Энн Стюарт - Красив и очень опасен

— Не знаю даже, удастся ли мне остановить ее, — сказал он наконец, закусив губу.

Тьернан развалился в кресле, не спуская глаз с писателя. В том, что сожаление на лице Шона было чисто напускное, он ни капли не сомневался. В глубине души он изначально не хотел отдавать свою дочь Тьернану, поэтому теперь только обрадовался, что она может улизнуть.

Однако Тьернана не так легко было провести.

— Если уйдет она, то уйду и я, — твердо сказал он.

— Послушайте, Ричард, ну зачем она вам? — спросил Шон, стараясь скрыть охвативший его страх. — Вы и сами не знаете, зачем вбили это себе в голову. Помочь нам может любая мало-мальски образованная редакторша, и мне ничего не стоит подобрать вам хоть дюжину смазливеньких девиц, каждая из которых сочтет за честь запрыгнуть к вам в постель. Сами знаете, злодеи почему-то всегда притягивали женщин, как мед — мух.

— Если бы речь шла просто о том, чтобы кого-нибудь трахнуть, я обошелся бы без вас, — ответил Тьернан. — Некоторых женщин такой риск даже привлекает. Однако Кэссиди мне нужна совсем не для этого.

— Так вы ее не хотите? — оживился Шон.

— Этого я не говорил, — возразил Тьернан. — Просто все не так просто, как вам представляется. А что, вы собираетесь изменить свое решение? Хотите променять мою помощь в подготовке вашей книги на благополучие своей дочери?

Раскрасневшееся лицо Шона потемнело.

— Вы так говорите, как будто я ради своего романа собираюсь сделать из дочери шлюху! — с горячностью вскричал он.

Брови Тьернана взлетели вверх.

— А разве не так?

— Тьернан, я вызволил вас из тюрьмы. Я внес за вас залог, и, если бы не мои имя и репутация, судья ни за что не согласился бы выпустить вас на поруки…

— Имя и репутация ваши почти такие же скверные, как мои, — оборвал его Тьернан. — Пусть Марк Беллингем и не такой проныра, как эта бестия Мэттьюс, простую апелляцию подать ему вполне по силам. И потом, я вовсе не обязан находиться здесь, мы с вами оба это знаем. Нет, Шон, мы заключили сделку, и извольте теперь держать слово.

— Никому не под силу заставить Кэсс поступить против ее воли, — запальчиво сказал Шон.

— Она захочет, — уверенно промолвил Тьернан.

— Мне это не по нутру, — процедил Шон.

— Вам не кажется, что теперь уже поздно? — спросил Тьернан. — Между прочим, вы сами говорили, что неплохо бы ей хоть немного побывать на людях. Отвлечься. Считайте, что теперь ей такая возможность представилась.

— Ну зачем она все-таки вам сдалась, Тьернан? — в тысячный раз спросил Шон. — Вы так ни разу мне и не ответили. Я ведь прекрасно понимаю, что о любви с первого взгляда речь не идет — вы слишком жестоки и хладнокровны, чтобы любить. Итак, для чего вам понадобилась моя дочь?

Тьернан откинулся на спинку и, прищурившись, смерил Шона О'Рурка оценивающим взглядом. Отца, преспокойно готового пожертвовать родной дочерью ради того, чтобы потешить собственное тщеславие.

— Для спасения, — ответил он с куда большей искренностью, чем прежде.

Однако Шон уже давно разучился верить людям на слово.

— Что ж, я вынужден на вас положиться, — сказал он после некоторого раздумья. — Остается лишь уповать на господа, что я не ошибся, хотя, сказать по правде, иного выхода не вижу.

Тьернан усмехнулся.

— По крайней мере, такого, который бы вас устроил, — сказал он. Затем, чуть помолчав, добавил: — Ну так что, сами скажете ей, чтобы она не уезжала? Или доверите это мне?

— Я с ней поговорю, — сухо произнес Шон.

— И вы собираетесь предупредить ее держать со мной ухо востро? — полюбопытствовал Тьернан.

— А что, это противоречит условиям сделки?

— Нисколько. Можете говорить что угодно. Но об остальном я уж сам позабочусь.

— Моя дочь вовсе не дурочка, Тьернан. В смекалке ей не откажешь, и она может за себя постоять. Ей абсолютно несвойственна психология жертвы, и она не относится к числу женщин, которые мечтают провести романтическую ночь с убийцей. Она вообще напрочь лишена романтизма.

— Надо же, а мне казалось, вы сами хотели привнести в скучную жизнь Кэссиди хоть немного романтики, — усмехнулся Тьернан. — Разве не этим вы оправдывали свое желание вызвать ее сюда? Вот я и обеспечу ей эту романтику. — И он замолчал в ожидании реакции Шона.

Однако кратковременный приступ отцовской любви и заботы у того уже прошел.

— Если и после этого не скажут, что мне удался роман века… — угрожающе прорычал тот. Но Тьернан только усмехнулся в ответ.

Ну что ж, решение она приняла окончательное и бесповоротное. Со смешанным чувством облегчения и сожаления Кэссиди вынула из стенного шкафа свой чемодан и принялась укладывать в него вещи. Не пройдет и часа, как она покинет отцовские апартаменты на Парк-авеню. Мабри дома не было, что ж, придется оставить ей записку. Коль скоро Кэссиди приняла решение уехать, ее ничто уже не остановит.

— Сбегаете? — послышался язвительный негромкий голос из дверного проема.

Кэссиди резко развернулась и встретилась с насмешливым взглядом Тьернана. Стойко выдержав его, она ответила:

— Я бы так не сказала. Просто у меня есть более важные дела, чем плясать тут под отцовскую дудку. Ему нужна нянька, а я уже выросла из этой роли.

— Ему прежде всего нужна дочь. Или эту роль вы тоже переросли?

— Ничего подобного, — ответила Кэссиди. — Я всегда любила его. Однако теперь хочу вести игру по своим правилам. Он же меняет их, как ему вздумается, а я уже слишком стара, чтобы снова попадать в ту же ловушку.

— Да, возраст у вас замечательный, — промолвил Тьернан, наклонив голову и разглядывая Кэссиди. — Кстати, сколько вам лет?

— Двадцать семь.

— Когда-то и мне было столько, — вздохнул он.

— Сомневаюсь.

Тьернан улыбнулся, и Кэссиди стало не по себе. Она невольно поежилась.

— Ему нужна ваша помощь, Кэссиди, — произнес он. — Просто Шон не такой человек, который легко в этом признается. Он слишком горд.

— Зато вы, по-моему, чрезмерно заботливы, — не удержалась Кэссиди.

— Неужели?

— Вы пользуетесь моей слабостью, — вздохнула Кэссиди. — Хотя я твердо знаю: даже стой я на голове, мне бы и тогда не снискать отцовской любви и расположения.

— Вы уже давно ее снискали.

— Чушь собачья! Мой отец любит только себя самого. Зато горячо, нежно и преданно.

— Вы пугаете любовь с проявлениями внимания. Да, ваш отец — законченный эгоцентрист, и ничто на свете это не изменит. Но вы ему очень нужны. Неужто в трудную минуту вы отвернетесь от него и не протянете руку помощи?

Последний вопрос он задал небрежным тоном, как бы невзначай.

— А вам-то что до этого?

— Судьба его книги мне небезразлична, — ответил Тьернан.