Следствие ведет блондинка (СИ) - Анна Трефц
— Согласны! — верзилы оглядели его избитую физиономию, и лица у них стали еще больше виноватыми. Они снова оглянулись в ту сторону, где скрылась Тойота и добавили хором, — Вот урод!
— Слухай, — один из верзил положил ему лапищу на плечо, — Ты не сердись, бывает.
Херр Шульц, тяжело дыша, согласился. Выбора у него все равно не было.
— А давай в кабак, а? — неожиданно предложил второй, и глаза его загорелись огнем человека, собирающегося совершить благое дело, — Давай, не ерепенься! Посидим! Выпьем! Мы ж мужики! А между мужиками, чего не бывает. Ну, дали в морду по ошибке, подумаешь.
«Точно, — со злостью подумал Густав, — Не твоя же морда!»
Тем временем, его уже вели к джипу, с двух сторон с энтузиазмом уговаривая поехать напиться по такому случаю. Еще предлагали обмыть синяки и промочить горло. Намекали на то, что мужикам нечего переживать из-за синяков, что мужикам, к коим они по своему радушию причисляли теперь и херра Шульца, нужно гордиться синяками. Густав их суждения никак не разделял, но пререкаться не стал. Во-первых, это было не безопасно, а, во-вторых, ему действительно очень хотелось напиться, чтобы хотя б на несколько часов забыть сегодняшний гадкий вечер.
Забываться херру Шульцу пришлось в странном заведении под названием «Трактир «Бутырка», который по началу вызвал в нем не самые приятные ощущения — ему показалось, что его привели в какой-то притон, где на маленьких оконцах чернели прутья решеток, да и внутри все было как-то уныло. В довершение ко всему на небольшой эстраде дурным голосом завывал какой-то мужик, состязаясь в громкости с собственным аккомпанементом.
Однако оказалось, что «Бутырка» — любимое заведение Сереги и Жеки, так представились Густаву верзилы. И их тут тоже очень хорошо знали. Поэтому их усадили за лучший столик, который к неудовольствию немца оказался прямо перед эстрадой. Серега и Жека долго спорили, размахивая руками с растопыренными пальцами, на каждом из которых красовалось по аляповатой печатке. Предмет спора был херру Шульцу не понятен: парни никак не могли решить, кому сегодня заказывать блюдо под названием «Пайка пахана».
— Если очень хотеть, закажи две! — попытался решить проблему Густав.
Серега с Жекой остолбенели, словно никогда не задумывались над таким выходом из сложной ситуации. Спустя несколько минут раздумий Серега серьезно изрек:
— Не… «Пайку пахана» можно есть лишь одному за столом. Если ж все будут паханами, то какой тут порядок?!
Немец ничего не понял из сказанного, но решил согласиться. Скула у него болела, левый глаз почти не видел, так что у него было не самое выгодное положение, чтобы влезать в этот странный спор. Но тут препирательства сами собой прекратились. Оба его спутника посмотрели на него и разом улыбнулись.
— «Пайку пахана» сегодня будет хавать немчура, — громко возвестил Жека. Он возложил избранному лапищу на плечо и выглядел при этом так, как, наверное, выглядел король Артур, когда он посвящал Ланселота в рыцари круглого стола.
Густав слабо улыбнулся разбитыми губами.
— А пить ты будешь пиво? — вежливо осведомился Серега.
— Я пить водка, — заявил херр Шульц, в одночасье рубя свои национальные корни.
— А раз так, — развеселился Жека, — Пить мы будем самогон. Тут подают классный самогон. Даже моя тетка в Ростове такой не гонит.
— Это точно! — подтвердил Серега.
На том и сошлись. Уже через час, херру Шульцу стало плевать, где у него какой синяк и как все это выглядит со стороны.
— Ты пойми, — грустно бормотал ему на ухо Серега, — Думаешь, мне машину жалко было? Да мне этот джип — тьфу! Я и сам сколько таких перебил, пока ездить научился как следует. Мне ведь за Россию обидно. Распустились сволочи на дорогах. Ну, хорошо мне в зад въехал, а если бы какую-нибудь бабку задавил? А дите малое? А в Жигули какому-нибудь ушастому бедолаге влупился? А этот ушастый может на свои задрипанные Жигули полжизни копил. Где справедливость?
— Да! — истово кивнул херр Шульц и потрогал левую щеку. Щека вспухла и болела.
«И черт с ней!» — легкомысленно подумал он и снова, чокнувшись, выпил стопку жгучего напитка, который по вкусу мог сравниться разве что с настойкой от пауков, которую Густав попробовал на кончик языка лет в десять из чистого интереса. Тогда язык опух и горел дня три. Теперь он чувствовал, что опух у него не только язык, но и пищевод, желудок, а также часть кишечника. И это было явно не пределом. С каждой новой стопкой вливаемая жидкость все больше и больше овладевала его организмом, грозя добраться и до головного мозга.
— Конечно, правильнее было бы вызвать ментов, — задушевным голосом продолжал Серега, — Тем более, что я теперь как-никак тоже к закону отношение имею, — он порылся в кармане черного пиджака, выудил малиновую книжечку, раскрыл и сунул Густаву под нос, — Смотри, я ж помощник депутата. О! Но что менты! Позвали бы страховщиков, а этот хрен со своим правым рулем наверняка застраховался в какой-нибудь левой конторе, из которой деньги полгода выколачивать придется. И что потом? Потом бы все разъехались по домам, а эта сволочь уже завтра будет гонять, как и прежде, — тут он погрозил кулаком явно по адресу сбежавшего очкастого водителя Тойоты, — Но теперь он будет знать, как лихачить. Обосрался ведь со страху! То-то!
Херр Шульц мог бы поспорить с методами Сереги, поскольку его борьба за безопасность российских дорог происходила на ни в чем не повинной физиономии. Но спорить он не стал. Уже не хотелось.
***
— Твою секретаршу только за смертью посылать, — Марго красноречиво и очень пластично потянулась, после чего глянула на Мао, который, в свою очередь, плотоядно пялился на галстук Тимофея Тарасова.
— Скажи ему, чтобы прекратил, — перехватив собачий взгляд, велел обладатель аппетитного галстука.
— Во-первых, тебя никто не обязывал именно сегодня надевать галстук с коровами, — беззлобно парировала Марго, — А, во-вторых, я чуть ли не с порога заявила, что Мао хочет кушать.
— Если он хотя бы понюхает мой галстук…
Довести угрозу до конца он не успел. Дверь кабинета распахнулась, и на пороге предстала раскрасневшаяся от быстрой ходьбы на высоких каблуках Тамара, глаза которой горели лихорадкой, а руки тряслись так, как будто она действительно страдала этим страшным недугом. Кроме того, на ней все еще болтался белый халат в кровяных подтеках, прическа растрепалась, а на лбу выступили крупные капли пота.
