Владимир Купрашевич - Архивариус, или Игрушка для большой девочки (переиздание)
Недалеко от сквера, у которого она с Женей договорилась встретиться, Ксюша зашла в гастроном, купила маленькую бутылочку водки, соленый огурец и четвертинку ржаного
хлеба.
Вернувшись назад, она уже застала Женю, озиравшуюся по сторонам.
– Не оторвала тебя от приятных занятий? – поинтересова-
лась Ксюша
– Какие приятности могут быть в учебе? Разве что в преодо-
лении неприятностей. Одна эта математика столько счастья приносит! Особенно матанализ… провалился бы он …в другой анализ. Ну, что у тебя за программа?
Ксения деловито огляделась.
– Пойдем в скверик, там, в углу скамейка и столик, как раз то, что нужно.
– Что-то предстоит?! – воодушевилась подруга.
– Что-то, – подтвердила Ксения.
Сквер был пуст, лишь в дальнем углу копошились двое малышей под «надзором» бабули, прикорнувшей на краю скамьи. Судя по тому как голова ее, время от времени, покачивалась можно было понять, что надзиратель спит.
Столик был в углу сквера за кустом. Ксения выставила на на него водку, разложила закуску. Женя округлила глаза. Подобные сюрпризы вполне в ее духе, но Ксюха! Способная ученица, однако….
– Вот это прогресс! Или что случилось?
Ксюша улыбнулась и кивнула.
– Когда-то случилось. Сегодня родился мой папа. День памяти.
Она вынула из сумочки наклеенный на картон небольшой портретик мужчины и установила в центре столика, оперев на флакончик с туалетной водой.
– Так то день рождения… А умер то когда?
Ксюша нахмурилась.
– Не хочу вспоминать тот день. День памяти тот, когда человек родился. Я и на кладбище никогда не хожу. Хоть мать и наклоняет.
– А случилось то с ним что?
– Сердце, – нехотя протянула Ксюша. – Характер у него был впечатлительный. Из-за каждой мелочи переживал. А маманя у нас, подарок еще тот. Помотала ему нервов… Вместо того, чтобы поддерживать, когда что-то не ладилось, накручивала… Потому у нас с ней отношения …немного прохладные.
– А! У меня со своей еще хуже. Старая шлядень. Песок уже сыплется а все никак не угомонится… Закончит где-нибудь в лепрозории.
Ксения разлила водку по пластиковым стаканчикам.
– Жаль, не звенят, – ткнув своим стаканом в Женин, пожалела она.
– Нельзя чокаться, – предупредила подруга. – Поминки же.
– Дурочка, – обиделась Ксюша. – День рождения, а не поминки. В этот день родился родной мне человек… Самый замечательный. Он меня очень любил…, – последнее она произнесла уже со вздохом и дрогнувшими губами. В глазах блеснули слезинки.
Выпили.
– А я своего вообще не знаю, – сообщила Женя.
– Как?! – изумилась Ксения, откусившая огурец. – А Петрович, про которого ты мне рассказывала?
– Отчим был, – подтвердила Женя. – И тот вскоре слинял.
Ксюша снова удивилась.
– Ты же говорила…
– Это он прикрывался командировкой. Сам в Риге давно нашел себе бабу. Я случайно узнала. Маманя скрывала, а я нашла письмо… От той тетки. И чего удивляться? Додумался наставлять на путь истинный мою горбатую, с ее то наследственностью…
Ксения почувствовала себя неловко.
– А где же твой?
Женя равнодушно рассмеялась.
– Я его и не видела. Они разбежались еще до того, как я появилась на свет.
Лицо Ксюши вдруг прояснилось.
– А давай его найдем. Может он хороший… Напишем во все концы. Даже передача такая по телевидению есть… Эта там, ведущая,…как ее?
– Шукшина, – подсказала Женя. – Если этот хороший человек за двадцать с лихуем лет не вспомнил ни разу о дочери…
Ксения примолкла, но не надолго.
– Но может быть какая-то ситуация… Ну, экстремальная.
– Да брось ты, – дохрустывая огурчик отмахнулась Женя. – Дитя не плачет, мать не разумеет… Наср…на него!
– Может, умер? – тихо предположила Ксения.
Галдеж детей, сцепившихся друг с другом в поединке за какую-то безделушку, отвлек их. Старушенция, подскочив на скамейке, спросонья не могла сразу понять, откуда тревога. Потом принялась растаскивать уже вооружившихся, один лопаткой другой палкой, оппонентов.
– Может, – равнодушно ответила Женя. – Мать мне об этом постоянно твердит. Говорит, что был старый, наверное, его уже нет в живых. Врет, конечно. Чтобы не искала. А может и правда. А может и сама не знает, кто он был… Дитя любви! – потянувшись и раскинув руки, воскликнула Женя в заключение.
Ксюша задумалась, потом лицо ее просветлело.
