Гарольд Роббинс - Прощай, Жаннет

В тот же день она поездом вернулась в Женеву.

Был конец апреля. Солнце уже село, когда вымотанный до предела Жак упал в кресло в большой, уставленной цветами гостиной. Он посмотрел на Таню и Иоганна.

– Мертвецки устал. Рад, что все позади. Иоганн кивнул.

– Мне кажется, пресс-конференция прошла удачно.

– Хорошо, что мне пришла в голову идея устроить ее здесь, в доме, – сказал Жак Тане. – Мне кажется, всем понравилось, в этом было что-то личное. Салоны и гостиницы всем уже обрыдли.

– Как ты думаешь, им понравился предварительный показ моделей Шики? – спросила Таня.

– Если судить по тому, что я слышал, они в восторге, – ответил Жак. – Теперь все заявятся на показ коллекции. Они восприняли сегодняшний день как серьезную заявку.

– Шики уже уехал?

– Да, – ответил Жак. – Исчез вместе с последним репортером. – Он поднялся. – И мне давно пора: тебе надо отдохнуть, завтра у нас будет тяжелый день.

– Я тоже пойду, – сказал Иоганн. – Примите поздравления.

Таня улыбнулась.

– Для поздравлений рановато. Подождем до показа коллекции.

– Я больше не волнуюсь, – сказал Иоганн. – Все будет в порядке.

Она проводила их до дверей, поцеловав на прощание, потом повернулась и стала подниматься по лестнице. К ней подошел Анри.

– Мадам, – нерешительно начал он.

– Да?

– Мадмуазель Жаннет у себя в комнате.

– Жаннет? Здесь? – удивилась она. – Почему вы мне раньше не сказали?

– Она приехала, когда пресс-конференция уже началась, и просила вас не беспокоить.

Не говоря больше ни слова, Таня заторопилась вверх по лестнице. Дверь в комнату Жаннет была закрыта. Она постучала и вошла. Жаннет стояла у окна.

– Доченька! – воскликнула Таня.

Жаннет повернулась к матери. В глазах было отсутствующее выражение.

– Привет, мама, – сказала она тусклым голосом. Таня ошарашенно смотрела на нее. Лицо похудело, под глазами темные круги.

– Жаннет… – спросила она. – Что с тобой? Жаннет стояла, как зомби. Но она не побоялась встретиться с матерью взглядом.

– Я беременна.

– Нет, – прошептала Таня. – Нет.

– Да, мама.

Таня попыталась обнять ее.

– Моя бедная девочка.

Но Жаннет уклонилась от объятия.

– Я больше не твоя бедная девочка, мама.

– Почему ты мне не позвонила? Не отвечала на мои звонки? – спросила Таня.

– Что бы это изменило? – Жаннет пожала плечами. – Ты бы все равно родила этого ребенка.

– У тебя есть сестра, Жаннет.

– И у моей сестры будет еще сестра, – сказала Жаннет.

Таня не сводила глаз с дочери.

– Не понимаю.

– Не строй из себя дурочку, мама. – Мы с тобой забеременели от одного и того же.

– Но это невозможно! – воскликнула Таня.

– Разве, мама? Когда ты была в больнице, Морис приехал за мной в школу и увез в Париж якобы, чтобы увидеться с тобой. Но он так и не пустил меня в больницу.

Вместо этого я неделю прожила у него в квартире, а в день твоей выписки вернулась в школу.

– Морис? – В голосе Тани звучало неподдельное изумление. – Я не верю, что он мог так поступить.

– В самом деле, мама? – Жаннет открыла маленькую сумку, вынула связку ключей и швырнула их на столик. – Он даже дал мне ключи, чтобы я могла ими воспользоваться, когда приеду на пасхальные каникулы.

Таня посмотрела на ключи, потом на дочь. По щекам покатились слезы.

– Почему ты не дала мне возможности поговорить с тобой? Почему? Я рассказала бы тебе, что Морис вовсе не отец Лорен. Я не позволяла ему касаться меня со дня нашей свадьбы.

– Ты лжешь, мама.

– Это правда, – твердо сказала Таня. – Только взгляни на сестру, и сама все поймешь. Она беленькая, с голубыми глазами. Как ты думаешь, почему Морис подает на развод, обвиняя меня в супружеской измене? В течение многих поколений в его роду не было голубоглазых и светловолосых детей.

Жаннет не сводила с матери глаз.

– Я не знала этого, мама. Никто мне не сказал.

Таня глубоко вздохнула. Она чувствовала, как душа ее каменеет.

– Теперь это не имеет значения, – сказала она. – Что сделано, то сделано. Надо думать о завтрашнем дне. Прежде всего мы пойдем к доктору Пьеру.

Неожиданно Жаннет разрыдалась.

– Мама, – воскликнула она, – ужасно, что все так вышло.

Она кинулась к матери, они обнялись, прижались друг к другу заплаканными лицами и долго стояли молча, пока совсем не стемнело.

Два дня спустя Таня сидела в маленьком кабинете доктора Пьера, дожидаясь, когда он выйдет из операционной. Увидев его, она встала.

– Как она, доктор?

– С ней все будет в порядке, – ответил врач. – Мы обо всем позаботились. Сейчас она отдыхает.

– Слава Богу!

– Да, слава Богу, – серьезно повторил он. – Если бы она попробовала родить, то умерла бы. – Доктор покачал головой. – Не знаю, с каким ублюдком ей пришлось иметь дело, но у нее внутри все разорвано. Как будто кувалдой поработали. Не только влагалище и трубы покалечены, но и анальный проход и стенки кишечника. – Он заглянул Тане в глаза. – Я починил, что мог. Здесь не будет проблем. – Он помолчал, потом глубоко вздохнул.

– Вы чего-то не договариваете, – произнесла Таня сдавленным голосом.

Он поколебался.

– У Жаннет никогда не будет детей, – сказал он. – Мне пришлось удалить все, кроме части яичников.

Ровно через десять дней после того, как Жаннет вернулась в школу, в два часа утра Таня припарковала свою небольшую машину напротив жилого дома на Иль Сен-Луи. На улице не было ни души. Машинально она закрыла машину, положила ключи в сумочку и одновременно достала оттуда связку, которую дала ей Жаннет. Она взглянула на дом. Ни в одном окне не было света. Медленно она направилась к входной двери.

Самый большой ключ, конечно, от парадной двери. Он повернулся легко, и Таня вошла в темный холл. Она едва удержалась, чтобы механически не зажечь свет. Не хватает только, чтобы ее кто-нибудь увидел! Она немного подождала, пока глаза привыкали к темноте, потом направилась к лифту.

Старый лифт поднимался наверх с таким скрипом, что, казалось, мог разбудить весь Париж. Таня отважилась перевести дыхание, только когда лифт остановился. Она вышла из него с чувством облегчения. На этаже было две квартиры. Таня немного поколебалась, потом зажгла спичку. Вот эта. На маленькой медной табличке над дверным звонком было написано: „Маркиз де ла Бовиль».

Она на секунду закрыла глаза, стараясь припомнить, не забыла ли чего. Завещание составлено и подписано. Инструкции швейцарскому банку относительно сейфа с золотом отосланы, и их получение подтверждено. Если с ней что-нибудь случится, обо всем позаботится Иоганн. Дети не пострадают.