Анастасия Вербицкая - Дух Времени

Она слушала его в глубоком изумлении.

В другой раз она сказала ему:

– Что такое гениальные люди? Мне кажется, что это те, которые не боятся жизни и любят ее, как ты… Я погляжу кругом… Все ходят злые, озабоченные, хмурые… И ни у кого нет того, что зовут радостью жизни. Не живут, а мучатся. А ты один, как солнце… Светлый какой-то…

Он ласково погладил её ручку. Насмешка светилась в его глазах.

– Милая Лизанька, для каждой из вас существует одним гением больше в мире. Нет ничтожества, нет бесцветности, перед которой не преклонилась бы любящая женщина! И если бы это зависело от них, то все площади были бы покрыты памятниками… Впрочем, ты это верно подметила, Лиза: люди не умеют жить… Это от страха страданий.

– Да как же можно их не бояться?

– А ты разве боишься ночи, которая идет на смену дня? Ты покорно принимаешь её как необходимость… и как радость часто, как забвение… Страдание идет рядом с счастием, как день идет рядом с ночью. Так и смерть… Вот ты вздрогнула… А мне незнаком этот страх… Не потому ли так ценно все в нашей жизн что это все мимолетно? Нынче я жив, завтра меня нет… Да здравствует жизнь, что бы она мне ни дала! Нынче я любим, завтра я забыт… Да здравствует же любовь и каждый её быстротечный миг!.. Представь себе банальное лицо спящего человека. «Какой скучный!» – думаешь ты… Но вот взмахнули ресницы, глаза зажглись мыслью, и ты стоишь, потрясенная этой красотой. Такова роль трагического в нашей жизни… Надо неустанно идти вперед, не оглядываясь не задумываясь… Без раскаяния, без сожаления к тому, что мы оставляем позади… Надо неустанно искать… Надо уметь бесстрашно смеяться в лицо жизни. Научиться глядеть в её бездонные очи, как глядят в глаза любимой женщине… Потому что она моя, эта жизнь!.. Моя!.. И никому не отдам я ни одного мига из нее!.. Разве сам я, Лизанька, не одно лишь сверкающее мгновение в этой ночи Небытия?..

Лиза долго помнила его голос, его искрившиеся аза Ах, как далека была она от возможности понять и прочувствовать всё это языческое, враждебное ей миросозерцание!.. Но она мучительно искала выхода из охвативших её сомнений.

– Лиза, вижу, ты скучаешь без дела, – сказала ей свекровь. – Подежурь за меня в столовой курсисток, на Серпуховской… Обещала я, да здоровья у меня мало…

Лиза ездила туда целый месяц, ездила и на заседания комиссий, стараясь заинтересоваться.

– Поедем, что ли, со мной, Фимочка, – просила она. – Очень тяжко там одной быть. И как это люди живут там?.. И все молодые…

Но Капитон рассердился:

– Ступай сама, коли тебе охота с ними вожжаться, а жену не тронь! Был бы жив папенька, показал бы он вам курсисток!.. всё это Андрей портит!.. – И, свирепо скосив глаза на жену, он добавил: – За косу оттаскаю, коли сунешься!.. – Фимочка покатилась со смеху.

– А ну тебя, отстань! – сказала она Лизе. – Нет у меня денег на твоих акушерок…

– Я разве денег прошу? – гордо оборвала её Лиза.

После первого же заседания комиссии, когда выяснилось, что надо прокормить полтораста человек, а в кассе нет денег, она внесла тысячу рублей в столовую. Это знала одна свекровь.

– Не понимаю я этих барынь, – рассказывала ей Лиза, вернувшись с одного заседания. – Сидят некоторые в шелках, с бриллиантовыми кольцами, и ахают: «Что нам делать? Как нам быть? Как нам горю пособить?..» На тридцать человек обедов не хватает, а обед стоит гривенник. На человека трешница в месяц. Дико мне всё это… Стыдно их слушать!.. Ну, собери между собой! А они скулят…

Ну, что же ты?

– Ну что? Вынула сотенную, да и положила на стол. Они мне в рот глядят… А что я умею? Без денег Разве стою я чего-нибудь?

Но через полгода Лиза бросила работу в «Обществе».

– Не могу шуршать шелками там, где нечего есть, – объяснила она Тобольцеву. – Не могу и в Ляпинку[78] ездить, проверять, кто нуждается, кто нет… Они на мою шляпу глядят, на кольца… И чувствую что они меня ненавидят!

– И они правы, Лизанька. Ничего нет унизительнее этой филантропии. И дающий, и получающий одинаково унижены. Поддерживать учащихся – обязанность государства, а не частных лиц.

– А почему же ты сам все раздаешь другим?

– Из эгоизма[79]… Ха!.. Ха!.. Ей-Богу!.. Не могу видеть кругом себя несчастных!.. Мне это отравляет настроение. И никакой «жертвы» тут нет. От одного этого слова на меня веет холодом склепа… Оттого, должно быть, так легко брать у меня.

– Андрюша, я дам тысячу, две, сколько нужно… Но не хочу туда ходить!

– И не надо! Дорого, когда это идет изнутри, а не не извне…

В этих муках своей любви и сомнений Лиза как бы росла. Она страстно боролась за свое счастие, она домогалась «своей доли» в новой жизни Тобольцева.

Фимочка как-то раз сказала зятю: «Нам нужна ложа. Не задаром, конечно… Мы знаем, что это для курсисток… Хотя я и терпеть не могу этих акушерок… Воля твоя… но ведь всякому есть хочется…»

Тобольцев хохотал, но был тронут. «Это все моя умная Лизанька, – подумал он. – её деньги и слова: её же…»

– И мужей захватим непременно, – говорила Фимочка. – Что же нам одним, без кавалеров?.. Даже неловко!

Первым спектаклем в «кружке» шла «Гроза»[80]. Тобольцев неподражаемо играл Кудряша. Он дал такса обаятельный тип беззаботного смельчака, так красиво пел и играл на гитаре, что все его выходы и уходвд награждались аплодисментами. Многие исполнителя были тоже хороши. Срепетирована пьеса была до тонкостей умно и с новыми настроениями, не по шаблона Публика осталась довольна. Лиза и Фимочка разорвали перчатки, аплодируя Николай и Капитон смущенно покачивали головами, но хохотали много и искренно. «Шут гороховый! – Резюмировал Николай свои впечатления. – А и ловко же он зажаривает!»

Потом все остались в Романовне ужинать. Сами не танцевали, а только глядели на публику. Николай не преминул напиться. и начал безобразничать. Тогда пришлось уехать.

Лиза и Фимочка предложили зятю развозить по купечеству билеты. И в этом они оказались полезными. Но Лиза пошла дальше. Как-то раз, заметив, что Тобольцев хмурится, она спросила: в чем дело.

– Эх Лизанька! Затеял я дело большое, а члены кружка все голь. Расходов, между тем, не оберешься… Надо новые декорации писать, костюмы шить. Ставим «Доходное место»[81] на фабрике, под Москвой. Хочу, чтоб костюмы той эпохи были, чтоб все было стильно… Сам играю Жадова. Мечтал об этой роли с шестнадцати лет… Понимаешь ты, что для меня этот вечер?

– А сколько денег нужно?

– Много!..

– Сколько? – настойчиво повторила Лиза.

– Рублей пятьсот…

– Я тебе их дам. О чем тужить? Надо тысячу – бери тысячу… Две – так две. Куда мне деньги?