Юлия Шилова - Укротительница мужчин, или Хищница

У входа в свою комнату стояла Ленка, которая наблюдала за моими действиями со смертельным ужасом в глазах.

– Свет, ты что? – как-то безжизненно спросила она.

– Ничего.

– Откуда у тебя телефон?

– Экрам подарил… – съязвила я и посмотрела на подругу озлобленным взглядом. Меня взбесили ее бездействие, апатия и нежелание бороться с суровой действительностью.

– Как это подарил?

– Молча! – почти крикнула я и закрыла дверь в свою комнату прямо перед Ленкиным носом.

Правда, через несколько секунд я снова ее открыла.

– Свет, ты чего дверьми хлопаешь?

– А ну скажи-ка мне код России. Я хочу домой позвонить.

Ленка слегка потопталась. Затем зашла в комнату и закрыла за собой дверь.

– Давай телефон. Я сама наберу.

– Набирай.

Я протянула подруге трубку.

В тот момент, когда Ленка набирала мой домашний номер, она боялась взглянуть мне в лицо. Увидев, что по ее щеке потекли слезы, я широко открыла глаза и захлопала длинными ресницами.

– Лен, ты чего ревешь-то?!

– Господи, Свет, что ж теперь будет то?..

– И что теперь будет?

– Ты Экрама убила?

– Да не убивала я его. Он дрыхнет в стельку пьяный.

– А как же ты тогда у него телефон взяла?

– Очень просто. Сама подумай, как можно взять телефон у совершенно пьяного человека?! Элементарно.

Тем более что он ему сейчас без надобности. Он, видимо, сегодня что-то со своими дружками отмечал…. И перебрал. Очень даже перебрал.

– Свет, я набрала. Там твоя мама отвечает.

Мне показалось, что я просто задыхаюсь от счастья. Я выхватила у Ленки трубку и, смахивая слезы, произнесла:

– Мама, мама, это я. Это твоя дочь Света…

Глава 7

Дальше все происходило словно во сне. Мама рассказала мне о том, что сын не пошел вчера в школу, потому что у него болит живот. Он сидит дома, читает книги, а по вечерам тихонько плачет. Совсем тихонько, потому что мужчинам плакать не положено. Бабушка говорит, что в новой школе он очень плохо сошелся с детьми, можно сказать, что совсем не сошелся. Дети приняли в штыки ученика, который пришел к ним из школы для новых русских. К тому же Сашка честно признался, что его забрали из элитной школы только потому, что от него ушел отец и маме стало нечем за эту школу платить. Тут же за моим сыном закрепилось прозвище «безотцовщина». Его так называли все, даже те, у кого у самих не было отцов.

Новые учителя и новые дети оказались для моего сына самым большим и тяжелым испытанием. Я прокрутила в памяти все события и подумала о том, что я была буквально убита бегством своего мужа и поэтому совершенно не думала о сыне. Я вдруг вспомнила, какой испуг появлялся в Сашкиных глазах, когда он собирался в новую школу.

А один раз он так горько заплакал, что бабушка сжалилась и никуда его не повела. Ранее мой сын учился в классе, где было всего пять детей, а теперь.., теперь целых тридцать пять. Сын не мог больше противостоять новым одноклассникам ни физически ни морально. И все же он пообещал им привести в школу отца, который обязательно надерет обидчикам уши. Класс жаждал крови, над тихим, воспитанным мальчиком потешались, кричали:

«Вон твой отец идет! Ай, я боюсь!» Ему ставили подножки, его обзывали и унижали при каждом удобном и неудобном случае. У бабушки при виде страдающего внука стало болеть сердце. А позавчера мой сын пришел с разбитым носом, из которого так и хлестала кровь, и точно такой же разбитой губой. Бабушка побежала к классному руководителю. Им оказалась молоденькая девушка, только что окончившая педагогический институт.

Девушка развела руками и посетовала на то, что в классе целых тридцать пять человек и она не в состоянии уследить за каждым из них. Мол, если мы хотим, чтобы к нашему ребенку был особый подход и особое отношение, то нам нужно возвращаться в ту школу, откуда мы пришли, потому что особый подход нынче стоит больших денег, а если у нас этих денег нет, то надо свыкаться с правилами обычной школы и жить по этим, устоявшимся годами правилам. Поэтому Саша пока побудет дома под предлогом того, что у него болит живот. Бабушка тихонько всплакнула и горько спросила меня, почему такие маленькие дети уже такие жестокие… Ведь мой сын, а ее внук совсем не хлюпик, который прячется за мамину юбку. Он просто хорошо учится. У него хорошие отметки.

Он очень умный, начитанный и вообще очень спокойный мальчик. Просто он не нюхает клей, не переносит табачный дым и не любит бесцельно гулять по улице… Я, как могла, попыталась успокоить свою маму и сказала ей, что скоро я вернусь и все наладится. Я обязательно пойду в класс, сяду вместе с детьми и убедительно с ними поговорю. Если это не поможет, то я поговорю с их родителями.

А затем дойду до директора. Если классная руководительница не справляется со своей работой, значит, надо найти другую, которая бы справлялась. Я знала, что, как только доберусь на родину, обязательно пробью стену жестокости и непонимания. А сейчас… Сейчас у меня просто не хватало сил справиться с самой собой. Все, что поведала мне моя мама о моем ребенке, навалилось на меня, словно снежная лавина, и давило так, что я просто не могла вынести этот груз. Ведь сын и дочь для меня – самые дорогие и любимые существа на этом свете, и я никак не могла допустить, чтобы у моих горячо любимых крох разрывались от горя их детские сердечки.

Я вдруг захотела жить. Жить для своих детей, для того, чтобы помогать им, делить с ними их горести…

Я вдруг поняла, что я очень им нужна… Ведь они… Они совсем одни…и им так нужна родительская любовь и ласка. Я больше не хотела умирать. Я хотела жить. Я хотела жить для детей.., точно так же, как и моя мама жила и живет для меня… Я больше не хотела страдать по Костику и жаловаться на негодяйку-судьбу. Я решила его простить и забыть, словно его никогда и не было. Если я не смогла дать счастье своему мужу и он ушел к другой, то это не значит, что я не смогу дать счастье своим детям.

Я все смогу, потому что мужчины – это мужчины.., а дети – это дети… Мужчины приходят и уходят, а дети всегда остаются с нами…

Хоть немного успокоив свою маму, я даже подумала о том, что школ в Москве хватит с лихвой и уже совсем неважно, рядом с домом находится эта школа или нет, главное, чтобы у сына сложились отношения с классом. Если ребенок уже стал изгоем, как героиня фильма «Чучело», то надо еще раз попытаться перевести его в другую школу. Роль новенького это, конечно же, еще один стресс для ребенка, но все же он гораздо меньший, чем ежедневные насмешки жестоких одноклассников. Мама со мной согласилась и сказала мне о том, что попробует перевести Сашку в другую школу. А еще она обрадовала меня тем, что с Катенькой все в порядке. Она приходит из детского садика, рассаживает вокруг себя своих кукол и весело щебечет. А еще она постоянно рассматривает глобус и ищет далекую Турцию. А когда она ее находит, то с особой гордостью рассказывает своим куклам и мишкам о том, что в этой сказочной стране работает ее мамочка. Что мамочка одета в красивую форму. Она стоит в аэропорту и встречает русских туристов, приезжающих на отдых.