– Я помню, как папа носил меня на плечах на демонстрации. Везде было море цветов, шаров, музыка… Люди пели песни, все были веселые, добрые…
– Потом напивались и били друг другу морды, – хмыкнула Женя.
– Ну, уж неправда! – возмутилась Ксения. –Наоборот все были как родные, собирались за праздничным столом, веселые… Одевались во все самое лучшее, с бантиками и цветками в петличках…
– Меня мать никогда не брала на такие праздники и сама от них увиливала. Пьянки, помню, были… В школе, правда, пару раз нас мобилизовывали, но когда из-под палки… А папаня у тебя ничего. Интересное такое лицо…, – Женя повернула фотографию, чтобы лучше рассмотреть. – Такое, русское, ничего лишнего. Только, больно серьезный. Кем он у тебя был?
– Реставратором. Восстанавливал Тихвинский монастырь. Часто брал меня. Я даже помогала ему. Так интересно было, когда под слоем вековой штукатурки вдруг появляется изображение, сначала бледное, непонятно о чем, непонятно какое, потом уже лица, руки… Словно возвращаются к нам из прошлого…Даже сердце замирает!
– Такое впечатление что я его уже где-то видела… У тебя не бывает?
– Конечно, бывает. Я иногда вижу его в толпе…
Когда они выходили из сквера малыши, уже обезоруженные, сосредоточенно и молча лупцевали друг друга кулаками. У одного к тому времени был разбит нос, у другого на щеке ссадина. Слышно было только сопение и вопли старушки, которая, как наседка, бессмысленно кудахтала рядом.
– Ну вот оно, племя молодое, незнакомое, – ухмыльнулась Женя.
Ксюша вздохнула.
– Подрастут, познакомишься ближе. Где-нибудь в подворотне…
Уже на тротуаре Женя, вспомнив, что упустила одну из интересных тем, обернулась к подруге:
– Послушай, ну а как твой подопытный? Глухо?
Ксения с минуту шла молча.
– Пропал куда-то. Бегает от меня как черт от ладана. В кадрах говорят, что как будто болен… А дома нет, на даче тоже… К врачам он не обращается. Наверное, я сама тут виновата. Дура.
– Ну так и перекрестись. Что у вас мужиков мало на работе, с кем можно продолжать эксперименты? Сомневаюсь, чтобы на тебя не пялились, у кого хоть что-то где-то шевелится.
Ксюша пожала плечами.
– Да это же совсем из другого… с этими неинтересно, от них и без того покоя нет. Один Петелькин чего стоит. Не работа, а сплошная борьба за целомудренность. Уж на что директор, черт старый, и тот недавно пригласил на чашечку кофе с пирожным… Глаза блудливые. То все смотрел мимо, будто я пустое место… А тут, прозрел.
– А претендент? По твоим же словам он и сам не помнит,
когда родился. Надо бы мне как-нибудь заглянуть к вам еще разок. Разглядеть толком.
Ксюша ненадолго задумалась.
– Проживший много лет не обязательно старый. Да я и не знаю его возраста… А тебе то зачем? Это не твое.
– Ты еще философских трудов не пишешь? На пару со своим мудрецом, – фыркнула Женя, но потом задумалась. – Вообще то в этом есть какая-то истина. Только эта истина, опять же, в их пользу. Недавно была информация, что от одного, девяностолетнего, тетка родила. Ты слышала когда-нибудь, чтобы родила девяностолетняя баба? То-то и оно. Со стороны природы и то дискриминация. И все этим козлам! Потому и надо им вешать рога без устали, как компенсацию за несправедливость. Специально выйду замуж, чтобы хоть одного украсить как махрового лося. Чтобы до земли свисали… Надо же, хоть как-то, восстанавливать равновесие. Мужики, где-то, могут иметь целый гарем. А почему женщине не заиметь хотя бы двух мужиков? Одного, что по свежее да приметнее, для выхода, чтоб не стыдно было, другого для души и прочих радостей, там уж можно и по вкусу. Ведь женщина способна выдерживать больше мужика А заставь того же шаха ежедневно, по полной программе, обслуживать всех наложниц… На другие сутки ногами вперед… Нет, я тебя понимаю. При нынешнем раскладе мужика надо искать исторического, из прошлого века.
Ксения с удивлением посмотрела на нее.
– У тебя что ни день, то новые песни…
– А, в этой жизни все так! – махнула рукой подруга. – Давай
зайдем в кафешку, выпьем по коньячку, пока у меня деньги есть.
Ксюша заупрямилась, было, но Женя, подхватив ее под руку, затащила в первую попавшуюся забегаловку. Женя заплатила за две порции алкоголя, пару конфет и принесла на столик в углу, где устроилась Ксения.
– А то я, как сосватала тебя за Андрея, так мы и разошлись. Каждая в своих интересах. Надо бы нам как-нибудь погулять с тобой. Вдвоем. На хрена нам мужики? Мы можем и без них. Ни забот, ни проблем, одни удовольствия.
