Диана Чемберлен - Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)

– Вино, – сказала Клэр, хотя не в ее привычке было пить вино за обедом.

Рэнди налил им по стакану вина, после чего достал из корзинки две большие, изящно упакованные тарелки. Сочные куски рыбы, разместившиеся на листьях салата, соседствовали с красным виноградом и ароматными булочками.

– Как вам копченый тунец? – спросил он, вручая Клэр одну из тарелок.

– Выглядит очень вкусно.

Рэнди передал ей вилку и нежно-розовую салфетку, и Клэр сняла с тарелки пищевую пленку.

– Великолепно, – промолвила она, прожевывая кусочек тунца. Невольно ей вспомнился Джон, одиноко сидевший у себя в офисе за рыбным салатом.

– Спасибо, – откинувшись на спинку скамьи, Рэнди поставил тарелку себе на колени. – Ну как, вы способны есть и разговаривать одновременно?

Клэр кивнула.

– Что бы вы хотели услышать?

– Я хочу точно знать, что произошло тогда на мосту в Харперс Ферри.

Клэр рассеянно глянула на синий занавес, вновь погружаясь в воспоминания о том заснеженном вечере. Ей не пришлось напрягать свою память, хотя она старательно стирала из нее все следы этой странной встречи на мосту. Клэр отчетливо помнила каждое движение Марго, каждое ее слово, как будто расстались они всего лишь минуту назад.

Она стала рассказывать Рэнди о том, как впервые заметила его сестру.

– Как только я поняла, что это и правда человек, мне не оставалось ничего другого, как вылезти из машины и направиться в его сторону.

– Почему ваш муж не пошел с вами?

– Джон передвигается в инвалидном кресле. В такой снег ему было бы трудно выбраться из машины.

– Вот оно что, – заметил Рэнди.

Клэр рассказала о том, как подошла к перилам и постаралась докричаться до Марго, но та ее не услышала. Вот тогда-то Клэр и выбралась на край платформы.

– Поверить не могу, что вы на это решились, – покачал головой Рэнди. – Судя по всему, храбрости вам не занимать.

Прежде чем ответить, Клэр проглотила несколько ягодок.

– Признаться, действовала я тогда импульсивно, – заметила она. – Вдобавок платформа была достаточно широкая, и я понимала, что главное тут – держаться за перила, и все будет в порядке.

– Не знаю, не знаю. Ну да ладно. Расскажите, как она выглядела? Во что была одета?

Клэр описала ему поношенные вещички Марго: слишком короткие брюки, промокшие и заледеневшие тенниски, хлипкую курточку, которая подходила больше для весны, а не для зимних холодов.

Было видно, что Рэнди разволновался: он нервно поглаживал рукой аккуратно подстриженную бородку.

– Проклятье, – он старался не смотреть на Клэр. – Как же это я не подумал об одежде. Надо было привезти ей кое-что из вещей. Но мне это и в голову не приходило. Я возил с собой еду, хоть она к ней и не притрагивалась. Просто единственное, что я умею, – кормить людей. А одежда… Вот черт!

Как и в прошлую их встречу, Клэр вновь ощутила в нем боль, только на этот раз он ее не прятал. Ей захотелось утешить его.

– Возможно, Марго просто не было дела до того, что она носит. Будь у нее проблемы с одеждой, вам бы наверняка об этом сообщили.

Рэнди с сомнением покачал головой.

– Продолжайте, прошу вас. Что она вам сказала?

– Поначалу ничего. Казалось, она с головой ушла в свой мир, хотя ей наверняка было известно о моем присутствии.

Марго, засыпанная с ног до головы снегом, показалась ей тогда ледяной статуей. Впрочем, Клэр не стала говорить об этом Рэнди.

– Во всей ее фигуре была какая-то умиротворенность, – промолвила она. – Поверьте, я не вру.

Рэнди кивнул, но так и не взглянул в ее сторону.

– Я пыталась разговорить Марго, но она только повторяла, чтобы я оставила ее в покое. В какой-то момент она сказала, что умерла на этом мосту много лет назад.

Рэнди бросил на нее быстрый взгляд.

– После того, как вы рассказали мне о том давнем несчастье, я догадалась, что именно она имела в виду. Должно быть, после гибели Чарльза она тоже чувствовала себя мертвой.

Рэнди кивнул.

– Вы правы. Ее жизнь – по крайней мере, осмысленная жизнь – тоже закончилась в тот день. С тех пор она с полным правом могла считать себя мертвой.

– Еще она сказала, что слышит музыку. Шопен, ноктюрн № 20. Очень красивая вещь. Я часто слушала ее после того, как… встретилась с Марго.

Рэнди в ответ промолчал.

– И еще она добавила что-то странное. Вроде того, что он не способен был слышать музыку.

– Кто? Шопен? – нахмурился Рэнди.

Клэр пожала плечами.

– Должно быть, у нее в голове перемешались все композиторы, – заметил Рэнди. – Если не ошибаюсь, это ведь Бетховен был глухим?

– Кажется, так.

– Похоже, она и правда была плоха, раз начала путать их.

– Может, она имела в виду Чарльза? Он тоже не мог слышать музыку, потому что умер.

– Возможно, – согласился Рэнди.

– Я пыталась удержать ее, и поначалу она отнеслась к этому вполне спокойно.

– Что значит удержать?

– Просто держала за руку. Вот так, – она сжала его запястье и тут же отпустила.

Рэнди глянул на нее с искренним изумлением.

– Знаете, это уже слишком!

– Джон позвонил в полицию. Видимо, это было ошибкой, потому что тогда-то она и запаниковала. В тот момент, когда услышала сирены. Может, я смогла бы отговорить ее, если бы не полицейские машины.

– Может быть. А может, оказались бы с ней в реке.

Клэр понимала, что спорить с ним не было смысла. Ей не хотелось рассказывать ему о своих препирательствах с Марго. О своих сомнениях: отпускать или не отпускать.

– Словом, приезд полиции здорово ее напугал, – закончила Клэр. – Вот тогда-то она и прыгнула.

Снежный ангел, парящий над рекой.

В желудке у Клэр что-то повернулось, и она судорожно схватилась за спинку скамьи, уронив на пол вилку и пару виноградин.

– Ох, простите, – она не могла нагнуться, чтобы подобрать упавшее – вокруг и так все плыло и покачивалось.

– Я подниму, – достав вилку и виноград, Рэнди положил все на свою тарелку. – Вы в порядке?

– В общем… да, – Клэр почувствовала, как ее щеки заливает румянец. – Со мной случаются иногда приступы головокружения, – призналась она. – Я знаю, что это как-то связано с той встречей на мосту. Тогда я чувствовала себя вполне нормально. Но теперь, стоит мне вспомнить о случившемся, как голова в буквальном смысле идет кругом.

– Простите, – сказал Рэнди. – Простите, что заставил вас заново все пережить.

Клэр отвернулась, не в силах выдержать его сочувствующий взгляд. Ей вдруг показалось, что она может расплакаться.