Лиза Джексон - Если бы знать

– Почему?

– Потому что это ни к чему не приведет.

– Позволь мне об этом судить!

Плотно сжав губы, он холодно, испытующе смотрел ей в лицо.

– Хорошо, Марла. Если ты хочешь знать, отвечу. – Последовала небольшая пауза. – Мы с тобой были любовниками.

– Что?! – ахнула она.

«Нет, нет! Не может быть! Интрижка с братом мужа?!. Ни за что!» И однако в глубине души Марла признавала, что Ник очень привлекателен, даже сексуален.

– Да не волнуйся так. Это старая история. Ты бросила меня ради Алекса.

– Давно? – прошептала она, бессильно откинувшись на подушку.

– Пятнадцать лет назад.

– И за это время...

– Ничего.

Она выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы.

– Ты сама спросила, – напомнил Ник.

– Да... да, знаю, – прошептала Марла, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Господи, что же она за человек?

В первый раз после пробуждения она спросила себя, хочет ли знать правду.

– Сто тысяч! – кричал он в трубку телефона-автомата. Желтые фонари за стеклом расплывались в косых струях ливня. Асфальт блестел, как зеркало. В воздухе пахло морем и дождем.

– Ты обещал сто штук! А не двадцать пять!

– Я обещал сто тысяч за ее смерть, – холодно ответил голос в трубке. – Она не умерла.

– Еще ты говорил, что в машине больше никого не будет! – напомнил убийца. – Я хочу получить все, что мне причитается!

Мимо, блестя фарами, проносились машины. Из открытых окон доносился скрежет и визг тяжелой музыки.

– Деньги ты получишь. Но сначала она должна умереть. От несчастного случая, как договаривались.

– Я ведь могу пойти в полицию.

– Попробуй. Интересно, кто тебе поверит?

Черт бы побрал этого ублюдка – спокоен, словно беседует о погоде с партнером по висту!

Мимо, разбрызгивая грязь, проехал полицейский автомобиль. Убийца инстинктивно отвернулся, спрятал лицо. Холод и сырость осеннего Сан-Франциско пробирали его до костей.

– Ты получишь деньги, как только выполнишь работу. И выполнишь как следует. Больше никакой халтуры. Ясно?

– Ясно, ясно.

Спорить нет смысла – он завяз по уши. И потом, у него в этом деле свой интерес. Он убьет эту суку – так или иначе, но убьет.

– По какому номеру мне с тобой связаться?

– Я сам с тобой свяжусь.

– Но...

Связь прервалась.

– Ах ты, сукин сын! Ублюдок! – заорал убийца и шмякнул трубку о рычаг.

Засунув руки глубоко в карманы, он захромал к джипу. Чертова нога – та, что он подвернул в ту ночь, – от сырости опять разболелась. Но сильнее боли в ноге, холода и разочарования была надежда, что этот сучий выродок рано или поздно получит свое.

Мигающая реклама «Будвайзера» приглашала зайти па огонек. Убийца поколебался перед дверью, потом подумал, что заслужил выпивку. И женщину. Любую. Хоть распоследнюю уличную шлюху.

Общение с богатыми ублюдками всегда пробуждало в нем жажду и похоть.

Глава 5

– Я помню это место! – прошептала Марла, когда «Бентли» съехал с шоссе и принялся взбираться по крутому подъему, змеящемуся к вершине Маунт-Сутро.

Едва впереди показался дом, сердце ее отчаянно забилось. «Да, да, да! Сомнений нет: она была здесь, она все это видела!»

Марла покидала больницу в дурном настроении: однако все переменилось, когда перед внутренним взором ее замелькали обрывки прошлого. Кольцо, не то, что на ней сейчас, – попроще, без бриллиантов... пляж... лошади... Воспоминания вспыхивали на миг и исчезали, не складываясь в целостную картину; однако сомнений не было – они реальны. Марла потихоньку вспоминала свою жизнь.

Меньше получаса назад со смешанным чувством облегчения и тревоги перед будущим она покинула больничные стены. Санитар подвез Марлу на кресле-каталке к поджидавшему автомобилю, а Алекс помог устроиться на мягком кожаном сиденье. Дверцу ей открыл шофер – рослый блондин с холодными голубыми глазами и странной, как будто механической улыбкой. Ларс Андерсон. «Он уже много лет с нами», – объяснил Алекс. Марле в этом великане-скандинаве почудилось что-то неприятное; он напоминал лощеного красавца-злодея из фильмов о Джеймсе Бонде. Огромные руки Ларса легли на руль, и машина мягко тронулась. Позади осталась пышная зелень парка «Золотые Ворота», викторианские особняки Хейт-Эшбери и наконец впереди вырос особняк Кейхиллов – настоящая крепость!

«Вот я и дома».

Ворота с электронным управлением распахнулись, и машина двинулась к дому, сияющему в сумерках дюжинами узких окон. И эти окна-бойницы, прорезанные в беленых кирпичных стенах, и черепичная крыша, и мощеные дорожки, и кусты рододендронов и азалий, застывшие вдоль подъезда, словно молчаливые часовые, – все это было Марле определенно знакомо!

От облегчения на глаза ее навернулись слезы.

– Я все это помню! – прошептала она, чувствуя себя на редкость глупо.

– Правда? – Алекс широко улыбнулся, но серые глаза смотрели холодно, как будто он ей не верил.

– Думаешь, я тебя обманываю?

– Что ты, конечно, нет. – Откинувшись на сиденье, он сжал ее руку, переплетя ее пальцы со своими.

Однако чувство узнавания исчезло, как только Ларс свернул в сторону и завел машину в подземный гараж. Здесь Марла увидела серебристый «Ягуар» и пустое место для еще одной машины.

– А где...

– Твоего «Порше» здесь нет, – с полуслова понял ее Алекс.

– Я водила «Порше»?

– Да, и будешь водить снова, как только немного окрепнешь. Думается, тебе не стоит спешить садиться за руль.

Марла невольно вздрогнула. Ах, если бы повернуть время назад!

– Что толку плакать о пролитом молоке? – пробормотала она.

– Прости, что ты сказала?

– Да ничего, просто поговорка. Ее часто повторяла моя мать...

Мать? Перед глазами всплыл и тут же растаял смутный образ женщины... ее матери!

– Ты ее помнишь?

– Д-да... нет, пока еще нет. Но вспомню. Алекс полез в карман за сигаретой.

– Ты говорил, она умерла.

– Да, несколько лет назад.

«Не повезло, – подумала Марла. – Как раз сейчас мне очень не хватает матери. Как и моим детям! Почему я совсем о них не думаю?» При мысли о малыше на сердце у нее потеплело. Захотелось прижать его к груди, взглянуть в милое личико. Которого она даже не помнит. М-да, хороша мамаша!

Она отогнала прочь эту неприятную мысль. Тем временем Ларс заглушил мотор, вышел и открыл дверцу с ее стороны. Марла ощутила слабый запах бензина и машинного масла и пыли. Ларс протянул ей руку, и она вышла из машины, чувствуя странную неловкость, как будто никогда прежде не принимала его помощи.