Нора Робертс - Любовь Лилы

— Беременна? — Темно-зеленые глаза расширились и стали походить на блюдца. — Беременна? Я? Но мы женаты чуть больше месяца.

Лила снова засмеялась и обхватила лицо Кики ладонями.

— Полагаю, все это время вы не в карты играли, не так ли?

Кики открыла и закрыла рот, прежде чем сумела промолвить хоть слово.

— Просто мне и в голову не пришло… Ребенок. — Взгляд затуманился и смягчился. — О, Лила.

— Вполне вероятно, что на подходе Трентон Cент-Джеймс IV.

— Малыш, — повторила Кики и погладила живот одновременно опасливым и защищающим движением. — Ты правда так считаешь?

— Я правда так считаю. — Лила скользнула назад на подоконник и крепко обняла Кики. — Нет смысла спрашивать, что ты чувствуешь при этом известии. Все написано у тебя на лице.

— Но пока никому не говори. Хочу убедиться. — Смеясь, Кики прижала Лилу к себе. — Что-то я вообще не ощущаю усталости. Первым делом завтра утром позвоню врачу. Или куплю тест в аптеке. А может, сделаю и то и другое.

В голове Лилы метались бессвязные мысли. Кики ушла, но эхо ее восторга осталось в комнате.

Именно это необходимо башне, решила Лила, — всплеск незамутненной радости. Она сидела на прежнем месте, но теперь очень довольная, наблюдая восход луны, которая, словно белая раковина, висела на небе и возбуждала мечты.

На что это похоже: жить в счастливом браке и ощущать растущего внутри ребенка? Связать судьбу с человеком, который очень хорошо тебя понимает. Знает каждую твою черту и любит, несмотря на недостатки. А может, и из-за них.

«Прекрасно, — подумала Лила. — Это действительно прекрасно».

И если ей пока не удалось найти такого человека, то достаточно просто посмотреть на Кики и Аманду, чтобы понять, как это бывает.

С легким сожалением Лила выключила свет и начала спускаться по лестнице к своей комнате. Дом уже затих. Она сообразила, что, должно быть, уже полночь, и все легли спать. Мудрый выбор, но ей никак не удавалось избавиться от волнения.

Чтобы прийти в себя, Лила побаловала себя долгой ароматной ванной, потом скользнула в любимый халат. Эти пустячки всегда ей нравились — горячая душистая вода, прохладный тонкий шелк. Так и не обретя душевного равновесия, она вышла на террасу — вдруг убаюкает ночной воздух.

Слишком романтично, решила Лила. Блестящие под серебристым лунным светом деревья, тихий рокот моря, ароматы сада. Птица, такая же беспокойная, как она, начавшая одинокую ночную песню. Окружающая обстановка заставила Лилу страстно пожелать чего-то. Или кого-то. Прикосновения, шепота в темноте. Руки вокруг плеч.

Друга.

Не только физически, но и эмоционально близкого по духу партнера.

Лила умела заставить мужчин вожделеть себя и знала, что никогда не удовлетворится только сексом. Должен появиться человек, кто увидит не только цвет волос и черты лица, но и заглянет в сердце.

Может, она слишком многого просит, вздохнув, подумала Лила. Но возможно, так лучше, чем довольствоваться слишком малым? Ну, а пока надо сосредоточиться на других проблемах и оставить мечты в капризных руках судьбы.

Лила уже собралась вернуться в комнату, когда уголком глаза уловила какое-то движение и заметила в неясном лунном свете две пригнувшиеся тени, бесшумно пересекающие лужайку. Она едва успела зафиксировать взглядом их очертания, как они растаяли в саду.

Лила действовала, не раздумывая. Дом надо защитить. Босые ноги неслышно переступали по каменной лестнице, пока она летела вниз. Кто бы ни покусился на территорию Калхоунов, она перепугает их до смерти.

Как призрак, она скользнула в сад, полы халата развевались вокруг нее. Послышался приглушенный и возбужденный шепот, прорезался слабый желтый луч фонарика. Потом раздался смешок, затем — звук врезающейся в землю лопаты.

Это больше, чем мог вынести калхоуновский темперамент, уже загоравшийся в крови. С праведным гневом Лила шагнула вперед.

— Чем это вы, черт возьми, занимаетесь?

Лопата цокнула по камню, выпав из рук, луч фонарика спиралью осветил азалии. Два подростка, увлеченные поисками сокровищ, дико озирались вокруг, пытаясь обнаружить источник звука, и увидели призрачную фигуру женщины, задрапированную белым. Войдя в роль, Лила для пущего страха воздела руки к небу, понимая, как впечатляюще вздымаются длинные рукава.

— Я — хранитель изумрудов, — загробным голосом провозгласила она и едва не захихикала, очень довольная произведенным эффектом. — Посмеете ли вы встать перед лицом проклятья Калхоунов? Мучительная смерть ждет любого, кто осквернит эту землю. Бегите, если вам дорога жизнь.

Дважды повторять не пришлось. Карта сокровищ, за которую бедолаги заплатили десять долларов, спланировала на землю, пока они улепетывали по дорожке, толкая друг друга и спотыкаясь о собственные дрожащие ноги. Ухмыляясь про себя, Лила подняла лист.

Она видела подобное и раньше. Какая-то предприимчивая личность нарисовала схемы и продавала легковерным туристам. Запихнув бумагу в карман, Лила решила придать незваным гостям дополнительное ускорение, помчалась за ними и выскочила из сада, приготовившись издать жуткий вопль.

Но вопль превратился в мычанье, когда она врезалась в какую-то тень. Остановленный на полном ходу, Макс потерял равновесие, выругался, затем кувыркнулся на траву, упав прямо на Лилу.

— Что, черт возьми, вы творите?

— Я… — Лила глубоко вздохнула, обретая самообладание. — Что, черт возьми, вы тут делаете?

— Увидел кого-то. Оставайтесь здесь.

— Нет. — Лила схватила его за руки и прижала к земле. — Это всего лишь парочка детишек с картой сокровищ. Я их спугнула.

— Вы…

Разъяренный, Макс оперся на локти. Несмотря на темноту, гнев явственно сверкал в глазах.

— Вы в своем уме? — рявкнул он. — Примчались сюда, одна, уложить лицом вниз двух злоумышленников?

— Двух испуганных подростков, — поправила она и вздернула подбородок. — Это мой дом.

— Да плевать, чей это дом. Это могли быть Кофилд и Хокинс. Никто, обладающий хотя бы каплей здравого смысла, не помчался бы в одиночку за потенциальными грабителями в темный сад среди ночи.

Лила шумно выдохнула и снисходительно воззрилась на зануду.

— А вы-то что собирались предпринять?

— Хотел проследить за ними, — начал он, затем перехватил ее взгляд. — Это совсем другое дело.

— Почему? Потому что я женщина?

— Нет. Ладно, да.

— Это глупое, неправильное, пренебрежительное отношение к женщинам.

— Это разумное, правильное и уважительное отношение к женщинам.

Они препирались разъяренным шепотом. Макс вздохнул: