Филлис Уитни - Лунный цветок

Казалось, что Нэн больше всех сознает необходимость отвлечь внимание от музыки.

— Алан Кобб? — задумчиво произнесла она. — Звучит почему-то знакомо. Могу ли я по какой-либо причине знать ваше имя?

— Он пишет книги, — вставила Лори. — Он знаменит. Люди и репортеры встречали его в аэропорту в Токио.

Алан с упреком погрозил ей пальцем.

— Спасибо за поддержку, но тебе не следовало меня так возносить. А то я стану самодовольным.

— Не была ли какая-нибудь из ваших книг опубликована в Японии? — спросила Нэн.

— Это была не очень хорошая книга, — коротко ответил Алан. — Я хочу, чтобы о ней забыли, для этого пишу другую. Что-нибудь такое, что мы могли бы назвать более позитивной точкой зрения.

«О чем была его первая книга, если он всегда уклоняется от разговоров о ней?» — подумала Марсия.

— Я всегда за позитивный взгляд. — Нэн улыбнулась. — Как вы предполагаете достичь этого чуда в современном мире?

Казалось, что он не имел ничего против ее слегка поддразнивающей манеры.

— Это не так трудно, как вы думаете, — добродушно сказал он. — Все, что я делаю — это ищу людей, которые пережили сложные ситуации и вышли из них, скажем, кое-чему научившись.

Он взглянул на хозяина, но у Джерома был рассеянный вид, и Марсия знала, что он все еще прислушивается к отдаленному пению и бренчанию. Алан тотчас же прекратил обсуждение вопроса, и Марсия сделала усилие, чтобы сменить тему.

— Как поживает Ямада-сан, Нэн? Мне было очень приятно с ним познакомиться.

Эта фраза привлекла внимание Джерома.

— Где ты встречала Ямаду-сан? — спросил он Марсию.

— Она встретилась с ним в моем доме, — резковато вставила Нэн. — Он зашел ко мне, чтобы принести мне копию книги, которую только что опубликовал.

Она не смотрела на Джерома.

— Книга называется «Лунный цветок».

— Нэн перевела для меня несколько стихов, — сказала Марсия. — Они странные, но довольно красивые.

Щеки Джерома слегка порозовели, и он так пристально посмотрел на Нэн, как будто ее не одобрял. Если Нэн и заметила его недовольство, то проигнорировала его и тихо продолжала:

— Ямада-сан случайно заглянул ко мне. Я его не ждала. Я рада, что Марсия имела возможность с ним познакомиться, он самый приятный японский джентльмен из тех, кого я знаю. Его единственный сын был убит на войне, и его ясное лицо скрывает глубокое горе. Ямада-сан во всех отношениях настоящий старый самурай. Бедняжка.

— Почему бедняжка? — спросила Марсия.

— Потому что его жена, миссис Ямада, увлечена демо-кураши и отказывается быть настоящей японской женой. Сегодня в Японии демократия — большое дело. Его жена больше не ходит позади мужа, она голосует и произносит речи перед другими японками. Это очень смущает Ямаду-сан, потому что его упрекают мужья тех женщин, на которых влияет его жена. По его мнению, в Японии наступил новый печальный день.

Джером, который как будто обращал мало внимания на разговор, устремил на Алана взгляд, казавшийся странно враждебным.

— Марсия сказала мне, что вы знаете Брустеров из Вашингтона.

Алан небрежно кивнул.

— Несколько лет назад я делал статью о Марке Брустере для одного научного журнала. С тех пор мы поддерживаем контакт, и я заглядываю к нему, когда бываю в Вашингтоне. Как вы, вероятно, знаете, он вас очень ценит.

— Он склонен переоценивать людей, — резко сказал Джером.

— Я сомневаюсь в этом, — ответил Алан, но в словах его не чувствовалось ни капли лести, и Джером отвел взгляд.

У Марсии было странное ощущение, что под небрежными словами скрестились шпаги и что Алан каким-то образом пролил чью-то кровь, хотя это и не доставило ему удовольствия.

На несколько мгновений наступило неловкое молчание. Потом, как только Нэн начала говорить, вошла Суми-сан, которая выглядела расстроенной, и Марсия уловила имя «Минато-сан».

Джером положил свою салфетку возле тарелки и отодвинул стул. Прежде, чем он смог подняться, в дверном проеме появился Минато-сан, и по его поведению было видно, что он взволнован. Уродливый шрам, пересекавший его лоб от самых волос, был красным, и ручейки пота бежали по его лицу.

— Извините меня, — сказал Джером. — У соседей возникла проблема. Пожалуйста, извините меня, — не говоря Минато ни слова, он встал и вышел из комнаты. Японец на мгновение задержался в дверном проеме, его глаза по очереди рассматривали сидящих за столом так, как будто собравшиеся представляли для него особый интерес.

— Комбан ва, Минато-сан, — сказала Нэн. Он повторил вслед за ней пожелание доброго вечера и поклонился ей. Взгляд его ненадолго задержался на Алане Коббе и обратился на Марсию, которую он долго и пристально рассматривал. Затем он повернулся почти с военной четкостью и вышел из комнаты вслед за Джеромом.

— Этот был солдатом, — сказал Алан Кобб.

Нэн кивнула.

— Да, действительно. И жутким бойцом, я думаю. Беда в том, что он не может взяться за какое-нибудь другое дело. В прошлом году Джерри нашел ему хорошую работу на севере Хоккайдо, но его жена не поехала туда, и он пробыл там только два месяца и притопал домой.

— Возможно, он не хочет покидать свою жену, — сказал Алан.

— Я думаю, что в этом все дело, — согласилась Нэн. — Не могу сказать, что я не сочувствую Ичиро, но я хочу, чтобы он нашел какое-нибудь решение своих проблем.

Марсия спросила себя, не хочет ли хорошенькая Чийо избавиться от своего мужа. Но она не задала этот вопрос. Он слишком тесно касался личных проблем.

— Он оставляет у меня неприятное чувство, — сказала Марсия. — Я продолжаю думать, что он по какой-то причине следит за мной — как будто, чего-то ждет. Но он ничего не говорит. Просто пристально смотрит.

— Вам придется привыкнуть к тому, что на вас пристально смотрят, — предупредила ее Нэн. — В Токио иностранцы вызывают меньше удивления. Но здесь, в Киото, нас не слишком много, и вы не можете обвинять людей за их любопытство.

За превосходным бифштексом они обсуждали различные стороны жизни Японии. Время шло, а Джером не возвращался. Музыка и пение прекратились, и теперь был слышен отдаленный шум голосов, говорящих по-японски.

— Может быть, кто-нибудь заболел? — обеспокоенно спросила Нэн Марсия. — Как вы думаете, что случилось?

Нэн, не отвечая, пожала плечами, и Марсия чувствовала, что та знает больше, чем говорит.

— Может быть, это лисья женщина, — неожиданно сказала Лори, и Нэн некоторое время пристально и с негодованием смотрела на нее.

— Что ты имеешь в виду, говоря «лисья женщина»? — спросила Нэн.

— Суми-сан говорит, что есть лисица, которая попадает в японскую леди из соседнего дома, и что это плохо. Что это значит?