Джорджия Ле Карр - Одурманенная (ЛП)

Я смотрю на него большими-при большими глазами.

— Я не виню тебя за то, что ты влюбился в другую женщину. Я даже не злюсь на тебя или нее. Но я страдаю очень сильно. Но для тебя это просто. «Давай дружить», скажешь ты, но для меня это не так-то легко. Я люблю тебя и всегда буду любить. Это внутри меня, как день и ночь, и мучает меня неустанно. Мое сердце кровоточит, Блейк. Я не могу есть, не могу спать. Я знаю, ты не просил мое сердце, но я отдала его тебе так или иначе, — я горько улыбаюсь. — Ты был бы шокирован, если бы узнал, как мне больно. Я словно схожу с ума.

Он с печалью смотрит в мои глаза, и это настолько невероятно.

— Ох, Виктория.

— «Сердце и предназначено, чтобы разбиваться», — говорю я, цитируя Оскара Уайльда, и вижу, как еле заметная улыбка появляется на его губах.

Она становится немного шире.

— Я не думал, что ты способна на такое. Я не знаю, что думать. Те взаимоотношения между нами, — он беспомощно раскрывает ладони, — не подразумевали такого. — он останавливается на мгновение. — Я не думал об этом так, поэтому не заботился о тебе для себя, или о ком-то еще в этом случае. Я был жесток.

— Добро пожаловать в мой мир, — говорю я.

Я вижу, что он жалеет меня.

— Мне нужно ехать, — бормочет он.

— Береги мое сердце, ты держишь его в руках.

Он целует меня в макушку и уходит, тихо закрыв за собой дверь.

— Я молюсь за тебя, — шепчу я в закрытую дверь.

Я не знаю сколько я так стою, глядя на эту дверь, совершенно опустошенная и непонимающая, потому что все мои мечты и надежды разрушены и лежат осколками вокруг меня. Наверное, я думаю, что он еще вернется. Позвонит в звонок и скажет, что мне все это ужасная ошибка. Я даже ждала больше обязательных ста восьмидесяти секунд, пока мой мозг прокручивал унижение моего полного поражения. Я прихожу в себя только, когда чувствую шелковистую шерсть, трущуюся о мои голые ноги, опускаю глаза вниз. Тиа нежно мурлычет.

Я нагибаюсь и подбираю ее теплое, мягкое тело, располагаю напротив своей груди и смотрю на ее красивую морду. Она внимательно глядит на меня одним синим и другим медно-красным глазом, моргает, пытаясь прижаться к моей груди. Даже кошка нашла удовлетворенность в своей жизни.

Вдруг совершенно неожиданно горячее волнение яда, которое всегда скрывалось в самой глубине моего нутра, тошнотворно поднимается к голове, заставляя появиться в моих глазах раскаленные красные искры, от которых я сотрясаюсь, словно от удара молнии. Я полностью теряю контроль, позволяя себе выйти из себя, поддавшись своей ненависти, словно буйно помешанная. С диким яростным воплем и со всей развращенной злобой очковой змеи, высиживающей свои невылупившиеся яйца, я с силой швыряю ничего не подозревающую кошку об стену, которая расплющивается с растерянным воплем о поверхность, выпустив когти и взъерошив мех. Животное похоже проклинает, плюется и шипит на меня, а затем его тело в шоколадную полоску, испуганное бешенством и болью, скрывается от меня.

Мои ногти впиваются глубоко в ладони, но я не чувствую боли, только необходимость разрушать. Я поворачиваюсь и смотрюсь в зеркальную стену, лицо покраснело, и глаза горят диким лихорадочным огнем, рот приоткрыт, дыхание тяжелое, как будто я долго бежала и запыхалась, и от этого моя грудь вздымается.

Низ живота сжимается от боли, сердце пускается вскачь, голова начинает гудеть, во рту появляется привкус металла. Я чувствую начавшуюся дрожь в моих пальцах, это случилось. Сначала незначительно, легкое подрагивание пальцев, как при тряске у алкоголика, которому необходимо опохмелиться утром, но оно становится сильнее, более настойчивее. И я отпускаю эти прекрасные ощущения, которые подчиняют мое тело, выплескиваясь из него и превращаясь в пылающий шар чистой энергии.

Я вижу комнату, как в тумане. Первый же предмет, который попадает в поле моего зрения, теряет свои очертания и превращаясь в ничто. Мое вибрирующее тело начинает трястись от ярости. Вдруг я чувствую вихрь энергии, пронзившую меня, и начинаю метаться по комнате. Я хватаю сделанный на заказ стул, как будто он весит не больше спички, поднимаю его высоко над головой, подскакиваю к зеркальной стене и со всего маха ударяю по ней. Раздается громкий звук взрывающегося и осыпающегося стекла. Я бью снова и снова. Стул ломается. Я смотрю на себя в разбитые осколки зеркала. Возбужденная с развевающимися волосами, с оскалом на лице, я действительно внушаю ужас.

Я уничтожу все!

В итоге, когда я падаю на пол полностью обессиленная на кучу хлама, комната представляется собой руины. Дорогие парчовые шторы валяются разорванные в клочья, каждая вещь, которую можно было разбить, разбита в дребезги, и мой красивый маникюр теперь с поломанными ногтями и кровоточит. Глаза путешествуют по всему, что я уничтожила, но в своем сердце я не чувствую никакого раскаяния. Я полна полным пренебрежением.

Собственно говоря, я чувствую себя намного лучше сейчас. Тот огульный ущерб, который я нанесла, подействовал на меня освежающее и глубоко очищающе. Завтра я отправлюсь по магазинам, покупки всегда фантастически меня воодушевляют. Я куплю что-нибудь приятное для Тиа (мне не следовало швырять ее об стену) и что-то потрясающе дорогое и красивое для себя для того момента, когда Блейк вернется ко мне. Это всего лишь небольшая неудача. Скорее всего, он устанет от нее.

Я встаю и чувствую резкую боль в колене, опускаю глаза вниз.

Огромный синяк тянется вверх через порванную юбку моего платья. Я, пошатываясь, бреди в ванную, останавливаюсь перед зеркалом и гляжу на себя глазами, наполненными слезами на бледном лице, я смотрю на себя и понимаю, что на самом деле, я необычайно красива. Я фыркаю на свое отражение, внимательно рассматривая себя, и наблюдаю за тем, как мои губы, покрашенные ягодным цветом помадой, приходят в движение. Сами по себе они произносят:

— Я верну его обратно. Конечно, я смогу.

16.

Лана Блум

Я провела большую часть дня беседуя по телефону с адвокатами и консультантами, обсуждая лучший способ, как мне настроить и начать благотворительность. Сейчас я в кухне готовлю простой ужин, пока Сораб дремлет в манеже. Я слышу, как открывается входная дверь и видимо приходит Блэйк, но я не бегу его встречать, потому что не хочу, чтобы переварилась спаржа, которая будет готова через минуту.

— Мы на кухне, — понизив голос мягко говорю я, чтобы не разбудить Сораба.

Я слышу, как Блейк закрывает входную дверь и появляется в дверях, прислонившись к косяку, и просто смотрит на меня.