Ким Болдуин - Пропавшая Рысь

– У прохода, пожалуйста, – устало ответила Рысь.

Джек стояла в нескольких метрах от кассы, но расслышать, что сказала Кэссиди, было непросто – в метре от нее надрывался маленький ребенок, которого никак не могли успокоить.

Перелет в Китай занимал двадцать два часа. Джек знала, что Кэссиди не меньше нее самой нуждалась в отдыхе. Джек приняла меры, чтобы та ее не заметила, когда отошла от кассы: она встала в очередь посреди большой и суетливой семьи. Джек взяла билет в бизнес-класс, достаточно близко, чтобы не терять своего ангела из вида, но не слишком, чтобы не обнаружить своего присутствия.

Джек не беспокоилась, что Кэссиди ее узнает. Они сталкивались лицом к лицу в ОЭН всего раз, и с тех пор Джек сильно изменилась – немало воды утекло. Но нельзя было позволить Кэссиди разглядеть себя детально, ни во время перелета, ни после. Шансы вновь пересечься в Азии были минимальны, но не принимать их в расчет было глупо, учитывая, что у них была одна цель. И потом, Джек вовсе не хотела, чтобы Кэссиди была постоянно настороже, зная, что за ней наблюдают.

За четырехчасовой полет в Штаты ни одной из девушек не удалось сомкнуть глаз: тем же рейсом летели игроки мексиканской сборной по футболу, вскоре после обеда они начали болтать и носиться по проходу.

В Сан-Франциско Джек коротала время в зале вылета неподалеку от выхода на посадку. В течение нескольких часов не было ни одного рейса, который отправляли бы через этот гейт, и у Джек была возможность спокойно переговорить с Юрием Драшевым. Она набрала его номер, хотя в Нью-Йорке был час ночи.

– Верно, я направляюсь в Китай, – для полусонного русского, у которого и так мозги работали с перебоями, пришлось повторить дважды.

– Какого хрена?

– Отпуск у меня. А ты что думаешь? Наверняка, этот чувак отправился поближе к своим вожделенным цыпочкам.

– В Китай? – переспросил он.

– Не доходит? – Джек надеялась, что с трудом, потому что тогда у нее был шанс бросить все это и не гнаться за Рысью. Слишком много опасностей.

– Хорошо. Отправляйся и найди его. Этот больной придурок пропадется.

– Хочешь сказать, попадется? – поправила она.

– Чего? – спросил Драшев.

Ты смотри, без понятия… И грамматика – само совершенство.

– Ничего, забей. Если что-то поменяется, я позвоню.

– Не забывай, Джек. Я плачу тебе большие деньги. Ты работаешь на меня.

Джек вздохнула. Она терпеть не могла, когда ей напоминали, на скольких идиотов ей приходилось работать и сколько она за это получала.

– Я знаю, – пробормотала она.

– Не достанешь его – будут большие проблемы, – пригрозил Драшев.

Я тебя еще в первый раз поняла, урод, – хотела сказать она, но вместо этого просто повесила трубку.

По своей природе Рысь была ночным созданием, но трое суток погони без сна, если не считать часик здесь, да часик там в машине, – это было уже много. Недостаток сна стал сказываться на ее сознании, на восприятии. А перспектива провести ближайшие несколько часов в ожидании следующего перелета приводила ее в состояние, близкое к отчаянию. Она не могла расслабиться, когда вокруг шла заваруха. Рысь пребывала в постоянном напряжении. Это значило, что раздражение накапливалось, равно как и утомление.

Рысь позвонила в штаб-квартиру ОЭН, предоставила краткий отчет о том, что намеревалась делать, и убедилась, что по прибытии в Гонконг она не окажется безоружной.

Закончив разговор, оперативница решила пройтись по магазинам беспошлинной торговли, пытаясь отвлечься на всякие мелочи и людей вокруг. Все что угодно, лишь бы не дать себе заснуть. Проходя мимо бутиков в конце зала, она увидела вывеску «Старбакс». Рысь прибавила шагу и улыбнулась, представляя, как кофеин попадет в кровь. Она была почти у входа, когда что-то привлекло ее внимание и заставило замедлить шаг.

К ней спиной стояла женщина – одна в пустом зале ожидания, у выхода на посадку. Она говорила по мобильному – ничего необычного, но Рыси почему-то показалось, что стоило ненадолго остановиться. Женщина была высокая, с короткими темными волосами. На ней была черная косуха и брюки… а задница такая, что у Рыси мгновенно возникло чувство, будто она только что выпила тройной эспрессо. Словом, кожаные брюки сидели прекрасно, и не заметить достоинств фигуры было невозможно.

Если бы только позволяли обстоятельства и фасад был так же прекрасен, как вид сзади, – а что-то подсказывало Рыси, что так оно и было, – она непременно притащила бы эту женщину домой, и концу вечера ей был бы обеспечен чудный секс. Лесби, гетеро – никакого значения, ни для нее, ни для них.

Рысь интуитивно сбавила ход, надеясь, что незнакомка обернется и она сможет ее рассмотреть. Но через пару секунд та закрыла трубку мобильного и скрылась за углом.

Вот тебе на. Я, скорее всего, выгляжу так, будто по мне смерч прошелся. Да и не время сейчас думать о чьей бы то ни было заднице, как бы отчаянно она ни просилась на грех.

Свои сексуальные порывы Рысь умела держать под контролем, поэтому сейчас ее застало врасплох осознание того, что гормоны взяли верх, не спрашивая ее согласия.

Джек с облегчением обнаружила, что почти все пассажиры второго рейса, посадка на который закончилась в час двадцать ночи, уснули практически сразу, едва получив пледы и опустив спинки кресел. Кто-то даже не успел выключить лампочки для чтения. Но Кэссиди, как ни странно, не спала. У нее не просто горел свет – она читала ту же книжку в мягкой обложке, что и в портовом кафе. Им предстоял четырнадцатичасовой перелет. Тебе бы поспать хоть немного, ты ведь, наверняка, ужасно устала.

Джек сидела без света через проход, позади Кэссиди, всего в нескольких креслах от нее. Их разделяла шторка, отгораживающая первый класс от бизнеса. Наконец, Кэссиди выключила лампочку и опустила спинку кресла. Джек не могла понять почему, но ей было приятно знать, что девушка успела немного отдохнуть. Подождав еще минут десять, чтобы Кэссиди провалилась в сон, Джек поднялась и подошла к шторке. Она делала вид, что разминала затекшие конечности, но на самом деле просто смотрела на спящую Рысь. Ее светлые волосы разметались, а блежно-желтый топ с глубоким вырезом открывал чудный вид на роскошную грудь. Сапоги стояли под сиденьем, а на коленях у Кэссиди лежала легкая джинсовая рубашка. Она выглядела такой невинной, незапятнанной. И она была чертовски красива.

Джек не могла глаз от нее оторвать. Незаметно для самой себя, ее настороженный оценивающий взгляд задержался на губах Кэссиди, ее шее и груди и вскоре приобрел иной смысл. Снова возникло чувство, от которого тянуло в животе, почти забытое, но появлявшееся всякий раз, когда Джек видела эту молодую женщину.