Наталья Медведская - Горькая брусника
Будучи подростком, я очень обижалась, когда слышала: «До чего же девочки разные: старшая красавица, а младшая никакая».
Эти слова запомнились мне надолго, я долго считала себя серой мышкой. Спасибо Сережке Углову, в восьмом классе он вдруг обратил внимание на мою незначительную персону, да так, что это заметили одноклассники. Он сидел за школьным столом впереди меня, развернув стул вполоборота, и не сводил своих чернущих глаз с моего лица. Сначала меня это жутко смущало, потом стало забавлять, и я начала подкалывать его. Несмотря на свою неприметную внешность, оказалось, что я влюбчива. С первого класса мне нравились разные мальчишки. Симпатии мои менялись и от времени, и от обстоятельств. Меня могло разочаровать грубое слово, плохой поступок, даже грязная шея избранника напрочь гасила мои нежные чувства. Повышенное внимание к мальчишкам выражалось в насмешках и подколках с моей стороны. В пятом классе мне нравились сразу три одноклассника, и я на полном серьёзе не могла определиться, кому из них уделять больше внимания. Теперь мне смешно вспоминать. Понравившийся мальчик становился жертвой моих розыгрышей и приколов. Он искренне не понимал: за что я возненавидела его. Отсутствием фантазии я не страдала и счастливчикам, на которых обратила внимания, доставалось больше всех. По-другому свои чувства выразить не умела и не хотела. Я хорошо бегала, и на уроке физкультуры легко обгоняла одноклассников, быстрее всех взбиралась на канат, не тряслась от страха на бревне, как другие девчонки. Меня магнитом притягивает любая высота. Когда я гляжу вниз, сердце замирает от восторга. Хочется прыгнуть вниз, раскрыв руки, как крылья. По всем предметам я училась ровно, не напрягаясь, на четверку. Злило то, что особого таланта за собой не замечала, умение хорошо танцевать не считала чем-то особенным. Для меня танцевать так же естественно, как дышать. Всё мои влюбленности были поверхностны, как пузырьки шампанского, они делали мою жизнь бурлящей, воздушной и интересной. Настоящее чувство не затрагивало мою спящую душу. Безмолвный поклонник Сережка заставил её проснуться. А произошло это эпохальное событие так. Он как обычно смотрел то на меня, то в мою тетрадь и ловко списывал контрольные задачки. Нежные чувства ко мне не мешали ему пользоваться моими знаниями. За два года я привыкла к тому, что он таращится на меня и при этом не предпринимает никаких попыток к сближению. Моя душенька чувствовала себя в полной безопасности. В тот день у меня было хорошее настроение, подняв голову, я натолкнулась на его взгляд. Из чувства протеста не стала, как всегда, поспешно отводить глаза, продолжила смотреть на него и вдруг почувствовала тягучее томление в груди и животе. Потом внутри всё замерло и онемело, как перед прыжком с парашютом. Я тонула в его чёрных глазах и, не выдержав, первая отвела взгляд. За какие-то две минуты, что мы смотрели, не отрываясь друг на друга, окружающий мир для меня изменился. Я осознала: какой желанной выгляжу в его глазах. В тот момент во мне родилась женщина. Сережка понял, что разбудил что-то, но совсем не для себя. После этого казалось бы незначительного эпизода, я начала заново познавать мир. Трава стала зеленее, небо выше, музыка прекраснее, а желание танцевать превратилось в способ выразить свои мысли и чувства. Я поняла: хочу танец сделать своей профессией. Заглянуть в глаза Сережке, я больше не отважилась, ибо сообразила: одноклассник затронул не душу, он пробудил во мне чувственность. Только это мне ещё не было нужно. Предметом своих грёз я выбирала совершенно разных мальчишек. Они отличались характером, внешностью: среди них были и рыжие, и блондины, и брюнеты. Но в каждом моем избраннике я находила то, что отличало их от других. Прежде всего, это выражалось в некотором бесстрашии, умении постоять за себя, чувстве юмора и остром уме. Я не переношу, когда парень, ничего не представляя собой, «гнет пальцы» и пыжится выглядеть значительнее, чем есть на самом деле. Все мои увлечения длились недолго, я быстро охладевала и так же быстро находила новый предмет обожания. Мне нравилось само состояние эйфории и влюбленности. Самое интересное: большинство мальчишек даже не догадывались, что нравились мне. Почему-то противоположный пол побаивался меня и считал злоязыкой врединой. Может, так оно и было, но я-то в душе считала себя трепетной ланью. В старших классах мои одноклассницы вовсю крутили любовь с парнями, а я оставалась одна. Как-то так получалось: те, к кому я испытывала симпатию, не подходили ко мне, а те, кто приставал, не устраивали уже меня. Совпадения всё не случалось и не случалось, вот и получилось, что в школе я не гуляла ни с кем. Мои влюбленности оказались лёгкими, без продолжения, проходили быстро, как простуда, не расстраивая меня понапрасну. Так называемой первой любви я не испытала и даже целовалась из интереса всего три раза. Однажды родители оставили меня гостить у бабушки, папиной мамы, на целый месяц. Тетя Соня, сестра папы, для компании привезла свою дочь Аллу, мою ровесницу. Я помнила двоюродную сестру худым нескладным подростком. Теперь же предо мной стояла крупная рослая девушка, её волосы рваными асимметричными прядями нависали на густо подведённые глаза, красивый большой рот кривился в усмешке. На моем лице, видимо, отразилась целая гамма чувств. Алла выплюнула жвачку и лениво произнесла:
– Привет, сеструха, не узнала? А ты, как была шкетом, так и осталась?
