Оксана Семык - Капкан на охотника

Когда я стала постарше, вместе со мной выросли и мои «нельзя». Теперь мне не разрешалось пользоваться косметикой, носить мини-юбку, возвращаться домой позже девяти часов вечера. Но все запреты меня только раззадоривали, и я в бурный период роста и взросления перенесла немало экзекуций за своё непослушание.

Так и теперь запрет Гуляева на вмешательство в расследование подействовал на меня, как сигнал трубы на старую полковую лошадь. То, что меня только что отчитали, как маленькую девочку, только добавило мне спортивной злости. Я твёрдо решила, во что бы то ни стало, сама докопаться до истины.

Тем более что у меня на сегодня была назначена встреча с репортёром, который мог бы стать прекрасным источником информации, необходимой для моих дальнейших изысканий.

На третьей от входа в парк скамейке я сидела уже без десяти шесть. Погода была на редкость гадостная: ветер пополам с дождём норовил попасть за воротник моей куртки. Через пять минут я не выдержала и переместилась под прикрытие небольшого павильончика игровых автоматов метрах в пятнадцати от места встречи.

Оттуда мне было хорошо видно скамейку, на которой я только что сидела.

С опозданием в почти четверть часа, когда я уже начала понемногу терять терпение, из боковой аллеи вынырнула мужская фигура в куртке-«аляске» с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Мужчина, не боясь промокнуть, плюхнулся на заливаемую дождём скамейку спиной ко мне и огляделся по сторонам. Он явно кого-то ждал. А значит, ждал меня.

Я не без сожаления покинула сухой и тёплый павильончик и двинулась к месту встречи. Так как я подходила с тыла, до последнего момента я не была видна ожидавшему меня человеку, и поэтому полной неожиданностью для него прозвучали мои слова:

— Здравствуйте, вы Плющиков?

Мужчина вздрогнул, повернулся, и из-под надвинутого капюшона озорно сверкнули такие знакомые глаза. Это был Шурыгин.

— Пашка! Что ты тут делаешь? Где Плющиков? Он что, не смог прийти? — немного придя в себя, засы́пала я его вопросами.

— Танюшка, погоди. Давай сперва найдём какое-нибудь сухое местечко, где мы могли бы спокойно поговорить, и я тебе всё объясню.

Я затащила Пашку в тот самый зал игровых автоматов, в котором только что скрывалась от дождя.

Помещение было полупустым. За несколькими автоматами сидели подростки, да в углу позёвывал прыщеватый парень в яркой бейсболке, очевидно, осуществляющий контроль за процессом. Увидев меня, он скуксился и сказал нахальным голосом:

— Девушка, опять вы сюда зашли. У нас тут не зал ожидания. Или играйте, или покиньте помещение.

Возвращаться под дождь не хотелось. Я протянула парню полтинник и он, сразу повеселев, разменял мне купюру на металлические пятаки.

Пашка тоже протянул полтинник и, разменяв его, сразу высыпал в мою ладонь все свои монеты:

— На, выиграй немного денег себе на машину, чтобы больше не шлёпать по дождю пешком.

Мы выбрали два автомата и взобрались на высокие табуреты перед ними.

— Ну, так где же твой Плющиков? — возобновила я прерванный разговор.

— Он здесь, — ответил Пашка.

— Не поняла. Где здесь?

— Плющиков — это я.

— То есть как это?

— А так. Ты что, никогда про псевдонимы не слышала? У нас, у журналистов, это обычное дело.

— Так значит, «А.Плющикова» в природе не существует? — произнесла я упавшим голосом.

— Ну, это как посмотреть. Я же говорю, что это я пишу под этим именем. Плющикова — девичья фамилия моей матери. У меня и другие псевдонимы есть. Бывает, в одном номере по два, по три моих материала выходят под разными подписями. Слушай, тебе ради чего этот Плющиков понадобился? Ради редкой фамилии, что ли? Ладно, Тань, рассказывай. Кому, как не старому другу, можно доверить все свои секреты?

Я кинула монету в прорезь автомата, задумчиво посмотрела на завертевшиеся перед глазами картинки на морде «однорукого бандита», повернулась к Пашке и произнесла:

— Наверное, надо начать с того дня, когда я увидела это злосчастное объявление…

Глава 22

Я механически скармливала пятаки прожорливому металлическому монстру, впрочем, без особого успеха, и рассказывала Пашке всё, что происходило со мной в течение последних нескольких недель.

Рассказывала, как на духу, включая свой поход к Бармину, знакомство с Кожиным и с Вениамином. То ли грустный осенний дождь располагал к откровенности, то ли я подсознательно посчитала относящимися к убийствам и эти события.

Когда я закончила, Пашка озадаченно смотрел на меня:

— Ты что же, хочешь в одиночку размотать это дело? Зачем тебе это нужно?

— Паш, ну, во-первых, не в одиночку, потому что надеюсь на кое-какую помощь с твоей стороны, а во-вторых, если я это дело, как ты выразился, «размотаю», то из этого тебе можно будет сделать неплохой репортаж. Чуешь, материал-то какой благодатный: серийные убийства, жестокий маньяк и хрупкая девушка, то есть я, вычисляющая убийцу! Не меньше двух полос в номере!

— А ты не боишься стать просто парой строк в криминальных новостях в качестве жертвы, как твоя подруга?

— Но убийца же ничего не знает о моём существовании. В этом гарантия моей безопасности. Я же не буду бегать за ним по тёмным переулкам. Я попытаюсь вычислить его умозрительно. У-мо-зри-тель-но! С карандашиком в руке! А для этого мне просто нужно как можно больше информации по интересующим меня уголовным делам. Со мной, разумеется, никто даже разговаривать в милиции не станет, а у тебя, я знаю, есть свои каналы. Помоги, Паша!

Пашка не ответил «нет» сразу, а значит, уже наполовину готов был капитулировать: это я по его глазам поняла, поэтому, не давая ему опомниться, я продолжила наступление.

— Мне просто нужно получить ответы на несколько вопросов, касающихся смертей Агаты и Ларисы. Только немного информации. Ну, Пашуля, ну что тебе стоит?

Я заискивающе смотрела на Пашку. Сердце Шурыгина всегда было большое и доброе. Прожитые годы ничуть не озлобили его и не сделали черствым. Я знаю страшную Пашкину тайну: ему трудно отказывать людям, и я бессовестно пользуюсь этой тайной.

Я пошла на заключительный штурм:

— Пашенька, у тебя есть куда записать? Я знаю, у тебя всегда с собой блокнот. Вот и славно. Достань его, открой и запиши всего несколько вопросов любопытной женщины. Записываешь? Умница. Итак. Имело ли место ограбление Полежаевой? Какое отношение к убийству Полежаевой может иметь некий Вениамин? Мне нужен домашний адрес Берсеньевой, а также уточнить, принимала ли она снотворное, упаковка с которым была обнаружена около неё и обнаружены ли на упаковке с лекарством её отпечатки пальцев? Что это за снотворное? Не была ли в ночь убийства или за день до этого у дома Агаты или Ларисы замечена чужая машина? Если да, то не запомнил ли кто-нибудь её номер или хотя бы марку и цвет? Не была ли обнаружена какая-нибудь распечатанная электронная переписка у обеих жертв? Не были ли обнаружены какие-либо следы или отпечатки преступника на местах убийств? Проверялся ли в обоих случаях замок входной двери на предмет использования отмычек?