Юлия Руденко - Я – твоя женщина!

— Нормально.

Саша Гаров внимательно следил за дорогой. Александр Свириденко, уехавший в Волгоград по приказу Малковича, попросил его встретить жену Дашу и сына Максима.

— Вы в Макдоналдсе были когда-нибудь?

— Нет, конечно.

— Может, остановимся? По чизбургеру слопаем?

— Можно.

Даша усадила Максима за круглый стол. Сама села рядом. Гаров стал в быстро двигающуюся очередь. В черном распахнутом кашемировом пальто и такой же кепке он походил на Шарапова из «Места встречи изменить нельзя». Даша огляделась. Все столики были заняты. Публика была разной, но одеты все респектабельно. К прозрачной стеклянной стене, у которой они расположились, подъезжали все новые и новые дорогие машины. Даша сняла свою скромную куртку и повесила на спинку стула, раздела ребенка.

— Держи! — протиснулся между столиков и людей Гаров и поставил перед Максимом цветастую картонную коробку. Мальчик постепенно сумел ее раскрыть, пока Гаров принес поднос с едой. В коробке оказался серый ослик, прыгающий в окно. В момент прыжка створки со звуком распадались на части.

Александр то и дело вел переговоры по сотовому телефону. Даша заметила его дерганность.

— Все нормально? — поинтересовалась она.

— Да, — скорее машинально ответил он.

Больше всего на свете ей захотелось вернуться в прошедшее лето, на Ейский пляж. Теперь все изменилось. И Гаров другой. И она другая. Даша очень остро ощутила свою отрезанность от окружающего мира. До сих пор она жила узкими интересами своей семьи. Но той семьи больше нет. Есть она и сын. И пришла пора решать, как выжить в этом стремительно меняющемся мире.

Зимой темнело рано. Пока они доехали в Фили, где Александр Свириденко снял квартиру, взошла луна, и звезды ярко осветили окрестные высотки микрорайона. Гаров занес в подъезд сумку, Даша — заснувшего Максима. В лифте было очень тесно и очень неловко от внезапной близости. И он, и она разглядывали сумку, стоявшую сбоку. И он, и она одновременно ринулись в раскрывшиеся двери. И одновременно попятились назад, пропуская друг друга.

А когда все-таки вошли в квартиру, Даша положила ребенка на диван, Александр же «мялся» у двери, собираясь прощаться. Легкая растерянность была ему очень к лицу. Даша вернулась из темного зала и подошла слишком близко к тому, кого любила. Она положила руки ему на грудь и тихо попросила:

— Не уходи. Останься. Пожалуйста.

Он как будто только этого и ждал. С горячей поспешностью Гаров обнял девушку и поцеловал. Потом чуть-чуть отстранился:

— Разуваться будем или как?

— Конечно, — улыбалась Даша.

— Давай ножку, — наклонился Александр и стал расстегивать ее высокие кожаные сапоги на платформе.

Даша пошатнулась и ухватилась за стенку:

— У меня закружилась голова.

— Думаешь у тебя одной? — поднялся счастливый Гаров.

Он быстро снял с себя пальто и ботинки. Снова притянул к себе Дашу, и снова его губы прильнули к ее губам. Они стояли посреди освещенного коридора и не могли оторваться друг от друга. — Я люблю тебя, — прошептала Даша, по-кошачьи мягко гладя его грудь сквозь свитер.

— Да ладно! Тебе стало скучно, и ты решила развлечься, — как можно равнодушнее сказал Гаров.

«Ответ абсолютно неверен!» — подумала Даша про себя, но возражать не стала.

— Я сейчас… Максимку нужно раздеть и в кровать уложить… Подождешь?

— Конечно, зайка!

«Зайка? Это приятно, когда тебя так называет мужчина, которого ты любишь».

Измученный долгой дорогой Максим даже и не подумал проснуться. Даша переодела его в пижаму и перенесла в спальню на кровать. Укрыла теплым одеялом. Секунду постояла, потихоньку поцеловала сына в щечку и вышла, закрывая за собой дверь.

Она услышала, как Гаров ответил на звонок сотового: «Нет, меня сегодня не будет. Да, дела». Даша догадалась, что звонила женщина, но виду не подала и ничего не спросила.

Глава 41.

Когда она вошла в сумрачный зал, Александр стягивал с себя свитер. Хотя и было темно, Даша все равно опустила глаза. Гаров шагнул к ней. Правой рукой обхватил ее затылок из-под длинной копны распущенных волос, а левой плавно спикировал на выпячивающуюся грудь. Он целовал ее со всей возможной страстью, на которую был способен. А девушка совсем потеряла голову и шептала: «Саша! Сашка! Любимый! Милый мой, родной, нежный! Я люблю тебя! Я очень тебя люблю! Саша!». Она произносила это даже не столько для него, сколько для себя. Потому что не сказать она просто была не в силах. Он же все жарче покрывал ее тело поцелуями, незаметно освобождая от одежды.

— Ай! — слегка вскрикнула Даша, когда Гаров прильнул к ее только что обнажившемуся соску.

Саша опустился на колени. Девушка ласково теребила его недавно стриженые волосы. Его губы почти добрались до ее трусиков, кокетливо выглядывающих из-под ажурных колгот. Он осторожно и медленно стал все вместе снимать с Дашиных бедер. И вот — она стоит перед ним совсем нагая. Секунд пять он пристально разглядывал ее тело, ничего не предпринимая. Затем встал, стянул с дивана матрас, расстелил простынь и дораздевался сам. Даша смущенно отвернулась, когда Александр остался совсем без ничего. Полоска света из коридора как раз попадала на него, возбужденного.

Он сел на матрас, схватил Дашу за руку и потянул к себе. Теперь она стояла на коленях между его широко расставленных ног. Гаров целовал ее грудь и гладил спину. Еще чуть-чуть — и он окончательно осмелел. Даша закрыла глаза и полностью доверилась тому, что делал с ней Гаров. Сначала он заставил ее бедра энергично двигаться, а затем раздвинул их достаточно широко, как показалось Даше, и посадил на себя.

«Как глубоко!» — успела подумать Даша и тут же застонала.

— Тише, киска! — почти укусил ее ушко Гаров. — Тише, зайка!

Даша стиснула зубы. А мужчина внезапно отодвинул ее от себя, уложил на спину. Он энергично двигался, пока Даша не закричала:

— Все!.. А-а-а-й!.. Са-ша!.. Все!..

И в тот же момент, после сильного удара бедрами, Гаров расслабленно опустился на нее.

— Детка моя! — провел он рукой по ее голове, освобождая красивое лицо от сбившихся локонов. — Чего ж ты так кричала?

— Я люблю тебя! — дрожащим голосом повторяла Даша, как будто боясь, что ее мужчина может подумать о ней плохо, что она — легкодоступная женщина, что ей нужен секс ради секса. А ей нужен Гаров, и только он!

Она заплакала, ожидая, что теперь он может просто встать, одеться и уйти. Она же опять останется наедине со всеми своими принципами, взглядами и проблемами…

— Что случилось? Я сделал тебе больно? — мягко спросил он.