Анна Пудова - Главная роль

«Кто эта женщина? Это не мое дело. Спасибо доктору Бейкеру, что он меня приютил».

Она зашла в ванную комнату, открыла кран. Попыталась найти шампунь или гель для душа, но ничего не было. Только старая расческа с прядью светлых волос.

Она разделась. В это время раздался стук в дверь.

— Мелани?

— Минуту!

Мелани накинула халат и открыла дверь.

— Я просто забыл отдать вам.

Шон протянул ей пакет.

— Тут все, чтобы вам помыться. Я только что купил. Держите.

— Большое спасибо.

Мелани взяла пакет.

— Я буду ждать вас внизу. Не спешите!

— Хорошо.

Мелани легла в теплую ванну. Ее тело погрузилось в воду, и она испытала блаженство.

«Какое счастье — просто принять ванну!»

Она взяла мочалку, щедро нанесла на нее гель.

Она намыливала себя и смывала пену струями душа. Намыливала и смывала. Еще, и еще, и еще раз. Она словно пыталась смыть с себя всю грязь, что налипла на ее душу и тело. Затем Мелани взяла шампунь и тщательно, несколько раз вымыла волосы.

Свежая, чистая и порозовевшая, она спустилась вниз.

Шон сидел в гостиной и доедал картошку с грибами. Потом взял в руку бокал вина.

Рядом стояла нетронутая тарелка Мелани. И точно такой же бокал вина.

Мелани не утратила чувства юмора и в душе посмеялась над этой картиной, напоминавшей… свидание?

Шон жестом пригласил Мелани к столу.

— Спасибо, мистер Бейкер, — церемонно ответила она, села, кинула озорной взгляд на Шона и подцепила на вилку особенно аппетитный жареный гриб.

Шон наблюдал, как она ест.

— Ну как? Хороший я повар?

— Бесподобный. Очень вкусно.

— Ну что ж… А теперь рассказывайте, Мелани, что с вами произошло.

Она внимательно посмотрела в глаза врача.

— Вы верите в то, что про меня говорят?

На несколько мгновений Шон задумался.

— Нет, — произнес он уверенно.

Потом наступило молчание. Его нарушил Шон.

— Я, конечно, совсем вас не знаю. Но я смотрю на вас и не верю, что вы способны на все эти преступные вещи. Очевидно, что вас подставили. Либо… Либо вы слишком хорошая актриса. Но… Я видел фильмы с вашим участием. И я не профи в этом деле. Я всего лишь простой зритель. Не обижайтесь, вы очень красивы, но, по-моему, до игры Кэтрин Хепберн вам далеко.

Мелани улыбнулась.

Впервые с того момента, как ее заперли в том доме, она весело улыбнулась.

— Да, наверное, мне далеко до великой Кэтрин… Скажите, какое сегодня число?

— Двадцать второе июля.

— Четыре месяца. Все это время я провела в заточении.

И Мелани рассказала Шону всю правду.

Он слушал ее с интересом и недоумением.

— Да, то, что вы рассказали… Эта Сандра… Надо же быть такой сволочью…

Мелани тяжело вздохнула:

— Мне все равно жаль, что она умерла. Она ведь… была больна. И, вы знаете… по-моему, я не держу на нее зла. Как это ни грустно звучит, но, если бы она не похитила меня, я бы не смогла понять и осознать многие вещи… Я узнала, что ошибалась в… некоторых людях. Хотя, может быть, лучше и не знать, что тебя ненавидит весь мир. Но по-настоящему меня ранило совсем другое…

Мелани замолчала, вспоминая боль, которую ей пришлось пережить.

«Я никогда не любил ее. Наш брак был ошибкой. Я бы, конечно, не желал ей смерти… Но если бы она не умерла, я бы не понял, что уже давно люблю тебя».

Эти слова Аарона, обращенные к Сандре, словно острый нож, вонзились в ее сердце.

И она понимала, что эта рана не заживет никогда.

— Мелани, вы сказали, что в доме были только Сандра и Боб… Но полиция обнаружила три трупа.

— Три? Вы уверены?

…Тем вечером Боб привел глухонемую проститутку. Это была его давняя подруга. Он ничего не сказал Сандре, так как был уверен, что она ничего не заметит. Комната Мелани всегда была заперта, и он был уверен, что девица Жаклин не увидит ее.

Боб не собирался спать с ней — его мужская карьера, увы, закончилась, — они просто хотели распить бутылочку вина, поболтать друг с другом, используя знакомый обоим язык жестов, и Боб быстренько отвез бы Жаклин обратно.

Сандра сказала ему, что ее не будет в доме вечером. Она и правда не хотела приезжать. Но выдалось свободное время, и она все-таки решила заехать.

Уставшая от клиентов Жаклин попросила у Боба позволения немного поспать.

Сандра заглянула в комнату Боба. Боб зычно храпел. Рядом, у него подмышкой, мирно спала Жаклин, но Сандра ее не заметила.

Очень странно…

Тут Мелани вспомнила, что за несколько часов до пожара слышала странное мычание, и ей показалось, что это чужой женский голос.

— В любом случае… Это все уже в прошлом. Я не хочу возвращаться к прошлой жизни. Я хочу начать все с чистого листа. Хочу начать жизнь сначала.

— Но как вы себе это представляете? Как только вы выйдете на улицу, вас узнает любой прохожий!

— Я понимаю. Я уже все обдумала. Пока я находилась в этой тюрьме, я поклялась, что, если Бог меня спасет, я стану другим человеком. Совсем другим. Я хочу… изменить внешность. Простите, что втягиваю вас во все это.

— Вы не хотите найти того, кто помогал Сандре? Ведь она сама вам сказала, что у нее был сообщник.

— Нет. Не хочу.

— Но он или она ведь знают о вас…

— Полиция обнаружила три трупа. Этот человек решит, что третий труп был мой.

— А ваше имя? Мало того, что вас вываляли в грязи как только могли, вас еще и обвинили в убийстве! Неужели вы не хотите восстановить справедливость?

— Нет. Я хочу другого. Хочу научиться жить нормально. Как обычный человек. Справедливость? Ради чего, кого? Я знаю, кто я. Знаю, что не совершала ничего незаконного. Впервые в жизни я чувствую себя свободной. Ради чего мне эта справедливость? Ради мнения незнакомых людей, мнения толпы? Я уже жила ради того, чтобы меня любили, узнавали, восхищались мной. И что я получила взамен? Нет, я больше не Мелани Сандерс. А ее пусть вспоминают как угодно. И пусть назовут как угодно: убийцей, воровкой, шлюхой. Мне все равно.

Шон внимательно посмотрел на Мелани, одновременно сочувствуя ей и восхищаясь мужеством и решимостью этой хрупкой женщины.

— Я помогу вам, — сказал он.

— Спасибо. Без вашей помощи мне, видимо, не обойтись.

Мелани посмотрела на него с благодарностью.

Неужели этот мужчина готов ей помочь просто так?

Да, она разочаровалась и в дружбе, и в любви. Но не в людях. Она продолжала верить в добросердечность и бескорыстие.

Однако было в этом человеке что-то такое, что настораживало ее…

«Волк, да… Но хороший, добрый, умный волк…»