Отвратительная мечта - Камилла Гросс
Марта беременна. Клаус скоро станет отцом. У Марты и Клауса скоро будет ребенок.
Мысли роились в голове, не давая покоя. Я не могла поверить в то, что услышала собственными ушами. Это казалось какой-то фантастикой. За гранью той действительности, которую познала в эту ночь.
Ну, конечно, чего ты ожидала, идиотка? Еще смела рассуждать стоит ли он предательства плана. Идиотка.
Я не заметила, как оказалась на крыше, набирая номер Варга. Было плевать, что уже четыре часа ночи. Было плевать, что он мог рассердиться. Было плевать на последствия всего, что могло произойти дальше. Я должна была закончить начатое. Больше никаких отвлечений и ложных надежд.
– Дело сделано. Вызывай копов.
Глава 18.
Это было лучшее утро за последнее время. Да, наверное, вообще за всю жизнь. В окно пробивалось яркое солнце. На душе так просто и легко, словно я достиг всего, о чем мечтало. Так и было. Ведь моей мечтой стала эта маленькая чертовка, которая подарила долгожданный покой, стала целой Вселенной, заполнила мысли и подарила веру. Веру в то, что все еще можно изменить.
Я потянулся на кровати, с неохотой открывая глаза, ожидая увидеть под боком любимое нежное тело, но вместо этого мой взгляд поймал две мощные фигуры в полицейской форме. За ними с обеспокоенными лицами стояли мои родители и прятали глаза от стыда.
Я совсем не понимал, что происходит, Инги и вовсе след пропал. Остались только я и последствия. Как они вошли в комнату? Зачем к родному сыну вызвали уполномоченных?
– Попрошу на выход, молодой человек, – проговорил один из заявившихся, а я растерянно моргал, предполагая, что это просто продолжение сна.
– Что происходит? – озвучил я вопрос, который вызывал боль в висках.
– Вы задержаны за подозрение в изнасиловании несовершеннолетней, – прогремел приговор, заставивший меня вскочить.
– Что за бред вы несете? – с возмущением я выкрикнул, понимая, что мне всего лишь надо найти Ингу, попросить ее все прояснить и рассказать полицейским, как все было на самом деле. Попросить ее в очередной раз спасти меня, как умела только она. Мне нужно было лишь заглянуть в ее глаза и прогнать эту тьму, что протягивала ко мне свои отвратительные липкие щупальцы.
– Попрошу соблюдать субордицаю. У вас есть пять минут, чтобы одеться и последовать за нами, – люди в форме отошли к стене, давая больше пространства.
– Мам, где Инга? – требовательно спросил я, отказывая верить в серьезность происходящего.
– А я тебе больше не мама, – отрешенно проговорила женщина, поднимая на меня тяжелый взгляд.
– Не неси чушь! – выкрикнул я, не зная как достучаться до здравого смысл, – Ничего не понимаю, – я почесал голову, решив, что обязательно с этим разберусь.
Пока просто нужно сделать, как они говорят, а потом все обязательно разрешится. Нет вариантов. Все разрешится. Не может разрешится. Теперь, когда мы с Ингой есть друг у друга, все не может быть плохо.
– Молодой человек, поторопитесь, – потребовал полицейский, пока я возился с носками. Сумасшествие. Просто сумасшествие.
На меня, как на убийцу, надели наручники, посадили в автозак и заперли в одиночной камере. Я сидел, смотрел на темные голые стены и смеялся. Все казалось чьей-то плохой шуткой. Периодически я кричал на смотрителей, пытаясь их заставить привести Ингу. Но я ничего не мог. Я был слаб и опустошен. Просто сидел и ждал ее, потеряв ее счет времени.
На утро мне сообщили, что родители отказались оплачивать адвоката. Они решили совсем отказаться от родного сына. Никогда не сомневался в них. Никто не хотел разбираться в ситуации. Ко мне приставили защиту от государства, и через сутки уже пожаловал и представитель.
– Клаус Грай, Вам выдвинуты обвинения за изнасилование несовершеннолетней Инги Ольсен. К сожалению, следствие окончено в ее пользу и дело передано в суд. Все, что мы можем – написать признание и просить самый маленький срок. Большего для Вас сделать никто не способен, – оповестил седовласый мужичок, перебирая документы.
– Вы можете позвать Ингу, – попросил я, чувствуя себя героем бредового фильма.
– Девушка сейчас посещает сеансы психотерапии после изнасилования. Простите, но увидеть вы ее сможете только на суде, который состоится через два дня. Всего доброго, Клаус, – адвокат попрощался и стремительно покинул меня.
Бред. Сеансы психотерапии. Она сама молила меня продолжать, сама позволяла касаться ее везде, где доступ был закрыт для всех остальных, кроме меня. Я не мог ничего понять. Жил в пелене, ожидая суд. Я никогда ничего в жизни не ждал, как этот суд. Я должен был ее увидеть. Должен был понять, что происходит. Я не ел, не пил, не спал. Только ждал.
Из плена забытья меня вырвал голос смотрителя, который приказал встать лицом к стене. Снова автозак. Снова дорога вдоль города, который вдруг стал таким холодным и чужим. Я смотрел и начинал осознавать, что в нем больше нет дома, куда я могу зайти и найти Ингу, увидеть ее всегда сосредоточенный нахмуренный взгляд, услышать подкол и поцеловать нежные бледные губы. Я смотрел на бетонные коробки и понимал, что все закончилось, так и не начавшись. Я ехал и терял надежду.
Меня поместили в отдельную клетку, как какое-то животное. Заставили слушать бредовые обвинения. Но я все слушал. Проглатывал каждую секунду, зная, что совсем скоро откроются двери зала суда и войдет она. Мой черный черт с рогами. Мой личный инквизитор.
И я дождался.
Она, как и всегда, была невероятно прекрасна. Длинные черные волосы струились по черному кружевному платью. Густые черные брови были неподвижны, глаза стеклянные. Ее лицо не выражало ни одной эмоции. Казалось, она была мертва. Я смотрел на эту девушку и не видел в не Ингу.
– Фрекен Ольсен, расскажите уважаемому Суду о том, что произошло в ту самую ночь, – прозвучал строгий голос и я впился в образ Инги, стремясь уловить каждое ее движение, каждое слово, убедиться, что она все еще со мной.
– Мы всей семье праздновали Рождество, – все внутри замерло, когда самый знакомый голос заполнил все пространство, – Когда торжество было окончено, я ушла к себе в комнату отдыхать. Уже готовилась ко сну, как вдруг ко мне вошел Клаус, – выражение ее лица дрогнуло, по щеке скатилась слеза, она попросила прощение у Суда за эмоции, сославшись на то, что ей очень больно вспоминать. А я окончательно переставал понимать почему она говорит весь этот бред, – Он давно бросал на меня странные взгляды, бросал двусмысленные комментарии, но я не обращала раньше на это внимание, пока все не зашло слишком далеко. Он закрыл двери, заломал
