Яна Егорова - Аня де Круа

Гай нахмурился, не поняв, что я шучу. Я улыбнулась, обозначая, что говорю несерьезно и приняла коробку. Открыла ее. Там лежали наручные часы, очень простые. Сделанные из какого-то черного камня. Не сразу можно было понять, где у них циферблат. Де Круа помог мне надеть их на запястье.

– Анна… – проведя своими красивыми, аристократичными пальцами по моему запястью и часам, проговорил нежно он, – ты готова отправиться на прогулку?

– Конечно! Куда угодно!

Мы вышли на улицу. Уже ставшего привычным, серого мерседеса нигде не наблюдалось. Перед входом в гостиницу стояла… открытая старинная коляска с впряженными в нее двумя бесподобными жеребцами. Управлял ею никто иной, как наш водитель, который до этого возил меня на мерседесе.

Мой спутник подал мне руку и помог сесть в коляску. Это оказалось не так легко сделать, ведь я была на непривычных для себя высоких каблуках. Гай опустился рядом и мы поехали. Это какая-то сказка!

Мы ехали по Парижу, мимо нас проносились машины, а наша коляска медленно везла нас по знаменитым улицам прекрасного города. Когда мы тронулись, Гай обнял меня и прижал к себе.

Это было так красиво! Безумнейший день в моей жизни! Я как будто принцесса, с которой со вчерашнего дня случаются сплошные чудеса. Мой волшебник ехал рядом со мной. Он больше не избегал меня, а был рядом. Все это утро мы провели вместе. Мы занимались любовью. Он был таким нежным, заботливым и в то же время настойчивым и властным. Я абсолютно потерялась в нем. Растворилась в нем… И была счастлива.

Мы ехали, а он обнимал меня и гладил по волосам. Теплое солнце продолжало нас сопровождать. Никогда не думала, что осень может быть такой красивой! Теплой и сухой. У нас она обычно сопровождается постоянными дождями и ветром. А здесь… было так светло и тепло…

Мы ехали по улицам, а проходившие и проезжавшие мимо нас люди, фотографировали нас. На телефоны, камеры, большие фотоаппараты. Их было так много, они махали нам и что-то кричали на разных языках. Я не поняла ни единого слова, но по их улыбкам было понятно, что это пожелания счастья и добра. Словно это была свадьба.

Я не заметила, как мы въехали в лес. Ухоженные аллеи и тишина. Разноцветные деревья склонялись над нами, а под колесами повозки разлеталось во все стороны море желтых листьев.

Где-то вдалеке раздавалась музыка. Мелодия была такой знакомой, но я никак не могла вспомнить, где я ее слышала… Через некоторое время мы приблизились к небольшой поляне, где играла группа музыкантов.

Наша коляска остановилась и Гай помог мне выйти из нее. На поляне никого кроме нас и музыкантов не было. Это было удивительное зрелище. Осенний лес, безумно яркие, красочные деревья, между которыми то тут, то там росли незнакомые южные деревья, которые скорее встретишь в Африке, но не здесь. Сразу за этой полянкой, был обрыв, а внизу потрясающее озеро по которому плавали белоснежные лебеди. А на фоне всего этого, из-за верхушек деревьев виднелась очень близко – Эйфелева башня. Не знаю, как называлось это место, но оно в то день казалось мне словно выдуманным. Нарисованным. Каким угодно, но только не настоящим.

Гай подошел ко мне и, взяв одну мою руку, положил ее себе на плечо, а вторую оставил у себя в ладони. Он как-то совершенно легко закружил меня в танце. Он казался мне принцем. В его стати, в легких движениях и величественной осанке чувствовалась королевская порода. Как бы хорошо мне не было в тот момент, но в то же время, было очень не по себе. Не смотря на свой красивый наряд, прическу и макияж, я чувствовала себя золушкой. Необразованным заморышем, который невесть как здесь очутился. Мне все больше и больше начинало казаться, что я недостойна его.

Да, наверное, это только в книжках, принц за ней пришел и давно дремавшие в ней королевские манеры, вдруг проснулись.

Но для меня это было впервые и как я ни старалась, никакие манеры и достоинство во мне просыпаться не хотели. Я старалась вторить ему в танце, успевать за ним, но почему-то все время боялась оказаться в неловкой ситуации. Навряд ли он ожидал от меня, что я вдруг споткнусь и упаду. Поэтому, когда песня закончилась и Гай, поцеловав меня, проводил к подъехавшему серебряному мерседесу, усадил в него, мысленно я вздохнула с облегчением, хотя и понимала, что на этом мои испытания не закончатся.

Мне не хотелось пугать его своей невежественностью, не хотелось показаться глупой и маленькой девочкой… Больше всего я боялась, что он снова передумает и исчезнет…

Он сел рядом со мной в автомобиль. Приказал водителю по-французски куда-то ехать.

– Ты же не против, небольших развлечений? – спросил он меня.

– Как скажешь, но…

– Что?

– Я бы лучше отправилась обратно в отель…

– Почему? Это твой день. Ты не хочешь веселиться?

– Я хочу быть с тобой…

Он посмотрел на меня изучающе. Я очень надеялась, что он правильно меня поймет.

– Ты уверена в этом?

– Абсолютно.

– Хорошо, – проговорил он задумчиво, – тогда я хочу кое-что показать тебе.

Он снова что-то скомандовал водителю и машина при первом же удобном повороте, резко развернулась. Мы куда-то помчались. Я очень надеялась, что мы едем в гостиницу, но через несколько минут поняла, что ошибалась.

Машина подъехала к огромным черным кованным воротам, отделанным местами золотом. Ворота, словно по взмаху волшебной палочки, открылись и мы въехали в необыкновенно изысканный двор.

Мы вышли из машины и вошли в большой холл с очень высоким потолком. Старинный и не менее изысканно оформленный лифт поднял нас на самый верх.

Выйдя на лестничную клетку, мы оказались перед огромными же дверьми, высотой в несколько метров. Не успели мы к ним приблизиться, как двери распахнулись и перед нами оказался человек в форме. Он молча поклонился нам, почтительно пропуская нас во внутрь помещения.

Мы попали в бесконечный зал, где снова были величественные белые стены, с золотой отделкой. Африканские деревянные статуэтки, белые гипсовые статуи, картины в золотых рамках, мебель разных стилей – все это делало помещение необычным и величественным по-королевски.

– Здесь живу я, – сказал Гай.

– Здесь? – удивилась я.

– Да. Но только тогда, когда нахожусь в Париже.

Я немного прошла вперед, осматривая все вокруг. Это помещение не могло не восторгать. Конечно, ничего похожего с квартирой Эрнеста, где все обложено мамиными салфетками с цветочками.

Но все равно, эта квартира как-то не ассоциировалась с Гаем. Мне казалось,  что у него немного другой вкус.

– Эта квартира когда-то принадлежала моим родителям, – словно прочитав мои мысли, сказал Де Круа.

– Я слышала о твоем детстве и их гибели, мне очень жаль, – я поняла, что это место дорого ему совершенно не из-за интерьера.