Нора Робертс - Смертельный ритуал

Недостаток сна нисколько не отразился на скорости Евы, с которой она шагала к парадной двери дома Сайласа Пратта. «Какой большой и красивый дом», — подумала она. Что ж, сегодня он увидит его в последний раз. Дверь им открыл робот.

— Доктор и миссис Пратт сейчас не могут вас принять. Пожалуйста, назовите свое имя, цель визита, и…

Ева не стала его дослушивать и отодвинула робота в сторону.

— Вырубите эту штуку, — приказала она сотрудникам в форме, которые шли позади неё и Пибоди. Она вошла в дом и оказалась в просторной гостиной, где доктор и его жена сидели на диване и потягивали мартини.

— В чем, собственно, дело? — потребовал объяснений Сайлас, поднимаясь на ноги.

— Займись этой женщиной, Пибоди. А он — мой. Сайлас Пратт, вы арестованы. Вы обвиняетесь в убийстве первой степени Авы Марстерсон, человека. В убийстве первой степени…

— Это абсурд. Вы лжете.

Ева почувствовала воздействие его силы — в животе появилось ощущение, будто он скован льдом. Но даже обрадовалась этому.

— Не перебивайте. Вы можете оказывать сопротивление всеми возможными способами, поскольку я буду очень рада провести несколько следующих минут, пиная вашу задницу. Господи, Пибоди, неужели ты не можешь её заткнуть?

— Она истеричка, — радостно ответила Пибоди, передавая кричащую Олу сотрудникам в форме.

— На чем я остановилась? Ах да, вы обвиняетесь в убийстве первой степени Брайна Троцки, еще одного человека. Так же вы обвиняетесь в похищении, использовании запрещенных препаратов, мошенничестве, злоупотреблении врачебной должностью и, просто забавы ради, порче имущества. Вы серьезно нагадили в том номере. У вас есть право сохранять молчание, — произнесла Ева.

— Катись в ад.

— Спасибо, но меня и Нью-Йорк устраивает. — Ева продолжила зачитывать ему права согласно правилу Миранды и одновременно заломила руку Пратта за спину. Он тут же попытался вырваться, и тогда она с удовольствием ударила его каблуком по лодыжке. Затем она защелкнула у него на запястьях наручники, и Сайлас принялся осыпать её проклятиями.

— Что это за язык? Латынь? Греческий? Или ты сам его выдумал? — поинтересовалась Ева и повела задержанного к двери. Сайлас продолжал сопротивляться, и именно это, как потом утверждала Ева, и стало причиной того, что мужчина со всего размаху ударился головой о дверной косяк.

— Черт, бьюсь об заклад, у тебя сейчас очень сильно разболится голова. Постарайся её вылечить, пока она не начала тебя беспокоить.

— Когда я выйду на свободу, то напьюсь твоей крови из серебряной чаши.

— Чертовски отвратительная идея. — Ева приблизилась к нему так, что её губы едва не касались уха Сайласа. — Здесь у тебя нет никакой силы, тупица. Ты арестован, тебя вывели в наручниках из твоего красивого дома на глазах у этих замечательных соседей и — о, ты только посмотри — это съемочная группа с семьдесят пятого канала. — Ева широко улыбнулась, довольная тем, что её знакомые журналисты прибыли так быстро. — Это ни что иное, как унижение. Готова поспорить, что даже сам дьявол почувствовал бы себя неловко.

Ева с трудом затолкала его на заднее сидение полицейской машины. А затем закрепила на голове Пратта черные очки, закрыв его глаза.

— Не забывайте, он обладает телепатическим даром, — сказала она полицейским, которые должны были отвезти задержанного в участок. — Как приедете, сразу же отправьте его в одиночную камеру.

Ева захлопнула дверь и выпрямилась, положив руки на бедра.

— Иди домой, Пибоди, — посоветовала она напарнице, когда та подошла к ней и зевнула так сильно, что хрустнула челюсть. — Поспи немного.

— Ну, когда-нибудь я точно попаду домой, но только после того, как выполню задание.

— О, да. Тогда ты просто свалишься от потери сил. — Ева не двигалась с места, наблюдая за Рорком, который направлялся к ней. «Черт возьми», — подумала она, — «как же он хорош». И тут же почувствовала, как сон начал окутывать её мозг.

— Полагаю, арест не один раз покажут в новостях, — сказал Рорк, подойдя к жене.

— Надо же как-то зрителей развлекать. — Ева слабо улыбнулась ему.

— Только не говори, что сегодня ты будешь проводить все аресты сама, а потом ещё и заниматься бумагами?

— Нет, мне нужно было арестовать только Пратта, ведь это особенный случай. Всех остальных подозреваемых возьмут другие сотрудники, а бумажная волокита подождет до утра. Я и так же готова лечь спать прямо на асфальт.

Рорк обнял её и только сейчас понял, насколько сильно она устала — Ева не стала сопротивляться проявлению его нежности, и это несмотря на то, что несколько репортеров всё ещё крутились поблизости.

— Я хочу поехать домой и лечь спать со своей женой. Причем на несколько дней.

— Ты установишь будильник, чтобы он сработал через восемь часов?

— Хорошо.

Эпилог

Джек сидел в своей кровати, когда Ева вошла в его палату. Он был бледен, а темные круги под глазами говорили об усталости. Ева даже не сомневалась, что провела ночь куда лучше, чем он.

— Вы доктор? — спросил мужчина.

— Нет, лейтенант Даллас. Вы помните меня?

Он несколько секунд смотрел куда-то сквозь неё.

— Да, помню. — Он вытянул вперед руку, словно прося её подождать. И, закрыв глаза, глубоко вдохнул. Затем мужчина открыл глаза и произнес: — Я помню. Вы были в отеле, но не в том номере. И вы говорили со мной в другой комнате. Кажется, это был полицейский участок. Я арестован?

— Нет, Джек. Я знаю, что с вами работает доктор Мира. Она говорит, что вам уже стало немного лучше и со временем вы полностью поправитесь.

— Мой организм очистили от наркотиков. Это очень помогает. А головная боль… Она уже не такая сильная. Ава умерла. Я был там, — произнес он с дрожью в голосе. Затем снова закрыл глаза и глубоко вдохнул. — Я был там. Я изнасиловал её.

— Нет. Они использовали вас обоих. Вы же врач, Джек. Я знаю, что доктор Мира рассказала вам о том, какие препараты вам ввели, а вы знаете, что эта дрянь может сделать с человеком. Вас напичкали наркотиками и загипнотизировали. А затем похитили. Вы не виноваты в том, что произошло, и не несете никакой ответственности за это. Вы сами были жертвой.

— Я жив, а она нет.

— Я понимаю. Это очень тяжело принять. Вы боитесь вспоминать о произошедшем, боитесь спросить, воспользовались ли вы ножом, который держали в руках.

В его глазах появились слезы.

— Как я буду с этим жить? Чем бы они меня не напоили, что бы они со мной не сделали, как я смогу жить с этим?

— Вам и не придется это делать. Вы не использовали нож. У меня есть множество показаний тех, кто был там, кто участвовал в этом ритуале. Все, как один, говорят, что вы потеряли сознание. Они вложили нож вам в руку, когда вы были наверху без сознания.