Стефани Майер - Сумерки

Задрожав, я быстро поднялась, будто испугавшись, что дорожку размоет дождем.

К счастью, она никуда не исчезла и благополучно повела по влажному лабиринту леса. Я бежала со всех ног, опустив капюшон на лицо. Боже, как далеко я зашла! Надеюсь, я бегу в сторону опушки, а не обратно в чащу!… Однако прежде чем я успела испугаться, между ветвей появился просвет, и донесся шум машин. Вот наконец и двор Чарли, сулящий мне тепло и сухие носки.

Домой я вернулась ровно в двенадцать, быстро поднялась в свою комнату и переоделась в чистые джинсы и свитер. Составить план на остаток дня оказалось несложно - к среде нужно было написать сочинение по «Макбету». Я с головой ушла в работу, наслаждаясь спокойствием, которого не ощущала, наверное, со второй половины четверга, если быть до конца честной.

Я часто переживала нечто подобное. Решения всегда давались мне с огромным трудом, но, сделав выбор, я испытывала огромное облегчение. Правда, порой с примесью отчаяния, например, когда я решила переехать в Форкс. И все равно, лучше так, чем жить в неизвестности.

Однако это решение пришло само собой, без всяких мучений. Странно, даже страшно!

Вторая половина дня оказалась весьма плодотворной - сочинение я закончила еще до восьми. Чарли вернулся с большим уловом, и я решила привезти из Сиэтла кулинарную книгу с рецептами приготовления рыбных блюд. При мыслях о поездке по спине бежали мурашки, совсем как во время разговора с Джейкобом Блэком. Поразительно, но никакого страха я не испытывала.

Той ночью я спала без сновидений, сильно устав за день. Следующее утро во второй раз с момента приезда в Форкс встретило меня ярким солнечным светом. Подскочив к окну, я с удивлением увидела голубое небо, а легкие белые перышки никак не могли предвещать дождь. Я распахнула окно, которое, как ни странно, открылось легко и бесшумно, и с наслаждением вдохнула теплый сухой воздух. Кровь так и забурлила!

Когда я спустилась вниз, Чарли заканчивал завтрак. Мое настроение он разгадал сразу.

- Отличный день! - проговорил папа.

- Чудесный! - с улыбкой согласилась я.

Чарли улыбнулся, его карие глаза задорно заблестели, и мне стало ясно, почему они с мамой решились на ранний брак. К тому времени как я узнала папу достаточно хорошо, от романтизма и вьющихся каштановых волос не осталось и следа. Но стоило ему улыбнуться, и я тут же видела паренька, который убежал с любимой, когда обоим было по девятнадцать.

Завтракая, я наблюдала, как в ярком солнечном свете танцуют пылинки. Чарли попрощался. Услышав, как отъезжает его машина, я помедлила у двери, раздумывая, взять ли плащ. Лучше взять, чтобы не искушать судьбу. Забросив его на плечо, я вышла на яркое солнце.

В школу я приехала одной из первых. Оставив пикап на стоянке, я отыскала скамеечку к югу от столовой. Она была влажной, и я села на плащ, радуясь, что не поленилась его захватить. Домашняя работа выполнена - результат вяло текущей личной жизни, но некоторые задачи по тригонометрии вряд ли решены правильно. Я достала задачник, но тут же отвлеклась, засмотревшись, как солнце играет на красноватых стволах деревьев. Задумавшись, я рассеянно чертила на полях тетради и через несколько минут поняла, что нарисовала пять пар темных глаз. Пришлось срочно стирать их ластиком.

- Белла! - издалека донесся чей-то голос. Похоже, Майк. Пока я сидела и мечтала, в школьном дворе появились люди. Очень многие надели футболки, хотя температура была не выше пятнадцати градусов. Приветливо помахивая рукой, ко мне действительно шел Майк Ньютон в длинных шортах цвета хаки и полосатой сине-голубой майке.

- Привет, Майк, - помахала я в ответ. В такое утро очень хотелось быть доброй.

Майк присел рядом, пряди светлых волос блестели на солнце, на лице играла улыбка. Он был так рад меня видеть, что невольно я почувствовала благодарность.

- Никогда не замечал, что твои волосы отливают красным, - задумчиво проговорил Майк, поймав прядь, которую трепал легкий ветерок.

- Только на солнце. - Я сильно смутилась, когда он заправил локон мне за ухо.

- Хороший день, правда?

- Отличный! - согласилась я.

- Чем вчера занималась? - по-хозяйски спросил он.

- Сочинение писала…

Зачем говорить, что работа закончена? Еще подумает, что я выставляюсь…

- Слушай, его же нужно сдавать в четверг, верно? - Майк картинно стукнул себя кулаком по лбу. - Вообще-то, в среду.

- В среду? Да уж… и о чем ты пишешь?

- О том, можно ли назвать Шекспира женоненавистником.

Майк посмотрел на меня так, будто я вдруг заговорила на суахили.

- Наверное, мне придется приступить сегодня, - загрустил он. - А я хотел тебя куда-нибудь пригласить.

- О! - Меня застигли врасплох. Ну почему при разговоре с Майком мне всегда так неловко?

- Мы можем сходить куда-нибудь поужинать, а потом я сяду за сочинение, - робко улыбаясь, предложил он.

- Майк… - Терпеть не могу, когда меня ставят в неловкое положение. - Не думаю, что это хорошая идея!

Он поник.

- Почему?

- Знаешь… если ты кому-нибудь разболтаешь то, что я сейчас скажу, придется выбить тебе глаз, - пригрозила я. - Это ведь разобьет сердце Джессике!

- Джессике? - ошарашенно повторил Майк, очевидно, не задумывавшийся о таком варианте.

- Боже, ты что, слепой?

- Да… - только и выдавил он растерянно, а я, воспользовавшись его замешательством, тут же вскочила на ноги.

- Пора на урок, иначе снова опоздаю.

- Точно, - рассеянно проговорил Майк и тоже поднялся. К корпусу номер 3 мы шли молча.

На тригонометрии Джессика так и сверкала от радости. Они с Анжелой и Лорен собирались в Порт-Анжелес за вечерними платьями и предлагали ехать с ними. Я не знала, что ответить. Выбраться из Форкса с подругами заманчиво, но ведь Лорен тоже едет… К тому же я не знала, чем буду заниматься сегодня вечером. Нет, так далеко загадывать не стоит. Я что-то замечталась. Наверное, в этом виновато солнце, хотя мое настроение вызвано не только погодой.

Определенного ответа я не дала, сославшись на то, что нужно спросить разрешения у Чарли.

О предстоящих танцах Джессика трещала весь испанский, не давая мне слушать, и на перемене, когда мы пошли на ленч. Однако я была слишком поглощена собственными переживаниями, чтобы обращать внимание на ее болтовню. Страшно хотелось увидеть не только его, но и остальных Калленов, чтобы проверить подозрения, бередившие душу. Переступая порог столовой, я чувствовала, как страх ледяными щупальцами сжимает сердце. А вдруг они прочитают мои мысли? А еще сильнее волновало другое: предложит ли Эдвард снова с ним сесть?