– Ничего себе шкет! – возмутилась я. – Сорок три кило чистого веса.
– Идеальный бараний вес, – хмыкнула она и тряхнула чёлкой. – Месяц без присмотра родителей. Ох и погуляем, Настёна.
В первый же день у реки на песчаном пляже мы познакомились с двумя местными ребятами. Амур в тот день не спал и всё сделал правильно, возникшие симпатии были обоюдными. Мы купались, болтали. Ребята пригласили нас в кино, а после сеанса и на дискотеку. Фильм я не помню. Танцы же обожала – с новыми друзьями плясала до упаду. Домой парни провожали нас разными тропинками. Игорь смущался. Разговор то и дело затухал. Мы оба мучительно искали тему для разговора. Вчетвером было проще. У бабушкиного дома присели на лавочку, полускрытую кустами сирени. Светила полная луна, прохладный ветерок шевелил листья сирени, тоненько посвистывала ночная птица. Глаза Игоря с отблесками лунного света показались мне очень красивыми. Он взял мою руку и приложил ладонь к своей щеке. С тех пор прошло много лет, а я до сих пор помню: меня поразила мягкость и упругость его горячей кожи. До этого я не представляла, что у парней тоже нежная кожа. Хотя мне не с чем сравнивать: при всей свой любвеобильности, я, что называется, ёжик. Терпеть не могу девчачьих объятий и поцелуев. Родители у меня тоже не любители нежных ласк, не помню случая, чтобы они целовали или обнимали меня. Может, совсем маленькую, ну тогда я это просто забыла. У нас в семье непринято бурно выражать чувства. Теперь-то понимаю, что на меня произвело впечатление: я не ожидала от юноши нежности. Мы посидели так некоторое время, мне не хотелось убирать руку, но Игорь отпустил её. Взял мое лицо в ладони и нежно коснулся моих губ своими. Я почувствовала его лёгкое дыхание на лице. Мне показалось, стук наших сердец раздавался на всю улицу. Послышался голос Аллы, мы отпрянули друг от друга. На следующий день мы снова встретились на пляже. В компании Игорь вёл себя смелее: шутил, смеялся, рассказывал анекдоты, но я не могла представить произошедшего поцелуя днём. Вечером волшебство вернулось, он чуть смелее обнял меня и прильнул к моим губам. Я испытывала противоречивые чувства, понимая, что-то здесь не так. Игорь умница, запечатлел поцелуй, словно поставил на мне клеймо и больше не прикасался. Мы проговорили до полуночи. Я впервые узнала, парней волнуют те же проблемы, что и нас девушек: непонимание родителей, предательство друзей, страх перед будущим. После третьего вечера и третьего поцелуя у меня открылись глаза. К Игорю я испытывала физическое влечение, влюбленностью здесь и не пахло. Это открытие смутило и сбило меня с толку. Не знаю, как дальше развивались бы наши отношения, но всё оборвалось в один день. Какая-то беда стряслась в его семье, и он уехал домой на Дальний Восток. Игорь прибежал попрощаться, взял номер моего телефона, обещал звонить, а я слушала его и чувствовала печаль напополам с облегчением. На этом моё трепетное знакомство с противоположным полом закончилось. В институте я пару раз принимала приглашение однокурсников сходить в театр, кино, но неожиданно обнаружила: мне неприятны их поцелуи. Я невольно сравнивала их с давними волшебными поцелуями в юности. Теперь же не чувствовала ни того волнения, ни того физического отклика. Совсем ничего. После небольшого размышления сообразила: придется искать мужчину и внешне физически привлекательного для меня, и подходящего на другом, тонком уровне. Моя вредная натура жаждала найти ту самую неуловимую половинку. Как бы мне не пришлось искать её до глубокой старости.
