Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева
— Тут и маму надо рядом ложить спать — проговорил Александр Николаевич, рывком подымая женщину и усаживая её на стул.
У Анни также спало напряжение, но её мучило чувство вины, за свое неумение.
Когда Мужчина-доктор разобрался с матерью девочки, он обратился к Анни.
— У меня стало это получаться только раз на тридцатый — и услышав эти слова, у Анни чисто автоматически раскрылся в удивлении рот.
— Мы сейчас выяснили еще одну проблему, которую нам необходимо разрешить. Вы должны научиться вставлять интубатор. Вот вам задание. Я на всю неделю отправляю вас в лор. отделение с моей рекомендацией к главврачу, чтобы пациентов с дифтерией поручал только вам, вот и учитесь.
Вечером Анни, поджав под себя ноги и укутавшись в плед, сидела со Светланой, которая так же поджав под себя ноги и укутавшись в плед, нежилась на тахте в гостиной, рядом с подругой. А Григорий хозяйничал за столом, взгромождая самовар. Вернулась на ночь Глаша и помогала ему наливать чай. Григорий рассказывал, как прошел день в гостях у бывалого солдата и его детей. Подарки очень понравились, Анни хотела, чтобы у мальчишки была дорогая игрушка, но увидев в магазине самокат, больше сомнений, что они купят, не возникало, а в придачу десятилетнему мальчугану презентовалась книга «Путешествие Гулливера».
— Ты уже не плачешь по ночам? — тихо спросила подругу Светлана.
— Сейчас нет — ответила Анни.
Григорий позвал к столу, Глаша поедала Анни глазами, как всегда, но Анни давно к этому привыкла.
— Ой, и до чего же вы красивая! — любила она повторять то и дело и сейчас не впопад, завела свою старую песню.
— Красива, красива — поддакнул Гриша.
— Да, Гришенька, не по тебе девица — подтрунивала его Светлана.
— А я и не мечтал — всегда оправдывался он. — Разве же я не понимаю, что такому бриллианту требуется очень дорогая оправа!
И тут Анни внезапно вспомнила.
— О, дева Мария! Мне же передали сегодня записку от Серафимы Гричич! Как же я про неё то, забыла?
— И что же она пишет? — слегка насторожилась Светлана — Опять с какими-нибудь непристойностями? На это она мастер. Ее салон имеет скандальную репутацию, но, она сама для этого прилагает не мало усилий.
— Зачем? — спросила Анни.
В разговор вклинилась Глаша:
— Да, родители из приличных семей не разрешают своим дочерям даже нос туда показывать!
Гриша покосился на неё.
— А тебе то откуда знать?
Глаша наливала в блюдечко горячий чай из чашки и уверенно констатировала.
— Я же может больше вас знаю. Вы все больше дома сидите, а я с людьми много общаюсь. Бабенки в прачечных как начнут рассказывать о своих хозяевах! Очень много я знаю, а вы не догадываетесь!
— Догадываемся, догадываемся — отрицал Гриша.
— Да, Серафима Гричич коварна — стала серьезно говорить Светлана и очень пристально смотрела на Григория, и смысл этого взгляда Анни не был понятен. — Я отдаю должное её умению приспосабливаться. Она всегда впереди событий и перенимает стиль жизни Нового Света! Устраивая поводы для пересудов, она замечательно рекламирует свой салон и народу в нем только прибавляется! Богатые люди скучают часто.
— Откуда ты это все знаешь, ты же не посещаешь её салон? — удивилась Анни. Некое не приятное ощущение испытывала она при упоминании о Серафиме Гричич.
— Нам положено это знать, Аннушка и у меня к тебе будет очень личный и очень серьезный разговор. И во время этих слов, Гриша опустил взгляд и уловив это, Анни даже показалось, что они с сестрой имеют некую общую тайну от неё.
— Личный? Хорошо. Но как вы уже знаете, мне сплетни не страшны, какими бы они не были. Репутация для «девицы на выданье» мне не нужна, женихов я не ищу, и если мне любопытно чем-либо навещать её салон, то что же с того? Как станет не интересно, я об этом забуду.
Светлана кивнула утвердительно головой, но никто не понял, с чем она согласилась, ибо по её комментариям, она имела самые негативные эмоции в адрес Серафимы Гричич. И помолчав не много, неожиданно спросила Анни.
— Так, если не секрет, куда же она тебя приглашает?
Анни, спохватившись, шустро выскользнула из-за стола и умчалась в коридор, где оставила записку. Она, вернувшись, стала её читать при всех, только то и дело отвлекаясь, чтобы посмотреть, как громко Глаша раскусывала сахар. Так никогда никто не делал и Анни опасалась, что она когда-нибудь поломает себе зубы. Но все всегда обходилось, и она только цокала с недовольством при этих звуках.
— В эту субботу, состоится бал в Юсуповском дворце по поводу окончания поста и после Пасхи. Она меня приглашает, у неё есть для меня пригласительный. А вас, Светлана и Гриша, она вас приглашала когда-нибудь, или своим вниманием она удостоила только меня?
Светлана даже не обиделась. Только хмыкнула на это.
— Аннушка. Мы с Григорием ну никак не вписываемся в её круг общения, ты в этом еще убедишься.
— Так может мне и отказаться, я же не знаю еще ничего, ты посоветуй, как подруга.
Светлана спешно поставила чашку на блюдце и дотронулась до её руки.
— О, нет, нет, Аннушка. Я очень прошу тебя принять приглашение, и мы еще должны подумать о твоем платье. Мы хотим, чтобы каждая твоя совершенная черта фигуры была подчеркнута этим платьем, и цвет волос и лица. Надо продумать все!
Анни пожала плечами.
— Ну. Хорошо. Финансы позволяют, но …я не относилась с такой серьезностью к этому балу. Юсупов, это тот самый Юсупов? Мне Серафима Гричич рассказала о их семейной легенде.
— О, Аннушка. Мы часто посещаем с тобой семьи рабочих, вот сегодня были в солдатской семье и боюсь, что-то, что ты увидишь, тебе покажется не мыслимым. Они как небожители.
Анни опять пожала плечами.
— Не пойму. Но откуда ты это знаешь? Вы
