Галина Романова - Демон ревности

Ирине не безразлично, она об этом не раз говорила. И в шутку угрожала не раз. Угрозы были разными, от расчлененки до обезглавливания. Но это так, глупая шутка. Главная и самая серьезная угроза одна — увольнение. И вытекающие из этого омерзительные рекомендации.

Но Ниночке об этом знать не обязательно, так ведь?

— Так что я неуязвим перед тобой, детка. — Он сграбастал ее подбородок пальцами, больно поцеловал в губы. Сжал крепко второй кулак. — Вот ты у меня где, Нинуля! А это знаешь что значит? Что я хотел бы знать обо всех твоих переговорах с Борисом Ивановичем, понятно? Обо всех. И о его планах тоже. Понятно?

— Понятно.

Она ни грамма не испугалась, не смутилась, не разволновалась. Снова поправила пальто, туго затянула пояс. Помяла подбородок пальчиками. И улыбнулась с гадким вызовом:

— И я тогда хочу знать: что ты делал в тот вечер, когда Кира убила свою соперницу? Что ты делал неподалеку от того дома, где произошло убийство, Виталик?

— Что?! — Наверное, именно так прошивает молния всякого несчастного, в кого попала. Из него просто ушла жизнь. Он даже тело перестал чувствовать, не говоря о ногах. — Что ты сказала?

— Я хочу знать, зачем ты следил в вечер убийства за Кирой. Зачем стоял возле ее дома, зачем потом поехал за ней, а когда она вышла из машины — зачем ты за ней пошел?

— Ты-ыыы. — Его руки так быстро нашли ее горло и так стремительно сдавили, что, не ударь она его ногой в пах, неизвестно, чем все бы закончилось.

— Тварь, — простонал Виталик, корчась на полу. — Какая же ты тварь!

— Ты даже не представляешь какая, — отозвалась она хрипло, растирая шею. — Научилась выживать среди таких, как ты, Виталик! Научилась!

— Вон пошла, — велел он, вставая на коленки и прижимаясь щекой к стене. — Знать тебя больше не желаю!

— Три ха-ха, — почти весело воскликнула Ниночка и прежде, чем скрыться за его дверью, прошипела: — Зато я желаю знать, что ты делал в вечер убийства неподалеку от Киры. Не помогал ли ты ей совершить убийство, чтобы освободить себе место, а, Виталик?

Глава 10

Илья методично пересчитывал купюры, складывая аккуратными стопками. Сумма была внушительной. Он без конца сбивался и пересчитывал. Досадливо кусал губы и снова пересчитывал. Он бы ни за что не стал сорить такими деньгами, если бы не обстоятельства.

— Здесь все, можете забрать, — проговорил он, скорбно поджимая губы и почти не глядя в сторону пожилой заплаканной женщины, замотанной в черные траурные одежды.

Выходное пособие для Клавдии они с Катериной приготовили заранее. Он больше не мог терпеть в доме эту старую ворчливую особу, вечно всем недовольную, особенно им, Ильей. Он пару раз устроил Катерине легкие скандалы по этому поводу. После первого она задумалась, а после второго вдруг не стала особо возражать и согласилась Клавдию уволить. Но при этом решила отблагодарить ее более чем щедро.

Денег было очень много. На них можно было купить приличное жилье в их городе.

— Не надо мне от тебя ничего, душегубец, — сипло всхлипнула Клавдия и отчаянно замотала головой, зажмурив опухшие от постоянных слез веки. Но в деньги вцепилась. — Ты виноват! Ты! Ты беду накликал! Если бы не ты, жива была пташечка моя. А теперь лежит в земельке.

— О боже мой, это когда-нибудь закончится? — завопил Илья и шарахнул кулаком по столу. — Хватит уже причитать! Забирайте деньги и уходите.

— Катенька-то ни за что бы не уволила меня. Никогда, — вдруг совершенно сухим, лишенным слезы голосом упрекнула его Клавдия. — Она бы мне и глаза закрыла, и в последний путь проводила.

— Да? Уверены?

Он раздул ноздри, его распирало бешенство. Так и хотелось двинуть что есть силы кулаком по лобастой Клавкиной голове. Прогнать прочь из большого шикарного дома, остаться тут одному и хорошенько все обдумать.

Ему было над чем задуматься!

Но нельзя, Клавдия и так его беспричинно винила во всех бедах. В том числе в случившемся с Катериной. Могла попортить ему немало крови. Вот Илья и терпел ее чудачества.

Пока терпел.

— Что? Уверена в чем? — отпрянула она, угадав его ненависть.

— В том, что Катерина собиралась вас тут до самой смерти вашей терпеть. Уверены в этом?

— Да, а что? — Клавдия вдруг положила объемную пачку денег обратно на стол. Отодвинула от себя, глянула исподлобья. — Не так разве?

— Нет, не так! Вот, читайте, уважаемая…

И Илья сделал то, чего делать не собирался.

Вместе с деньгами в шкатулку Катерина еще при жизни положила письмо для Клавдии. Прощальное письмо, в котором просила прощения за то, что все именно так сложилось, просила не обижаться на нее. И настоятельно рекомендовала потратить эти деньги на жилье.

Она не смогла бы объясниться с Клавдией лоб в лоб. Она бы сдалась, как сама призналась Илье. Она бы не выставила няньку, начни та плакать. Вот и написала прощальное письмо.

Илья не хотел его показывать Клавдии. При всей его неприязни к этой ворчливой бабе ему было ее немного жаль. Она искренне и преданно любила Катю.

Но теперь, когда домработница его буквально обвиняет в смерти Катерины, он никого щадить не собирается!

— Почерк узнаете? — спросил он, помахав письмом перед лицом Клавдии.

— Катенька писала, — снова сморщила она лицо, намереваясь заплакать.

— Тогда читайте.

И Илья, расправив бумагу на столе, пододвинул ее к Клавдии поближе. Вместе с деньгами пододвинул. Церемония, на которую он отводил минут пять-десять, затягивалась, это начало его раздражать. В голове без конца крутился один и тот же вопрос: эта суета, вызванная смертью его невесты, когда-нибудь закончится?

Сначала свора сыщиков, бесконечные вопросы, многозначительные взгляды, потом церемония прощания, поминки, теперь вот Клавдия, что было для него особенно тягостным. Не терпелось поскорее от нее отделаться.

— Та-аак, — протянула вдруг женщина и снова оттолкнула от себя деньги, теперь еще и с письмом вместе. — Стало быть, пташка моя решила меня на старости лет на улицу выбросить, так?

— Там все написано. — С трудом сдерживая раздражение, Илья направился к двери в холл, распахнул ее пошире, предлагая Клавдии покинуть этот дом навсегда. — Надеюсь, теперь вы не станете меня обвинять во всех грехах и преступлениях?

— Тебя, — Клавдия шумно встала, громко двинув стулом, покосилась с неприязнью на пачку денег и письмо, — тебя только и стану обвинять. Ты запудрил ей мозги, сволочь! Ты виноват в ее смерти! Ты столкнул баб лбами, и они погубили друг друга. И твоя жена… Она неплохая женщина.

— Эта неплохая женщина убила Катерину! — взвизгнул вдруг Илья и дернулся, чуть не подпрыгивая. — Зверски убила!