Афера по-семейному - Ксения Ос
Степан Андреевич ухмыльнулся и указал ей на освободившийся столик у окна.
— Посиди, я скоро, — сказал он и отправился к кассе.
Поняв, что сбежать из сомнительного заведения не удастся, девушка уставилась в окно, наблюдая за снующими туда-сюда машинами и сообщая желающим присоединиться, что столик занят. Наконец появился Степан Андреевич с подносом в руках. Поставив его перед девушкой, он принес второй и устроился напротив.
— Ну, приступим, — сказал он весело и поставил перед собой тарелку с борщом.
Виктория с сомнением покосилась на свой поднос, но решив не обижать мужчину, опустила ложку в тарелку. Борщ оказался замечательным. Пока девушка удивлялась такому не соответствию ожидаемого с действительностью, ее тарелка опустела. Покосившись на Степана, смотревшего на нее с видом победителя олимпийских игр, она придвинула тарелку с отбивной и с независимым видом начала резать мясо.
— Ну как тебе? — Спросил Степан Андреевич, потягивая кофе, после плотного обеда.
— Вкусно, — призналась Виктория, отщипывая кусочек булочки и запихивая ее в рот, — я даже не ожидала.
— Я сам всего пару лет как открыл для себя это заведение, — сказал Степан, — теперь как еду всегда здесь обедаю.
— А я если бы не знала, никогда здесь не остановилась, — призналась она.
— А где бы ты остановилась?
— Не знаю. По дороге много красивых зданий с красивыми вывесками…
— В том, то и дело, что красивая вывеска еще не значит, что там хорошее заведение, — вздохнул Степан. — Вот мы недавно проезжали ресторан, вывеска яркая, название экзотическое, а стоянка перед заведением пустая… Почему?
Виктория пожала плечами.
— А потому, что там или цены завышены во много раз, или кормят, как попало, потому народ и не идет. Заезжает иногда кто-нибудь, кому престиж важнее еды, или вот как ты по не знанию, на вывеску польстившись, и все.
— Откуда ты все знаешь?
— А ты понаблюдай за стоянками перед кафе.
Вика выглянула в окно.
— Что ты видишь?
— Стоянка, машины…
— Много машин?
— Много.
— Вот тебе и ответ. Люди, кто часто ездит, уже знают, где можно хорошо поесть и игнорируют те, в которых к клиенту относятся не добросовестно.
А советские столовые, кстати, я помню. — Вспомнил недавнее сравнение Степан Андреевич. — В детстве очень любил в них обедать. Особенно умиляла вывеска про пальцы и яйца, которые нельзя макать в соль…
Виктория хихикнула, покраснела двусмысленности фразы и засобиралась. Прихватив с собой пластиковый контейнер с отбивной для собаки, мужчина направился следом.
— Далеко нам еще? — спросила Виктория уставшая любоваться пейзажами.
— Думаю, сегодня заночуем в гостинице, а завтра к обеду будем в городе.
— Гостиницу ты тоже будешь по принципу количества машин на стоянке выбирать?
— Логика в твоих словах, конечно же, есть, — улыбнулся Степан, — но нет. Ночевать мы будем у моих знакомых.
— Ты же сказал…
— Так и есть! У моих знакомых под Спасском замечательная гостиница. Переночуем, отдохнем и рванем на поиски великих приключений, а если понравится, то можем и на два дня задержаться. В конце концов, никуда наши приключения не денутся.
Вика смущенно молчала, а Степан Андреевич продолжал:
— Гостиницей заведуют мои старинные друзья Алексей и Алла. Я с ними знаком еще со школы, а потом вместе в институте учились, только я потом в Питере остался, а они переехали к родителям и встали у руля семейного бизнеса. На сегодняшний день у них три гостиницы, но та в которую едем мы, была первой и поэтому ей они уделяют наибольшее внимание.
— Они ждут нас?
— Конечно. Я позвонил и предупредил о нашем приезде.
Виктория задумалась, пытаясь представить Степана студентом. Получалось не очень…
— О чем ты думаешь? — спросил Степан Андреевич.
— О тебе. Так все странно получилось… Мы встретились всего пару дней назад, а сегодня вместе едем в другой город и собираемся ночевать у твоих знакомых, о которых я ничего не знаю.
— Ничего странного, — засмеялся мужчина, — все равно мы рано или поздно должны были встретиться.
— Почему?
— Не знаю, — пожал плечами Степан, — просто мне так кажется, — сказал он, притянул ее одной рукой и поцеловал в висок.
— Да ну тебя, — отмахнулась Королева, — руль держи лучше.
От его слов стало приятно, и она пожалела, что они еще не в гостинице, потом вспомнила, как Степан говорил, что у нее на лице все написано и покраснела.
— Расскажи о себе, — попросила она, что бы отвлечься, — я о тебе ничего не знаю.
Мужчина подумал, кивнул и уточнил: — Что именно ты хочешь узнать?
— Не знаю! Все наверно: Где родился, где живешь, кто родители, кем работаешь, семейное положение… Ты же не женат, случайно? — озвучила она пришедшую в голову мысль.
— Случайно не женат, — засмеялся Степан, — женится случайно вообще плохая примета!
— Не увиливай! Я даже не знаю, сколько тебе лет!
— Тридцать пять. А знаешь, мы с тобой на равных сейчас, я тоже про тебя ничего не знаю.
— И что ты предлагаешь?
— Рассказывать по очереди, — Степан хитро посмотрел на девушку. — Кто первый?
— Ты, — буркнула девушка. — Можешь начать с родителей.
Степан помолчал, собираясь с мыслями и начал.
Отец Степана был инженером, на каком-то заводе, но рано умер и поэтому в памяти мальчика остался образ по фотографии, но не реального человека. Мать, учительница русского языка и литературы, редко бывала дома. Стараясь обеспечить себе и сыну достойное существование, она брала бесконечные дополнительные часы, бегала по ученикам, занимаясь репетиторством, и писала в местную газету не большие очерки о жизни замечательных людей города. Будучи предоставленным, самому себе, Степан рос довольно задиристым парнем. Он безбоязненно курил за дверью в школьном туалете, лихо дергал за косички понравившихся девочек и вместе со всеми прятал классный журнал за батареей. Учился он тоже от случая к случая, подтверждая народную мудрость про сапожника без сапог, чем очень расстраивал мать. Так продолжалось класса до седьмого, пока однажды он не пришел домой раньше и не застал свою сильную и волевую мать рыдающей по поводу его очередной проделки на плече тети Маши, их соседки.
Успокоив и уложив мать в постель, всегда спокойная и улыбчивая толстушка, тетя Маша не стала корить сорванца. Она просто выволокла его на улицу и дала ему пару таких затрещин, что дурь из Степана выветрилась самым чудесным образом. Позже, сидя на крыльце и разговаривая уже спокойно, соседка объяснила перспективу будущей жизни мальчишки, не получившего высшего образования своими мозгами и не имеющего денег на платную учебу. То ли краски, которыми тетя Маша расписала не завидную судьбу мальчишки, были слишком мрачными,
