Светлана Чехонадская - Кто стучится в дверь

Какой он оказывается осторожный – Евгений Владимирович Александров! Вовремя ушел с такой опасной должности! Левицкий потянулся за стаканом в подстаканнике.

Под выборной листовкой лежала толстенная папка с бумагами, собранными на подмосковный период жизни Александрова. На тот период, когда он общался с Катаевым.

Да, смерть некоего Андрея Кардаша, угасшего от лейкемии буквально за месяц, оказалась в Троицке главным событием середины девяностых. Депутат Александров немного покривил душой, когда сказал, что он являлся лишь одним из тысячи подозреваемых по этому делу. У милиции было другое мнение: Евгений Александров и его компаньон Виталий Катаев, представитель Наро-Фоминской ОПГ, считались самыми вероятными кандидатами на роль заказчика и исполнителя этого ужасного преступления.

Основания для таких подозрений были серьезные. За три месяца до своей смерти, а именно в марте 1996 года, Андрей Кардаш увел буквально из-под носа Александрова выгодный контракт, за который тот, по слухам, уже выплатил не менее ста пятидесяти тысяч долларов взяток. Разумеется, вернуть деньги было невозможно. Более того, поговаривали, что большую их часть взял себе тесть Кардаша – то есть получалось, что вся эта семейка дважды поживилась за счет Александрова. Это было цинично даже для середины девяностых. Некоторые свидетели по делу утверждали, что главным врагом молодого предпринимателя был не сам Кардаш, а его тесть, член правительства. Вроде бы этот тесть даже говорил, причем неоднократно, что «этого шустрого надо остановить, пока не поздно» и клялся, что «пока я у власти, эта сволочь наверх не поднимется».

Откуда взялась такая ненависть, из бумаг было не понятно, но Левицкий знал: бывает, что люди не нравятся друг другу на биологическом уровне. Тесть Кардаша, скорее всего, был вор старой закалки: наглый чиновник-хозяйственник, самодур ельцинского типа – хочу милую, хочу казню; если дружу, то дружу безоглядно, если воюю, то открыто. Александров же опередил свое время. Он казался холодным, рассудительным, циничным, выдержанным. Вполне возможно, играл роль неподкупного…

Жизнь, в итоге, выиграл Александров. Его недруг в бегах.

Убивал ли Александров Кардаша? Милиция копала очень серьезно и ничего не нашла. Проводили даже эксгумацию трупа. «А это зачем? Делали замеры радиации?» – изумился Левицкий. Обыскивали офис, квартиру, загородный дом, любовное гнездышко – никаких излучателей не обнаружили. Фон, однако, был повышен везде, а в любовном гнездышке – особенно. Эксперт дал свое заключение: «Неизвестный прибор, вероятнее всего, был установлен в спальне на несколько месяцев, затем его убрали. Однако никаких доказательств этого нет. К сожалению, мы располагаем крайне скудным арсеналом средств для подобных исследований. Также не имеется опыта похожих дел».

Секретарша, оказывается, тоже умерла. Это произошло через год после смерти Кардаша. У нее обнаружилась схожая форма лейкемии, правда, не такая быстротекущая. Секретаршу звали Ирина Фатеева.

К моменту ее смерти милиция смирилась с тем, что доказательств участия Александрова и Катаева в убийстве нет. Очень многие допрошенные были уверены в обратном. Но можно ли было им доверять? В основном, показания давали конкуренты будущего депутата: понятно, что они не испытывали к нему теплых чувств.

Тем временем тучи над тестем сгустились. Этому действительно способствовало раскрытие всех сторон деятельности умершего Кардаша. Липовые фирмы, подставные лица, какие-то хитрые схемы, контракты, заключенные в обход законодательства, аукционы, проведенные без объявления: вся эта безумная чехарда недавнего времени. Левицкий дружил со многими ребятами из экономического отдела, он знал, что только сейчас они догнали схемы пятилетней давности. Только сейчас доросли до их раскрытия. Очевидно, года через три откроются сегодняшние схемы – нынешние экономисты в спецслужбах стали намного профессиональнее, а догонять вовремя не получится никогда. Но понимал он и другое: если дела умершего Кардаша и его тестя показались возмутительными милиционерам девяностых, если их сумели раскрыть еще в то беззаботное время – да при министерском посте Кардаша-старшего! – то воровали эти ребята уж совсем в наглую. Открыто воровали, можно сказать!

«Теперь займемся родственниками» – Левицкий достал следующий лист.

Среди родственников Кардаша в деле числился, разумеется, его тесть (выехал в Израиль в 1997 году, якобы на лечение, сейчас проживает в США; за его выдачу идет ленивая борьба, не нужная уже, видимо, никому), теща (в разводе с 1985 года, проживает в городе Красногорске Московской области), мать (умерла в 1993 году), первая жена (развелась с Кардашем в 1992 году, проживает в городе Санкт-Петербурге, не замужем), дочь от первого брака (15 лет, живет с матерью), вторая жена (которая дочь члена правительства, развелась с Кардашем в 1994 году, проживает в Москве, замужем вторым браком с 1995 года).

«Вот как…» – разочарованно протянул Левицкий. Версия вендетты таяла буквально на глазах. Мстить за убитого зятя, к тому же находившегося в разводе с его дочерью, тестю было бы теперь затруднительно. Да, у бывших родственников имелись общие дела. Несмотря на развод, видимо, сохранились неплохие отношения в бизнесе, но этого было явно недостаточно, чтобы спустя восемь лет вдруг слать угрожающие письма и давить машиной жену предполагаемого убийцы – тем более, делать это из Америки. Теща, вообще, была не в курсе; первая жена – далеко и ни при чем. Оставалась вторая жена. К моменту смерти Кардаша она была снова замужем. Нетрудно было ее себе представить: избалованная дамочка, столичная штучка. Такие не мстят.

По просьбе Левицкого, отдел Григорьева изучил не только эту радиоактивную историю, но и вообще все, что могло связывать нынешнего депутата с его бывшей крышей. Ничего найти не удалось.

– Сережа… – Левицкий нажал кнопку на телефоне, услышал чей-то смех, потом григорьевский бас. Григорьев что-то жевал. – Проверь на всякий случай эту Фатееву Ирину. Секретаршу. Она ведь тоже умерла от лейкемии. Может, там брат, отец? Поклонник?

– Сделаем, – согласился Григорьев. В отделе снова засмеялись. Левицкий отложил дело в сторону, почесал бритый затылок.

Лежала на столе и другая папка: то, что удалось собрать на Балитоеву Ашхен Степановну, тоже получившую письмо с угрозами и мышьяком. Врач-стоматолог, мать-одиночка, тридцати четырех лет.

Пожалуй, эта женщина единственная из всех не захотела придумывать более-менее правдоподобное объяснение для текста письма. Добродушная полноватая армянка только руками всплеснула, увидев белый порошок: «Я сразу подумала, что это мышьяк! Я ведь стоматолог – мы с ним раньше работали». Сразу сбежались все родственники – половина из них проживает в том же доме, маме-сердечнице стало плохо. После непродолжительного семейного совета было решено вызвать милицию.