Алена Винтер - Желание женщины закон, или Из пропасти в бездну

– Здравствуй, папа. Все в порядке, – быстро ответила Полина и начала лгать. – Просто мы договаривались поужинать, но Катя исчезла и даже не предупредила, что встреча отменяется. Как охота?

– Утомила, – повел плечами Сергей Дмитриевич, но лицо его было довольным.

– Когда-нибудь я сожгу твою избушку, – проворчала Елизавета Карловна. – В последние годы ты постоянно живешь в лесу. В город завлечь практически невозможно. Или ты завел там подружку?

– Медведицу? – рассмеялся Сергей Дмитриевич, радуясь внезапной ревности жены.

Около десяти лет назад он купил дом в ста километрах от Москвы и действительно большую часть года проводил в нем. Часто к нему присоединялась Катя, которая отличалась такой же страстной любовью к охоте. Полина была в том домике лишь дважды, хотя отец не раз приглашал ее, обещая научить стрелять из ружья. Ей не нравилась жизнь на природе, поэтому она соглашалась с неохотой и после двух поездок в это глухое место категорически отказывалась от приглашений.

Усадьба Никифорова впечатляла размерами. На ее территории находилось большое бревенчатое двухэтажное здание, баня, хозяйственные постройки и гараж. Это было очень красивое место, окруженное густыми лесными посадками, наполняющими воздух свежим ароматом хвои и терпким дубовым запахом, с которым смешивался аромат трав и грибов. Рядом текла чистая холодная речушка, летом с самого раннего утра пели птицы, а по ночам во дворе шуршали ежики. Полину пугало такое количество звуков. Ветер, колышущий ветви деревьев, казался таинственно-мрачным, шум леса настораживал. Она могла до рассвета без сна сидеть на кровати, вслушиваясь, что происходит за стенами дома. А потом, уставшая и невыспавшаяся, провожала Катю и отца, уходящих на охоту, и, не дожидаясь их возвращения, уезжала в Москву, оставив прощальную записку на столе в гостиной. Елизавета Карловна также отказывалась ездить с мужем в «джунгли», так она называла лес, но никогда не запрещала ему заниматься любимым хобби.

– То есть сегодня вы не видели Катю? – спросила Полина.

– Нет, – ответил отец и обернулся в поисках телефона. – Сейчас я ей наберу.

– Папа, не утруждайся. Катя всем не отвечает, не только мне. Ее телефон отключен.

– Думаешь, с ней что-то случилось? – беспокойство промелькнуло в глазах у Сергея Дмитриевича.

– Нет, конечно! Наверное, Катя решила отдохнуть от общения с нами. Завтра объявится, – с уверенностью добавила Полина и попрощалась с родителями.

У подъезда она остановилась, обдумывая, где именно искать сестру, и отправилась к ней домой. Окна квартиры были темными, да и дверь не открыли. Полина еще некоторое время постояла на площадке, потом спустилась вниз и села в машину, решив непременно дождаться Катю, во сколько бы она ни вернулась, пусть даже поздней ночью. Дважды она проваливалась в сон и, вздрагивая, открывала глаза, беспокойно оглядываясь по сторонам. Потом поднималась к квартире сестры, боясь, что та проскочила мимо незамеченной, но на требовательный звонок в дверь никто не реагировал.

Уже утром Полина поняла, что лишь напрасно потратила время. За эти бесполезные часы ожидания она о многом размышляла, но мысли всегда возвращались к Лине Ямпольской, выбросившейся из окна. В их встречу Ямпольская не показалась Полине отчаявшейся самоубийцей, да и предпосылок к смерти не было. Эта женщина хотела жить, воспитывать детей и, главное, бороться. Она не могла шагнуть вниз с одиннадцатого этажа, зная, что убьет не только себя, но и еще не родившуюся девочку. Впрочем, диктор по телевизору сказала, что Ямпольская была пьяна, а старушки видели, как она самостоятельно спрыгнула с подоконника. Получается, ей никто не помогал лишить себя жизни, и все же Полина не верила в самоубийство. Отчего же оно случилось сразу после разговора с Катей? Полина тогда сказала, что непременно поможет Ямпольской получить положенную ей часть наследства Севы Уварова. В положительном исходе дела Полина была уверена наверняка, так как намеревалась привлечь к делу опытных акул, работающих на компанию братьев Фрейман, которые редко проигрывали процессы. Все сводилось к тому, что Катя, остро нуждающаяся в деньгах, избавилась от преграды в лице любовницы покойного мужа. И теперь ей никто не помешает единолично владеть огромным состоянием.

Сердце гулко стучало, руки Полины стали влажными при мысли о том, что сестра – убийца. Отчего-то она не сомневалась в своих подозрениях. Более того, поведение Кати в последние дни лишало всяких иллюзий и заставляло думать, что она пойдет на все, лишь бы получить желаемое. Полина еще раз с горечью посмотрела на темные окна квартиры и завела мотор. Около семи утра она вернулась к себе домой, направилась в душ, где, не справившись с эмоциями, расплакалась. Ей было жалко ту милую беловолосую женщину, так нежно прижимающую ладошку к круглому животу. Полина вспоминала ее печальную улыбку, фотографию Севы на маленьком столике и рыдала так горько, будто потеряла самое дорогое, что имела в жизни. Любовь к сестре и уважение ушли, испарились, словно их никогда и не было. Сейчас Полина думала о Кате только как о безжалостной убийце. Она не чувствовала к ней ненависти, лишь испытывала отвращение и страх. Но также отчетливо осознала, что поступит с Катей не менее жестоко, чем она с Ямпольской. Конечно, мозг немедленно сделал поправку, – только в том случае, если Катя имеет отношение к смерти женщины.

В восемь тридцать Полина приехала в офис и сразу же отправилась в свой кабинет, по дороге попросив Викторию пригласить к ней Зину Михайлову.

– Зины еще нет, – девушка опасливо прищурилась и втянула голову в плечи, разозлив этим Полину.

– Вика, ты меня боишься?

– Нет…

– Тогда никогда не прячь взгляд. И не сжимайся всем телом, будто говоришь с людоедом. Поверь, я не собираюсь тебя есть.

– Знаю, – кивнула девушка. – Эта гадкая привычка осталась после общения с предыдущим управляющим. Он всегда кричал, если нужного ему сотрудника не оказывалось на месте. А за опоздания и вовсе грозил уволить.

– Так Зина опаздывает?

– Она только в три уехала домой, – заступилась за коллегу Вика.

– А что случилось?

– Да вчера вообще тяжелый день был. У всех. А Зинке больше всех досталось. Ее клиентам в «Аэрофлоте» отменили бронь на рейс до Цюриха. Вот она и восстанавливала места, благо с рейса уже сняли правительственные брони, поэтому все уладилось.

– Зина восстанавливала бронь ночью? Шутишь?

– Нет, ночью возникли другие проблемы…

– Та-ак, – вздохнула Полина. – Что я пропустила?

– Ничего особенного, – улыбнулась Вика и указала рукой на появившуюся в холле Михайлову. – Ой! А вот и она! – и быстро упорхнула.