно только кое-что подправить, но это после завтрака.
Уже потом задумался – зачем я это написал? Вроде бы накануне пришёл к выводу, что Анна совсем не тот человек, который заслуживает моего внимания. Но вот, поди ж ты, есть и другое мнение, хотя речь идёт всего лишь о портрете. Но ведь портрет – это отражение реальности! Так что же, был не прав? Вполне возможно. А вдруг есть в ней, что называется, второе дно, до которого так и не добрался?
Я стал перебирать в памяти подробности нашего разговора. Положим, смутили меня её литературные пристрастия. Но почему же сразу сделал такой вывод, словно бы вынес суровый приговор? И тут я вспомнил…
Было это много лет назад, когда после окончания первого курса Физтеха мы с друзьями отправились на юг, к Чёрному морю. На поезде добрались до Феодосии, а потом на такси через Коктебель в Судак дальше, в Новый Свет. И вот едем по узкой дороге вдоль моря – слева пропасть, а справа огромная гора. Вдруг после очередного поворота перед собою вижу рай! Иначе и не скажешь – живописная бухта полукругом и песчаный пляж. И глянцевая, совершенно неподвижная вода – сине-зелёная, тёмная вдали от берега и светлая, прозрачная там, где небольшая глубина. Такой красоты прежде я не видел.
Компания наша была сборная, разных возрастов. «Стариков» представляли Бен , Боб и Сандро, недавние выпускники МЭИ, ну а младшенькие – это Алекс, Майкл и я, три будущих физика, только что закончившие первый курс МФТИ. Чем был хорош Новый Свет в те времена? Середина июля, а на пляже только мы, да ещё четверо девиц, студентки театрального училища. Понятно, что в первый же день мы образовали одну дружную компанию. Сразу распределились «по ранжиру» – трон Цезаря, римского императора, достался представительному Бену, Клеопатрой числилась Наталья, а Боб исполнял роль придворного шута. Бритые наголо, в соломенных брылях, физтехи были зачислены в императорскую стражу.
Девицы снимали комнату в одной из башен Голицынского замка, а наша мужская компания размещалась неподалёку, в такой же башне и на том же этаже. Мне, Алексу и Майклу достались раскладушки, но, помучавшись немного, мы с разрешения хозяев перебрались на крышу. От соседей это приходилось тщательно скрывать, поскольку крышу не ремонтировали с голицынских времён. Впрочем, возможность провалиться на головы Бена или Сандро нас, по молодости лет, не очень-то смущала. Над головой Большая Медведица во всём её великолепии, рядом верные друзья, ну и, разумеется, ватный матрац и ватное же одеяло – по ночам всё-таки бывало холодно, особенно, когда дул ветер с гор. Поэтому место для ночлега мы выбирали так, чтобы от ветра закрывал один из зубцов этой будто бы средневековой башни.
В ту пору помимо физики я был увлечён кино, поэтому сразу же подыскал девчонкам прототипы. Вера чем-то напоминала Джульетту Мазину, правда была намного привлекательней. Кира своею статью и формами походила на Софи Лорен, даже походка у неё была почти софилореновская. Ну а Лена была вылитая Марина Влади! Это действительно было так, правда, с поправкой на то, что Лене немного не хватало, как бы это сказать, парижского лоска, что ли. Кстати, я не исключаю, что Лена с Мариной могли быть дальними родственницами.
Понятно, что «старики» сразу же решили приударить за девчонками, и мы им не препятствовали – куда нам против этих «прожжённых» дон жуанов! Только Лена осталась как бы не у дел – видимо, сказались неведомые мне черты её характера. Впрочем, Боб положил на неё глаз, он так мне и сказал: «Меня, по большому счёту, не волнует, что с Леной будет здесь, а вот в Москве я ею займусь основательно, всерьёз». Боб был душой нашей компании – довольно остроумен, производил впечатление опытного человека в амурных делах, однако в Москве у него так и не сбылось – этой его неудаче я по мере сил старался поспособствовать.
Была и ещё одна причина неудачи Боба. Сандро поговаривал, что у Лены далеко идущие планы – вроде бы рассчитывала женить на себе одного весьма популярного в те времена актёра, бесспорную кинозвезду, хоть и мужского рода. Лена составила план, как после окончания училища попасть в тот самый театр, где он тащил на себе весь репертуар. При обаянии и красоте, которые достались Лене от рождения, реализации этого плана можно было
