Раиет - Тилли Коул
Расплавленный гнев пронесся по моим венам. Я вышел из киски моны и, шатаясь, поднялся на ноги, которые дрожали от чрезмерного напряжения. Я поднял руки вверх и провел ими по волосам. Рычание сорвалось с моих напряженных губ.
«Что я собирался сделать? — задавался я вопросом. — Зачем я пытался коснуться ее губ?»
Мне нужно было успокоиться, и я принялся расхаживать вперед-назад. Мои зубы скрежетали от разочарования, мышцы шеи напряглись до боли, руки сжались в кулаки.
Господин пытался запутать мой разум. Я знал это. Этот больной ублюдок знал это. Он понимал, что сделает со мной ее заключение в этой камере. Он знал, что я сделаю, если она будет нуждаться в моей сперме, выгибаясь и стоная на земле. Он знал, что лекарства от агрессии, которые мне давали, гарантировали, что мой член отреагирует.
Я обслужил ее.
Я успокоил ее огонь своим семенем.
Но я не хотел ничего другого. Я не мог позволить себе беспокоиться о том, как она выглядела, когда пришла. Не мог позволить себе думать о том, как грустно она говорила, когда ее зрачки уменьшились до нормального размера и как она поблагодарила меня за то, что я временно освободил ее от боли.
И я не мог позволить, чтобы меня волновали ее губы. Не мог позволить себе волноваться о ней вообще. Она должна быть просто моной, моной Господина. Я не должен позволить ей уничтожить меня.
Не оглядываясь, я лег на матрас и повернулся спиной к ее спящему телу. Я закрыл глаза, прогоняя все мысли из головы. Моя ярость закипала, когда я пытался сосредоточиться на том, чтобы не чувствовать запах моны на своей коже. Но это продолжалось недолго; измученный сон взял меня в свои объятия и быстро потянул за собой.
Когда открыл глаза, у моей двери стоял охранник. Я тут же сел, мои глаза сузились от победного блеска в его взгляде.
— Вставай, — скомандовал он, увидев, что я наблюдаю за ним.
Я поднялся на ноги, не обращая внимания на боль в руках и ногах. Когда охранник открыл дверь, я подавил желание обернуться и посмотреть на лежащую на земле мону.
Я потерпел неудачу. Господин выиграл этот раунд. Но я был воином до мозга костей. Он не победит в последней битве. Я смог трахнуть ее без чувств. Я заставлю себя ничего не чувствовать.
Годами я оттачивал свое мастерство. Этот вызов не отличался от других.
Я шел по коридору до медицинской комнаты, присоединившись к очереди из ожидающих там мужчин. Кто-то встал у меня за спиной, и я услышал:
— Ты все правильно сделал.
Я развернулся и встретился взглядом с 667-ым. 140-ой стоял прямо за его спиной, смотря мимо меня, в пустоту.
— Ты спас ее, — добавил 667-ой.
Мои губы обнажили зубы в раздражении от его похвалы.
— Я трахнул ее, чтобы она заткнулась к чертовой матери, — огрызнулся я и заметил, как на его мертвенно-бледном лице промелькнула тень осуждения.
— Ладно, — отреагировал 140-ой своим низким и грубым голосом. — Пусть так и будет. Трахнул и забыл. Тебе же лучше.
Все время, пока говорил, он смотрел прямо перед собой, не встречаясь со мной глазами. Может я ошибаюсь. Возможно, то, что Господин убил его мону, не убьет его. Может это закалит его, сделает более опасным.
Очередь двигалась быстро. Подошел и мой черед. Пожилая женщина — чири — вколола мне дозу в руку. После этого я направился к тренировочным ямам. Мой тренер ждал меня, как и мои Кинжалы. Я взял их в руки, чувствуя себя целым, ощущая металл своими ладонями.
Благодаря инъекции я чувствовал прилив сил. Мой тренер изо всех сил пытался не пропустить мои удары по своему щиту. Я не останавливался, нанося удар за ударом, пока не раздался свисток — знак того, что Господин хочет что-то нам сказать.
Как и было приказано, мы все направились к центральной яме. Над нами возвышался подиум. Мне пришлось сдержать рык, увидев Господина, который поднимался наверх.
Он был одет во все черное, волосы зачесаны назад, его жесткий взгляд следил за его главными мужчинами. Я заметил, как он глубоко вздохнул, прежде чем хлопнул в ладоши и сказал:
— У меня для вас объявление. Через четыре недели наши жизни изменятся.
Вокруг меня мужчины не стояли на месте из-за наркотика, которым нас накачали. Мы не могли стоять спокойно и слушать. Мы были бойцами. Это все, что мы знали.
— Через четыре недели, — повторил он, — в Кровавой Яме состоится первый чемпионат по смертельным боям.
Ко мне подошли мужчины и встали по обе стороны от меня. Боковым зрением я заметил, что это были 667-ой и 140-ой.
Чемпионы ямы встали в линию.
Это движение привлекло внимание Господина, и он посмотрел на своих нынешних чемпионов, стоящих рядом. Медленная ухмылка растянулась на его губах, и он сказал:
— У нас есть Чемпионы Кровавой Ямы, — он указал в нашу сторону, затем опустил руку, — но я владею многими ГУЛАгами по всему миру, и в каждом из них есть свои чемпионы.
Он сделал паузу, затем добавил:
— Через четыре недели тех чемпионов доставят сюда, на мою арену. По три чемпиона от каждого предприятия, среди которых будут и несколько личных бойцов моих приспешников.
Его взгляд скользнул по мужчинам, внимательно слушающим Господина.
— Этот турнир отсеет слабых и неопытных воинов. Этот турнир проверит вас всеми возможными способами, каких ранее вы не испытывали.
Его взгляд встретился с моим, и он подчеркнул:
— Те из вас, кому предоставят возможность сражаться, — а это будут лишь избранные из моих лучших бойцов, — будут представлять эту яму.
Он сделал глубокий вдох и объявил:
— Из всех чемпионов мира по смертельным боям останется только один. Абсолютный чемпион. И этот чемпион… — он сделал эффектную паузу, — получит свою свободу.
Среди мужчин, окружавших меня, раздавался ропот, их глаза блестели в возбуждении от возможной предстоящей свободы. Но я стоял, не двигаясь. Не сводил глаз с Господина. Я наблюдал, как он впитывает реакцию мужчин. Но моих эмоций он не получит. Я знаком с его играми. Я не позволяю себе верить, что это может быть правдой.
Господин играл нашим разумом, давал нам ложные обещания раз за разом. Это было тем, что доставляет ему удовольствие.
Это не могло быть реальным.
Наблюдая
