Юлия Шилова - Венец безбрачия, или Я не могу понять свою судьбу

Моё окружение напоминало теплицу, где я — экзотическое растение, за которым тщательно следят, поливают и удобряют. Отец растил меня словно дорогого зверька в вольере и считал: если зверюшку выпустить на свободу, она просто не выживет, не сможет правильно сориентироваться в пространстве, не найдёт себе пропитание и неминуемо погибнет. Поэтому я постоянно перемещалась с охранниками и отчитывалась перед отцом за каждый шаг. Единственной ниточкой, связывающей меня с внешним миром, стал Интернет. Благодаря Сети я нашла виртуальных друзей, и это стало для меня отдушиной в домашнем заключении.

Благодаря отцу я не задумывалась о ценности денег и вещей, училась в институте только потому, что так надо, и, несмотря на свои годы, до сих пор не имела представления, что же я хочу от жизни.

Отец по максимуму старался отгородить меня от неприятностей и хотел исключить все риски из жизни. Боже, как я уставала от его жёсткого психологического прессинга! Временами ненавидела отца за то, что не даёт мне самостоятельности. Я должна жить строго в определённых рамках и по обязательствам, им же придуманным. Даже замуж я должна выйти только по его усмотрению, самостоятельный выбор невозможен.

У меня никогда не было стимула чего-то достичь в жизни. Зачем, если всё и так в шоколаде? По щелчку пальцев я всегда могу получить то, что захочу. Мне ни к чему покорять вершины и доказывать свою независимость. Моя состоятельность уже давно доказана деньгами отца. Отец дал мне путёвку в жизнь, где обязательными атрибутами были «золотая» молодёжь, одежда от модных и дорогущих дизайнеров, шикарные ночные клубы, крутые авто типа «феррари», «бентли» и «лексусов».

Думаю, обслуга ненавидела моего родителя, ведь многие нувориши заимели этот статус сразу после делёжки собственности России. Тогда страну просто разворовали. Кто больше урвал, обманул, отхапал, тот и стал богачом. Ведь богатые зачастую ходят под статьями. Они родились, чтобы властвовать. Детишки таких родителей пользуются всеми благами, тусуются на презентациях и пропадают в шикарных бутиках, кутят в небольшом оазисе роскошной западной жизни.

Когда живёшь так, тебе безразличны окружающие люди со своей их завистью и негативной энергетикой, которые ниже тебя по социальному положению. Такие, как я, могут позволить себе престижные институты, например МГИМО. Простой смертный туда вряд ли поступит. И даже если поступит какой-нибудь гений, сразу ощутит огромную пропасть между блатными и собой.

В своё время я уговорила отца отказаться от образования на дому, он разрешил мне посещать закрытую элитную школу. Высоченный забор, камеры видеонаблюдения, куча охраны и точно такие же, как и я, «особенные» дети. Он боялся за меня, потому что я — единственная наследница его миллионов. Отец с особой гордостью говорил: «Мой самый успешный бизнес-проект — мой ребёнок. Тебе все двери открыты. Хочешь, будь певицей, артисткой, а желаешь — помогай мне в бизнесе».

Отец познакомил меня с сыном своего друга-олигарха Мартином. Мы приехали к ним на день рождения, и отец шепнул мне на ушко, чтобы я обратила внимание на сынка. После этого Мартин пару раз мне звонил, приглашал в ресторан и на светские мероприятия. Когда мы с ним где-нибудь прогуливались, обязательно вызывали недоумение и шёпот случайных прохожих. А как иначе: мы идём, взявшись за руки, а следом тащатся три громилы-охранника, два моих и один Мартина. Вот такая у нас была жизнь. Жизнь под охраной.

Я относилась к Мартину как к другу. Никаких чувств с моей стороны не было и не могло быть. По ночам я иногда думала о Джоне, вспоминала Лондон.

Отец считал Мартина отличной партией: супербогатые родители, элитная семейная яхта, автопарк дорогущих машин, личный самолёт и возможность беспрепятственного посещения мест для вип-персон. У Мартина было всё, о чём можно мечтать. Правда, кое-что меня настораживало — я прекрасно знала, что Мартин курит травку, ведёт бурную половую жизнь и постоянно мучается от похмелья. Но старалась не придавать этому значения — для меня он был пай-мальчик, милый друг и предполагаемый будущий муж. Конечно, я понимала, что всё это просто игра, но была слишком неопытна, чтобы выпутаться из этой ситуации. Пришёл момент, и мы с Мартином стали жить вместе…

Незадолго до того, как моя болезнь проявилась, отец радостно поведал о разговоре с отцом Мартина. Тот сказал, что Мартин готов сделать мне предложение.

— Но я не хочу за него замуж, — тут же заявила я отцу.

— Нам очень выгоден этот брак. Мартин — отличная партия. Произойдёт слияние наших капиталов. Я хочу, чтобы ты дала положительный ответ.

— А моё желание тебя не интересует?

— Ты должна думать о наших интересах и не забивать голову всякой ерундой.

— Слушай, сейчас не то время, чтобы дочь выдавать замуж насильно, я же, папа, не вещь. Тебе что, мало денег? Ты собрался меня продать?

— Ты выходишь замуж не по расчёту. Мартин подходит тебе по социальному и материальному уровню, — нахмурился отец. — Это в деловых интересах наших семей.

Чем закончилась наша история с Мартином — известно…

Глава 17

Закрытое пространство загородного дома сделало своё дело, сама не знаю, как воспылала к Олегу страстью. Страсть — потрясающее чувство… и неконтролируемое. Хочется порой посадить Олега на цепь, чтобы не выходил из дома. Дико звучит, но это правда. Странное ощущение: невероятный всплеск эмоций, исчезновение внутренних барьеров, сумасшедшая отстраненность от всего земного, погружение в бессознательное состояние…

Это не подающееся описанию влечение к человеку всегда очень пугало меня, заставляло сдерживать и всеми способами подавлять свой бурный темперамент. Голова отказывает, мозги не работают, губы жаждут поцелуев, глаза затмевает какой-то мечтательный туман, и ты теряешь контроль, отдаваясь жгучим желаниям. Это и есть страсть. Она сметает все барьеры, уничтожает все ценности и устои, все чувства, оставляя лишь одно — желание стать одним целым с объектом страсти.

В моей жизни теперь только он. Лоб покрывается капельками пота, глаза влажнеют… что-то колкое ударяет в сердце, оно бьётся всё сильнее… Поцелуи, объятия, пылкий бред до потери пульса… Мы чувствуем друг друга, понимаем как никто, у нас одинаковые эмоции и часто даже похожие мысли. Мы нужны друг другу, возможно, я ему даже больше, чем он мне. Я для него лучшая, а он — самый хороший для меня.

Страсть — это сила и агрессия, непреодолимое влечение, которое невозможно забыть, даже когда все прошло. Чувство такое сокрушительное, что разрушает стены, которые мы строим, пытаясь защитить своё сердце. Желание такое сильное, что остается на поверхности, хотя мы пытаемся похоронить его в себе. Страсть как болезнь: нельзя осуждать, нельзя и оправдывать, можно только описывать её со всё новым изумлением и невольной дрожью перед извечным могуществом стихии. Следом за страстью приходит любовь…