Галина Романова - Любитель сладких девочек

— Я не буду больше вытаскивать тебя из дерьма, поверь.

— Будешь! Еще как будешь! И сейчас мы вместе пойдем искать мою.., гм-м.., невесту. И ты поможешь мне во что-нибудь ее нарядить.

— Вот это увольте! — завопил Гарик и заметался по вагончику, задевая табуретки и сдвигая волнами толстый дорогой ковер на полу. — Этого я делать не буду!

— Будешь, дружище! Еще как будешь! И хватит мне тут, как птица Феникс, умирать всякий раз…

Володю забавляло все. И излишняя горячность Гарика, и его гнев, и судорожные метания. Он так давно всего этого был лишен, так устал от одиночества, от пустоты, что теперь почти с умилением наблюдал за проявлением импульсивного норова своего компаньона. Крики, вопли, скандалы… Так бывало почти всегда прежде. Ни одна их сделка, ни один совместно разработанный проект не проходили без склочного колыхания воздуха. Но потом, в какой-то неуловимый момент, все стихало и катилось по прочно уложенным рельсам. Вот и сейчас. Наметавшись и наоравшись вдоволь, Гарик залпом опрокинул в себя целую кружку воды, зачерпнув ее прямо из ведра, взлохматил длинные ухоженные пряди волос и с виноватой улыбкой сказал:

— Норовистая она у тебя, Володь! Необъезженная какая-то… Я ведь привез ей платье по приблизительным размерам, которые мне Витебский обрисовал по телефону, а она знаешь что мне посоветовала?

— Нет!

— Наденьте, говорит, на себя. При вашей, говорит, смазливой внешности оно вам будет к лицу.

Ну не сука?!

Гарик выглядел откровенно расстроенным. Вечные шутки на предмет утонченно-изнеженных черт его лица изрядно портили ему кровь. И если друзьям он это еще прощал, то незнакомцы, осмелившиеся преступить запретную черту, обычно в страхе ретировались с поля брани. Видимо, Машке все же досталось.

— Еще что-то такое намекала на наши с тобой нетрадиционные отношения, дрянь. И где ты ее только откопал?

— На свалке, — хохотнул Володя и, немного подзабытым движением затянув узел галстука, набросил на плечи пиджак.

— Как это на свалке? Шутишь?

— Шучу, шучу. Конечно, шучу. — Из опасений вызвать очередную волну взрыва неудовольствия Володя быстро съехал с опасной темы на нейтральную. — Давай-ка лучше расскажи мне, как там наши дела. Сильно пострадал бюджет из-за моей выходки? Как ребята? Как у Ольги дети? Давай про всех и все. Даже сплетни. Ну и про эту, как там ее…

— Стэллу.

— Во-во, можешь и про нее чего-нибудь. Давай быстро одевайся. Ноги в руки, и пойдем. По дороге будешь рассказывать. — Володя вышел в коридор, надел куртку, шапку и, ухватив за руку упирающегося Гарика, шутливо возмутился:

— И пошли уже искать мою невесту. Час расплаты за легкомыслие близок, мой друг. Идем…

Глава 8

Все получилось, как всегда. Ее снова ни о чем никто не спросил. Нет, поначалу чернявый верткий хлыст — как она сама для себя его определила — что-то бормотал о чести, долге и совести. Они даже немного поскандалили, при этом ухитрившись не повысить голоса. Но потом все покатилось как снежный ком с горы. Впрочем, удивляться она уже устала. Все всегда решали за нее другие, почему бы на этот раз должно быть все по-другому…

Володя нашел ее в заводской бытовке, где она, раскачиваясь на хлипком скрипучем стуле, дожидалась Нинку. Хоть и подлая та, но все же, считай, не чужая. Явилась по первому зову, и пусть с явной неохотой, но все же обещала достать ей денег на дорогу.

— А куда же поедешь-то? — сгорала от любопытства вероломная Нинкина душа. — Сама же говорила, что мать на последнее письмо не ответила.

А больше у тебя никого… И дадут ли тебе уехать?

Последний вопрос содержал в себе вполне конкретный намек на сомнение, но Маша не предполагала, что все разрешится именно так…

— Ты хочешь моей смерти? — тихо спросил у нее Володя, едва узнав о ее планах. — Это хобби у тебя такое, что ли, не пойму?

— П-п-почему смерти? — побелев, переспросила Маша, стараясь не замечать искрившихся сарказмом глаз его друга и юриста по совместительству.

Тот ужом на сковородке вертелся за спиной Панкратова и прибегал к тысяче мелких уловок: от закатывания глаз к потолку до нервного похрустывания пальцами, чтобы показать всю силу своего негодования на предмет свершающегося действа.

— Потому что как только ты удерешь, то меня сразу и того… Все не так просто, как тебе кажется. — Он загородил собой исходившего конвульсиями Гарика и протянул ей руку. — Идем, Маш, хорош выделываться. У меня у самого, если честно, от всего этого голова кругом, а тут ты еще…

— Кто просил тебя говорить о свадьбе? Я? Я не просила! Зачем тогда? — Она тяжело и часто задышала, опустив голову и старательно пытаясь проморгать слезы.

— О господи! — Раздражаться сейчас было не время и не место, но изнутри уже поперло. — Ну что ты такая тупая, ей-богу! Что я должен был говорить там в тот момент? Ребята, давайте жить дружно?

Так послали бы они меня, а сами бы продолжили!

И вообще, куда ты собралась? Кому ты нужна?

За его спиной слабо охнул Гарик. Видимо, этот последний порыв был расценен им совсем не так, как того хотелось бы. И сейчас он наверняка заламывает руки в горестном протесте. Но плевать! До назначенного Витебским времени оставался час с небольшим, а они еще и с места не тронулись.

— Ма-а-аша! — Володя стащил ее, упирающуюся, со стула, крепко прижал к себе и, невзирая на участившееся дыхание друга за спиной, продолжил:

— Прекрати мотать мне нервы! Сейчас ты переоденешься…

— Не буду! — замотала она головой, ударяясь подбородком о его плечо.

— Еще как будешь! Не идти же тебе под венец в этой телогрейке! — Он протиснул руки ей под ватник и начал слегка поглаживать по спине. — Ну, Маша, будь умной девочкой. Мы же с тобой ничего не теряем…

— Ага! — вскричал скрипучим голосом Гарик откуда-то из-за плеча. — А как насчет того, что два черта в одном болоте не уживаются?..

Его слова остались без ответа: их просто стало некому сейчас комментировать.

Поглаживания по спине тем временем стали более настойчивыми, и ладони сами собой по-хозяйски полезли под свитер, ощупывая теплую гладкую кожу и все норовя пробраться к груди поближе. Маша затихла, перестала упрямиться, и тело ее сделалось вдруг податливым и нежным, как прошлой ночью.

— Гм-м, — зашелся в вежливом кашле Гарик. — Ничего, что я здесь? Не мешаю, нет? Ну и слава богу! Ты бы это.., поторопил свою нареченную с решением. Время в нашем случае — деньги!

Маша тут же испуганно вздрогнула и отстранилась, но руками все еще продолжала удерживать Володю за рукава пуховика. Глаза она по-прежнему прятала от него, буравя взглядом заплеванный, давно не крашенный пол бытовки.