Дорогая мамуля - Робертс Нора
Еве был хорошо знаком этот тон, этот взгляд в глазах уцелевшего.
– Она не была изнасилована. У нее было с собой что-нибудь ценное?
– У нее есть хорошие драгоценности, но она почти ничего с собой не взяла, – всхлипнула Зана. – Говорила, это все равно что напрашиваться на неприятности, хотя она любила их носить.
– Я вижу, ваше окно закрыто и заперто. Бобби обернулся к окну.
– Там шумно, – рассеянно заметил он. – И там эта пожарная лестница, так что лучше… Это так они забрались внутрь? Через окно? Я говорил ей, чтоб держала окно закрытым, чтобы запирала. Я ей говорил.
– Мы этого еще не определили. Я об этом позабочусь, Бобби. Я сделаю все, что смогу. Если захочешь со мной поговорить… Если любой из вас захочет со мной поговорить, можете связаться со мной в Центральном управлении.
– Что же нам теперь делать? Что нам делать?
– Ждать и предоставить мне выполнять мою работу. Мне придется попросить вас остаться в Нью-Йорке, по крайней мере, еще на несколько дней.
– Ладно, это можно. Я… я позвоню своему партнеру, скажу ему… расскажу ему, что случилось.
– А чем ты занимаешься?
– Недвижимостью. Я торгую недвижимостью. Ева? Мне пойти к ней? Мне пойти к маме?
Никому он теперь не нужен, подумала Ева. Со своим недоумением и горем он только будет всем мешать.
– Лучше немного подождать, – сказала она вслух. – Сейчас ты ничего сделать не можешь. О ней пока позаботятся другие люди. Я дам тебе знать, когда что-нибудь выяснится.
Бобби поднялся на ноги.
– Может, я могу что-нибудь сделать? Если бы я заставил администратора открыть дверь вчера вечером или сегодня утром, может, я сумел бы это предотвратить?
А вот тут, подумала Ева, она наконец-то могла сделать то единственное, что принесет ему утешение.
– Нет, это ничего бы не изменило.
Когда Ева и Пибоди вышли в коридор, она вздохнула с облегчением.
– Соображения?
– Вроде бы приличный парень. Сейчас в шоке. Как и она. Пока один тонет, другой выплывает. Хотите, я их прокачаю?
– Да уж. – Ева устало потерла руками лицо. – Будем действовать по правилам.
Они обе проводили взглядом санитаров из морга, выкативших на каталке тело в черном мешке. Следом за ними в коридор вышел Моррис.
– Время смерти – час двадцать восемь утра, – сказал он. – Осмотр на месте указывает, что смертельный удар был нанесен сзади нашим старым любимцем – тупым предметом. На мой взгляд, в комнате ничего похожего нет. Остальные телесные повреждения нанесены ранее. За двадцать четыре часа или больше. Скажу точнее, когда приму ее у себя дома. – Он внимательно заглянул в глаза Еве. – Ты это хотела услышать?
– Да, именно это.
– Дам тебе знать, что выясню, когда выясню.
– Спасибо. – Ева вернулась на место преступления и сделала знак одному из «чистильщиков». – Найдите мне мобильный телефон. Мне нужно ее персональное средство связи.
– Пока не обнаружено.
– Найдете – дайте мне знать. – Она подошла к окну и оглянулась на Пибоди. – Спустимся этим путем.
– Ой, мамочки!
Ева вылезла в окно и легко спрыгнула на узкую эвакуационную платформу. Она ненавидела высоту, она высоту терпеть не могла, и ей пришлось выждать минутку, чтобы успокоиться. Она принялась осматривать саму платформу.
– Есть кровь. – Она присела на корточки. – Небольшой, но вполне четкий след из капель. Ведет за платформу. – Она нажала кнопку и выпустила лестницу. – И вниз.
– Закономерный путь отхода, – прокомментировала Пибоди. – «Чистильщики» получат образцы, и мы узнаем. Может, это кровь жертвы.
– Угу. – Ева выпрямилась и начала изучать доступ к другим комнатам на этаже.
Рискованно, решила она, есть разрывы. Но не невозможно, если есть спортивная подготовка или просто хватает лихачества. Один хороший сильный прыжок – и дело сделано. Сама она предпочла бы именно этот путь, вместо того чтобы ползти на цыпочках по узкому, как длинный плевок, карнизу. А это означало, что убийца мог прийти как изнутри гостиницы, так и снаружи.
