Химера, или Дитя двух отцов - Татьяна Михаль
– Я хочу спать, – сказала, повернувшись к нему спиной.
Ответом мне было молчание.
А потом, я услышала шуршание и скрип кожаной одежды.
Резко повернулась и увидела, что Тарас одевается.
– Ты куда? – забеспокоилась я.
Он грустно улыбнулся и ответил:
– Ухожу. Спокойной ночи, Вика. Увидимся утром. Я буду возле дома. Проконтролирую, чтобы Шахов не наделал глупостей и не воспрепятствовал твоему отъезду.
– Прости. Я не хотела тебя обидеть, – произнесла я, чувствуя укол вины.
Тарас мёрз на холоде, под дождём и ждал, когда все уснут, чтобы оказаться рядом со мной… А я, сволочь неблагодарная, своим поведением вынудила его уйти…
С другой же стороны, все эти разговоры о любви и семье, больше похожие на воду, меня до невозможности утомили.
– Не извиняйся. Ничего страшного не произошло, – улыбнулся он, потом надел куртку и, послав мне взгляд, наполненный тёплыми чувствами, начал выбираться наружу через окно.
– Осторожно, – пискнула я, но Тарас был спортивным и ловким. Он без проблем спустился вниз и, посмотрев на моё окно, послал мне воздушный поцелуй.
Улыбнулась и помахала ему.
– Пока… – произнесла одними губами и закрыла окно.
Едва это произошло, как в дверь спальни раздался негромкий стук.
Я замерла и нервно сглотнула. Бегло заозиралась по сторонам, но, не обнаружив следов «преступления», подобралась и открыла дверь.
– Игнат? – изобразила на лице удивление. – Что-то случилось?
Мужчина явно только что проснулся, так как лицо сохранило остатки сна, да и выглядел он помятым.
– Я услышал какой-то посторонний шум. И голос мужской. Решил проверить, что ты в порядке, – сказал он низким и чуть сиплым со сна голосом.
– Я в порядке. Здесь никого кроме меня, Кати и Рафа нет, – сказала в ответ.
– У тебя горит ночник, и я слышу, что в ванной льётся вода, – произнёс с подозрительностью и прошёл внутрь спальни, мягко отодвинув меня в сторону.
– Мне не спалось, и я решила принять ванну, – произнесла я раздражённо и сложила руки на груди. – Игнат, в чём проблема?
Игнат вошёл в ванную комнату и выключил воду, которая, ещё быть чуть-чуть и начала бы переливаться за края ванной.
«Чёрт! Балда!» – мысленно отругала саму себя.
Потом он вернулся из ванной, внимательно посмотрел на замершую меня, потом на Катюшу, которая сладко спала, перевёл взгляд на пса, что следил за нами чёрными бусинками своих глаз и, встрепав итак взлохмаченные волосы, криво улыбнулся и сказал:
– Прости, Вик, мне причудилось.
– Всё нормально, – улыбнулась в ответ. – Спокойной ночи, Игнат.
– Да, спокойной, – он остановился у дверей, задержался взглядом на чемодане и спросил: – Ты же не уедешь завтра?
– Уеду, – не стала я врать.
– Понял. Тогда утром поговорим, – был его странный ответ.
«Никаких «завтра поговорим», – приняла для себя решение. – «Диктаторские замашки меня только раздражают и выводят из себя!»
Игнат открыл дверь и почти уже вышел из комнаты, как вдруг, резко остановился и обернулся.
– В чём дело? – напряглась я.
Игнат не ответил, лишь сузил свои зелёные глаза, поджал недовольно чувственные губы и медленно прошёл к окну и остановился.
Он смотрел на пол. Я подошла к Игнату и тоже посмотрела вниз.
«Блиииин! Засада…» – простонала про себя.
На полу остались чёткие следы ботинок Тараса – мокрые с грязными разводами.
Игнат поднял на меня своё мрачное и даже искажённо в гневе лицо, но я не дала ему сказать первому.
– Я не стану оправдываться, – заявила твёрдо. – Ты не мой муж, Игнат. И своё решение как мне жить, я давно тебе обозначила. А теперь уходи. Я хочу спать.
Игнат не сказал ни слова.
Он развернулся и ушёл, тихо закрыв за собой дверь.
Я шумно выдохнула, села на кровать и уронила голову на сложенные ладони. Зарывшись пальцами в волосы, несильно их подёргала.
Ощущала себя я странно. И чувства, которые у меня возникли из-засти этой неловкой ситуации, мне совершенно не понравились. Стыд, горечь и даже разочарование – вот что я сейчас испытывала.
«Определённо, эти двое меня сводят с ума».
* * *
Виктория
Всю ночь я так и не сомкнула глаз. Мысли одолели мою несчастную голову и терзали её, как самые искусные палачи.
Когда стрелки на часах показали полшестого утра, проснулась моя крошка.
Я сменила Катюше подгузник, покормила её и не стала больше чего-то ждать в этом доме. Всё равно ничего хорошего здесь не случится – Игнат будет настаивать на своём, Тарас в свою очередь тоже не отступится, и не дай бог, из-за меня случится беда…
Игната я вчера предупредила, что уеду, поэтому я не ходила по дому как мышка – не видела смысла так себя вести.
Игнат же крепко спал или сильно обиделся, что даже свой нос не показал из спальни, потому что шуму мы втроём производили немало: Катюша громко агукала и пищала; Раф заливался счастливым лаем и егозой вертелся у меня под ногами; я же, когда спускала свой чемодан, уронила его, и он весело покатился вниз по лестнице, грохоча своими пластиковыми боками.
Погрузила чемодан в багажник своей машины, захлопнула крышку и поёжилась. Утро было пасмурным, влажным и очень холодным. Потом вернулась в дом, собрала свою девочку в дорогу и ушла, закрыв за собой дверь.
Но потом пришлось вернуться. А всё почему? Потому что Раф тут же тоскливо завыл, и Катюша тут же мне устроила истерику:
– А-а-аф! А-а-а-ф! – кричала она, дрыгая ножками и ручками.
Как бы я не хотела, чтобы собака жила у меня в квартире и как бы я не ругала про себя Тараса, всё же пришлось брать Рафа с собой.
Как только Раф оказался рядом с Катюшей на заднем сиденье машины, горькие рыдания ребёнка и тоскливый вой пса моментально прекратились.
«Кто-то уже манипулирует мной», – усмехнулась про себя, заводя машину.
Когда я выехала за ворота, то вдруг услышала крик:
– Ви-и-ика-а-а-а-а!!!
Посмотрела в зеркало заднего вида и увидела Игната, бежавшего за машиной. Он был в одних пижамных штанах – с голым торсом и кажется, босиком.
На миг, моё сердце замерло и защемило. Я едва не остановилась, но тут же дала себе мысленную оплеуху и уверено нажала на газ.
«Я не ушла, не попрощавшись, а оставила ему записку», – твёрдо произнесла про себя, словно оправдывая свой спешный отъезд. – «Я всё сделала правильно! Поэтому хватит хлюздить!»
Тараса, слава богу, я не встретила – уверена, он приедет позже, надеясь меня с дочкой ещё застать.
Надеюсь, он не обидится за Рафа, потому что моя малышка крепко привязалась к этому толстолапому существу.
Я возвращалась в город, и по идее, должна была радоваться, что всё-таки
