(Не) Золушка - Екатерина Сергеевна Богушева
— Громов, уходи. Не видишь я болею. Я на лекарствах и на чаях у меня сопли противные, и я вся страшная как дикая обезьяна, хочу спать.
Громов усмехнулся сильнее сжал мою руку в своих и поднеся к губам осторожно ими коснулся нежной кожи. Потерся щекой о ладонь и принялся покрывать её пылкими поцелуями… Не скрою, мне было приятно. Очень приятно и я хотела большего, но он никогда об этом не узнает!
— Спи, ангел мой. А я просто буду рядом… и прости за то, что было в лесу. Я испугал тебя, знаю…
Я решила сделать, как и всегда сбежав от вопросов и признаний. Просто закрыла глаза и прошептала:
— Я сплю, не мешай…
Громов снова усмехнулся, а его рука скользнула по моей щеке, погладила по волосам, пока вторая не выпускала моей руки, губы продолжили нежные поцелуи… он что-то нашептывал мне, или кажется пел? Да, пел колыбельную… это было так мило, у него был прекрасный голос… я летала на облаке счастья и невесомости… и даже не заметила, как подействовало лекарство, просто заснула…
Пробуждение было лёгким и прекрасным. Я проснулась видимо вечером, потому как за окном было темно. Открыла глаза и поняла что кроме меня в комнате никого нет, а окошко закрыто. Сползла с кровати, кое как ещё на ватных ногах подошла к столу, налила себе из графина немного воды и лишь когда, поднося стакан к губам сделала несколько глотков, заметила на столе одну белую розу, а под ней записку.
«Выздоравливай скорее, мой ангел. Не буду мешать тебе отдыхать. Уже мечтаю, когда снова увижу тебя. Скучаю. Твой Г.»
— Твой «Г»…
Услышала я позади себя рычание и обернулась
— Г… не трудно догадаться кто, гораздо сложнее понять как.
Макс выглядел очень злым, ну просто очень. Он схватил меня за руку и потянул на себя, я едва не упала, но он придержал меня не позволив случиться свиданию с полом.
— Как он сюда проник?
Я захлопала лишь глазами пытаясь изобразить идиотку желательно тупую.
— Кто?
Макс замотал головой
— Не надо тут притворяться дурой, малая, тебе не идёт.
Я лишь пожала плечами
— Не понимаю о чём ты. А кто передал розу и записку?
С минуту Макс буравил меня взглядом тяжёлым и явно испепеляющим изнутри обращая душу в пепел…
— Хорошо, очень хорошо.
Наконец изрёк он и толкнул меня обратно в кровать. Заставил лечь на подушки. Быстро укрыл пледом и скрестив руки на груди, прошипел:
— Я ведь скоро узнаю, что за тайну скрываете ты и твой Громов. А пока…
Он протянул мне таблетку и стакан воды
— Давай… я жду
Меня позабавило то, как он типа «заботился» обо мне. Но улыбку сдержала
— Мне уже лучше, больше лекарства не нужны
— Нужны, давай пей. И запевай отваром шиповника, ну. Я жду.
Боже, что за детсадовский полицейский мать его??! Мне что пять лет?!! Да когда мать с отчимом уезжали в командировки я сама на месяц оставалась и так же болела сама и лечилась сама. И ничего страшного не произошло. Сама себя лечила, сама о себе заботилась… нас троих все устраивало. Они учили меня быть сильной, самостоятельной и независимой. О чем я и рассказала Максу, совершив ошибку…
— Они просто были эгоистами и не хотели заниматься ребёнком выбрав не тебя, а деньги поэтому и изображали желание сделать тебя самостоятельной, за которым скрывалось полное равнодушие к собственному ребёнку.
Ответ Макса сделал мне больно… я много раз думала об этом, но сама для себя придумала им оправдание… Я вдруг закрыла лицо руками и всхлипнула…
— Лиля, я не хотел обидеть тебя
Растерялся парень, я отвернулась
— Уходи… я хочу побыть одна.
Макс оставил лекарство и стакан на столе, развернулся и быстро ушёл. А я разрыдалась… понимая, что это глупо, но только сейчас трезво осознавая всю ситуацию. Они не любили меня, а лишь делали вид… Боже и как до меня это долго доходило. А я любила их, ставила на пьедестал почета и не желала видеть что-то кроме той сказки, которую сама для себя придумала ещё с детства и ею же жила… А сейчас глядя на Марьяну я понимаю, что такое материнская любовь. Но больно от того, что любви матери…
Я так и не испытала… и не ощутила… от этого стало ещё больнее… но кажется в такие моменты когда нас накрывает понимание, мы и взрослеем, мы становимся взрослыми, а детство остаётся там позади вместе со сказками, там в стране где мечты не сбываются, а истинные лица близких как и их поступки ранят до крови, причиняя боль, а оправданий больше нет… они заканчиваются…
Утром я проснулась совершенно разбитой и словно на обезболивающем для души, потому как больше ничего не чувствовала. Я сделала то, что делала всегда с самого детства. Я проглотила боль и забыла, просто забыла…
Марьяна стояла у плиты и готовила что-то, что так вкусно пахло на всю квартиру ванилью и шоколадом.
— Привет малышка, как ты?
Едва я вошла в кухню, тут же спросила она
— Мне лучше
— Вот и хорошо. А я готовлю сюрприз… Случайно услышала, как ты говорила своей Ивон о том, что любишь шоколадный кокосовый пирог. Всё. Рецепт нашла! Прочитано. Приготовлено. Ждёт твоего одобрения.
Я не знаю, что со мной случилось, но я как начала рыдать… не могу остановиться и всё. Подбежала к Марьяне и крепко её обняла.
— Детка ты что…
Женщина растерялась…
— Лиля, солнышко ты что
— Спасибо тебе… ты такая красивая и добрая…
Промямлила я…
— Милая я тоже очень тебя люблю. Я всегда мечтала о дочери, но не получилось. Правда у меня два прекрасных сына, а теперь ещё и ты есть. Давай утри слёзы, все хорошо. Садись давай вместе позавтракаем, да?
Мы ели пирог, пили чай и мне было очень хорошо… А потом к нам присоединился Макс. Он выхватил из моей руки пирог, который я с таким удовольствием ела и откусил кусок.
— Макс! Что ты делаешь??! Целое блюдо стоит, так нет, надо у сестры украсть!
Возмутилась Марьяна
— Тут вкуснее
Прошипел он и подмигнул мне, усаживаясь рядом…
— Ой мне звонят из конторы
Спохватилась женщина, едва услышав телефонный писк и выбежала в коридор ответить…
Макс придвинул стул ближе к моему. Я быстро вскочила на ноги и собралась вернуться в спальню, но Макс поймал меня у лестницы… Обхватил руками за талию и притиснул к себе
— Макс, пусти!!!!
— А что такое?! Громов лучше обнимается, да?!
— Громов мой
