Юлия Шилова - Мечты сбываются, или Инстинкт против логики

— Боялась, что ты не приедешь. Сам посуди, если бы я тебе сказала о том, что мне нужно мертвого шефа в машину посадить, ты бы приехал?

Алексей не ответил на мой вопрос. Да и не было необходимости на него отвечать: тут и так все было понятно. Я вновь бросила беглый взгляд на часы:

— Леша, ты можешь возвращаться домой. Извини, что я побеспокоила тебя посреди ночи. Забудь, пожалуйста, все, что ты здесь видел. Я никого не убивала. Просто этот жирный боров очень разволновался. Он безумно меня хотел. Видимо, когда я пошла принимать душ, он стал рисовать в своем воображении невероятные эротические картинки и у него остановилось сердце. Ему нужно было выпить, чтобы побороть свой страх. Может, ему пить было нельзя. Я же и понятия не имела, что у него не в порядке сердце. Алексей, уходи. Я тебя хорошо понимаю. А то вдруг я в самом деле его убила… Зачем тебе эта неизвестность? Ты же не хочешь мне помогать, потому что думаешь, что я убийца?

— Я помогу тебе, — пробормотал Алексей и так многозначительно посмотрел на меня, что я почувствовала неловкость. — Только у меня условие.

— Какое?

— Если все пройдет успешно, то ты мне обязательно объяснишь, что здесь, черт побери, произошло. Я хочу узнать, наконец, кто ты такая.

— Без проблем. Тебе с раннего детства мою биографию рассказывать или со школы? Может быть, с института?

— Как хочешь.

Мы все-таки умудрились одеть толстопузика и присели, чтобы немного передохнуть, так как с нас градом катился пот. Вдруг зазвонил мобильный телефон шефа, лежащий в кармане его брюк. Мы замерли и испуганно посмотрели друг на друга.

— Жена, наверное, звонит, — чуть слышно произнесла я и протянула Лешке полотенце, чтобы он мог отереть пот. Лешка отмахнулся и раздраженно сказал:

— Да затуши ты эти вонючие свечи, тут уже дышать нечем!

— Они не вонючие, а ароматизированные, — сказала я, но выполнила его просьбу, и мы дружно потащили шефа из спальни.

— И переоденься! Ты что, в этой сорочке поедешь?!

— Это не сорочка, а пеньюар.

— Какая разница! Все равно переоденься.

— Не кричи на меня.

— А ты не наряжайся так перед начальниками.

— Леша, ты что, ревнуешь?

— Чушь!

— Тогда реагируй спокойнее.

Лешка взял ключи от машины толстопузика, которые мы обнаружили в кармане пиджака покойника, и решил подогнать иномарку шефа прямо к подъезду. Разведав обстановку на улице, Алексей попросил одеяло, чтобы завернуть труп.

Я вытащила шерстяной плед, мы поволокли Евгения Леонидовича по ступенькам, моля бога, чтобы нас никто не заметил. Я не знаю, откуда у нас взялись силы, в особенности у Лешки. Мне припомнился наш разговор во время ужина в кафе, когда он хвастался мне, что поднимает штангу, и говорил, что даже выиграл какое-то первенство. Я не знаю, какое именно первенство он выиграл, но с толстопузиком управлялся довольно ловко.

Мы усадили мертвеца на заднее сиденье, и Алексей сел за руль.

— Если патрульная машина остановит и спросят, что с пассажиром, скажешь, что он пьяный, — давал мне распоряжения Лешка.

Я молча кивала, постоянно оглядывалась на толстопузика и вытирала слезы.

— Что ревешь-то?

— Боюсь…

— Кого?

— Вдруг нас остановят? А ведь у тебя даже доверенности нет.

— У меня деньги есть. С их помощью с патрульными всегда можно договориться. Главное, чтобы никто твоего начальника тормошить не стал. Иначе мы попали.

Но в эту ночь нам определенно везло. Лешка остановил машину на каком-то пустыре, и мы пересадили шефа за руль. Алексей расстегнул ворот его рубахи, чтобы со стороны показалось, будто человеку стало плохо, и, взяв носовой платок, принялся стирать отпечатки пальцев. Я стояла рядом с ним в полном отупении и наблюдала за его действиями.

— Боюсь, что от всех отпечатков мы вряд ли сможем избавиться, — произнес Алексей.

— Почему?

— Слишком много наследили. Тут везде «пальчики».

— Пройдись еще разок, — тяжело вздохнула я.

— Хорошо.

— Нужно было перчатки надеть.

— Извини, ты не предупредила, что трупы будем возить, а то бы я захватил.

— Прости… Это я криминальных фильмов насмотрелась.

— Тебе это вредно.

— Почему?

— Да потому, что они плохо влияют на твою психику. У тебя любимый человек есть. Ты замуж за него мечтаешь выйти, ребенка родить. Ты же сама мне все уши прожужжала, какая у тебя такая невероятная любовь.

— А я его и в самом деле очень люблю.

— Тогда какого черта этот мужик в твоей постели делал?!

— Меня об этом мой любимый попросил, — устало ответила я.

Лешка ожег меня взглядом, что-то хотел спросить, но промолчал.

Мы прошли несколько кварталов и бросили плед в мусорный бак, надеясь на то, что его в самое ближайшее время подберут бомжи. Светало. Мы вернулись ко мне домой и сразу прошли на кухню. Увидев, что я потянулась к коньяку, Лешка сам взял бутылку и наполнил рюмки.

— Мне тоже нужно выпить, а то голова идет кругом. Я еще никогда в такой ситуации не был. Паршиво как-то. Ну, чтобы все прошло удачно… — Он опрокинул коньяк в рот.

Я попросила Алексея налить мне еще, но он отрицательно покачал головой и отодвинул бутылку:

— Тебе хватит.

— Мне очень плохо, — заныла я.

— Тебе утром на работу идти.

— Я не пойду.

— Что значит «не пойду»?

— А что мне там делать? — удивленно подняла брови я.

— Работать, — сурово ответил он.

— Не могу. Да и не вижу смысла.

— Хочешь не хочешь, а идти нужно. Зачем тебе лишние подозрения? Не забывай, что ты — последний человек, который видел шефа живым. А так ты сегодня придешь на работу и узнаешь, что твой шеф умер от сердечной недостаточности в собственной машине.

Я взяла Алексея за руку и с трепетом заглянула ему в глаза:

— Лешка, скажи, никто не узнает, что это случилось у меня дома?

— Если ты никому не расскажешь, то никто, — пожал плечами он. — Вроде бы нас не заметили.

— А ты сохранишь тайну?

— Я — да, — твердо сказал Лешка. — Только ты язык за зубами держи.

— Я что, сама себе враг?

— Вы, женщины, такие болтливые.

— Леш, скажи, а когда шефа в машине найдут, то уголовное дело заводить не будут?

— Если он умер ненасильственной смертью, то не будут.

— У него сердце остановилось.

— По идее, не должны. А там кто его знает.

— А ты думаешь, это не сердце? — пытала я Лешку.

— Откуда я знаю? Я же не врач-патологоанатом. Вскрытие покажет.

— А больше ничего не может быть… — Я говорила скорее для самой себя, чем для Лешки, пытаясь таким образом успокоиться. — Ну, сам посуди, от чего человек ни с того ни с сего умереть может? Только от остановки сердца.