Логика подсказывала: вход и выход по пожарной лестнице. Вниз и подальше. Главное, выбросить орудие убийства. А выбросить его можно где угодно. В городе полно таких мест.
Ева посмотрела вниз и втянула воздух через рот, потому что голова у нее закружилась. Внизу по тротуару сновали люди. Четыре этажа, подумала Ева. Ей вряд ли суждено повторить подвиг Тюфяка, даже если она грохнется. В том смысле, что она не угробит вместе с собой какого-нибудь невинного прохожего.
Ева снова присела на корточки и осмотрела пятно птичьего помета. Она повернула голову и взглянула на Пибоди, вылезшую следом за ней на пожарную лестницу.
– Видишь это летучее дерьмо?
– Какой прелестный рисунок! Абстрактный, но чисто городской мотив.
– По-моему, он смазан. Как будто кто-то задел его краем башмака. – Ева просунула голову обратно в окно. – Эй! Тут есть кровь и голубиное дерьмо. Я хочу, чтоб его соскребли и упаковали.
– Вечно вся классная работа достается нам, – проворчал один из «чистильщиков».
– Пометь это, Пибоди, – приказала Ева и начала спускаться по зигзагообразной лестнице. – Обыскать все гостиничные утилизаторы мусора и вообще все утилизаторы мусора в радиусе четырех кварталов. Вот тут нам повезло: сегодня воскресенье.
– Скажите это команде, которой предстоит рыться в мусоре.
Это замечание своей напарницы Ева проигнорировала.
– Пожарный выход открывает доступ практически из любой комнаты в любую другую на этой стороне здания, – продолжала она. – Нам понадобятся диски с камер наблюдения. Надо их просмотреть.
– В коридорах и на лестницах камер нет, – напомнила Пибоди. – Если это кто-то из своих, почему бы просто не выйти в дверь, когда дело сделано?
– Хороший вопрос. В самом деле, почему бы и нет? А может, преступник не знал, что камер нет? – Ее башмаки громко клацали по металлическим перекладинам при каждом шаге. – А может, он настолько осторожен, что не хочет рисковать и засветиться на сетчатке каких-нибудь мистера и миссис Турист, как раз вернувшихся в гостиницу после веселой ночки в городе.
На последней платформе Ева опять нажала кнопку выпускного механизма. С дребезгом выскочил последний короткий марш железной лестницы. Наконец-то чувствуя себя уверенно, она спустилась по перекладинам, а когда они кончились, с облегчением спрыгнула на тротуар.
Пибоди спустилась за ней следом.
– Пару вещей я должна тебе сказать, – начала Ева, пока они огибали угол к фасаду здания. – В пятницу Ломбард ходила на работу к Рорку. Пыталась выжать из него пару лимонов.
– Что? Как?
– Придется упомянуть об этом в рапорте. Это обязательно должно фигурировать – большими буквами на первой странице. Он с ней встретился и вышвырнул ее пинком под зад, на том все и кончилось. В какой-то момент после этого и перед тем, как ей проломили череп, она вляпалась в неприятности: кто-то ее избил. И Рорку, и мне нетрудно отчитаться за каждую минуту нашего времени и местонахождения на момент ее смерти. Думаю, столь же легко нам будет отчитаться за период после ее ухода из «Рорк Индастриз» и до момента смерти.
– Никто не станет подозревать кого-либо из вас.
Ева остановилась.
– Я бы стала подозревать себя, если бы не знала точно, что у меня есть алиби. Я бы не погнушалась врезать ей по морде.
– И убить ее при этом?
Ева покачала головой.
– Может, тот, кто ее отделал, это не тот же человек, который ее убил. Может, она работала с кем-то в паре, надеялась срубить с Рорка легких деньжат. А когда не прокатило, может, напарник или напарница набросились на нее. Стоит это проверить.
– Хорошо.
– Значит, расклад такой. – Ева повернулась к Пибоди и сделала то, что считала официальным заявлением. – У нас был полный дом поставщиков провизии, декораторов и еще бог знает кого. Они кишмя кишели по всему дому весь день в субботу. Прямо-таки продыху от них не было целый день. Когда у Рорка в доме подрядчики со стороны, он включает камеры на полный режим. Ты свяжешься с Финн, потребуешь, чтобы он изъял эти диски, осмотрел оборудование и подтвердил, что мы оба были дома весь день.
