Мерил Сойер - Слепой случай

Сердце ее бешено забилось, когда губы Марка коснулись ее груди. Она почувствовала, как в ней всколыхнулось желание, и тихо застонала.

Но тут послышались громкие голоса за дверью.

— Карл, — оторвавшись от Эйлис, шепнул Марк и быстрым движением запахнул ее халат. — Он и сквозь стены видит. — Озорно блеснув глазами, Марк пригладил волосы.

Дверь распахнулась, впустив в костюмерную струю горячего сухого воздуха.

Эйлис одернула халат, чувствуя краску смущения на лице.

— А мы в том фургоне вас искали. Меня зовут Хельга, — представилась плотная женщина. — А это мой помощник Тедди.

Ткнув в спину тщедушного Тедди с такой силой, что тот едва не упал, Хельга заставила его поклониться, после чего повернулась к Марку:

— А вы кто?

— Марк Кимброу, — ответил Марк, протягивая руку.

Хельга окинула Марка быстрым, но явно одобрительным взглядом, прошла к вешалкам и сняла с одной белую, всю в кружевах ночную рубашку.

— Вот костюм Эйлис, — горделиво объявила она Марку. Саму Эйлис толстуха проигнорировала. — Точная копия рубашки прошлого века.

Марк глядел на пенные кружева этого произведения искусства, пытаясь вообразить себе Эйлис в этом наряде. Черное шелковое белье с кружевами — пожалуйста, только не этот бесформенный балахон, на который пошло бог знает сколько ткани.

— Похоже, ночные рубашки сильно изменились в лучшую сторону, — сказал Марк. — В наши дни только ненормальной пришло бы в голову соблазнять кого-то в этом чудовищном одеянии.

Эйлис чуть не прыснула, увидев, как шокирована этими словами Хельга.

— Но, Марк, мы же воспроизводим девятнадцатый век! — заступилась она за рубашку. Марк весело улыбнулся и пожал плечами. — А вот остальные рубашки! — Хельга потянулась к другой вешалке.

— Остальные? — Эйлис так и подскочила: в сцене фигурировала одна рубашка, которая, собственно, и нужна была совсем недолго.

— Ну да. Для нескольких дублей. Ведь вы, голубушка, чуть ли не рвете с себя рубашку, чтобы побыстрее уложить мужика в койку! А что будет, если вы действительно порвете ее на первом же дубле? Или изомнете? Или гримом испачкаете? Вот запасные и пригодятся.

Голос Хельги звучал уверенно и безапелляционно.

Повесив рубашку, которую она демонстрировала Марку, она обратилась к Тедди:

— Идем, малыш! Пора за работу приниматься! — И, взяв помощника в охапку, она скрылась с ним за вешалками. Эйлис стояла, зачарованно глядя на белое великолепие совершенно одинаковых ночных рубашек. За своей спиной совсем близко она чувствовала Марка, казалось, он вот-вот коснется ее.

— А я что говорил? — раздался низкий голос Марка. — Дублей, уж конечно, будет много. Ну ничего. Все пройдет отлично.

Уверенность Марка была заразительна, она передавалась и Эйлис. Пол никогда не давал ей этого чувства, потому что сам не обладал им. Он никогда не хвалил, не одобрял ее, наоборот, всегда старался доказать, что она не права.

— Давайте лучше сядем. Расскажите мне о вашей семье, — сказала Эйлис, чувствуя, что обсуждать предстоящую сцену — значит только попусту волноваться.

— Да особенно и рассказывать нечего, — отозвался Марк, когда они сели. — Я единственный ребенок в семье, родители мои давно скончались, остались дядька, тетки и целый выводок кузин и кузенов. Ну а у вас?

Эйлис догадалась, что Марк намеренно отводит разговор от себя и своей семьи. Удивительно, как легко ему удается избегать тем, обсуждать которые он почему-то не желает.

— Я тоже единственный ребенок. Мама умерла два года назад, незадолго перед тем, как я кончила книгу. — Ее охватила знакомая тоска — острое чувство одиночества, покинутости. Она помолчала, преодолевая в себе боль. — Отца я не знала. Они развелись, когда мне было четыре года.

— Вы очень тоскуете по матери, правда?

— Да. Она была мне лучшим другом.

«А муж твой не был», — подумал Марк.

Дверь фургона распахнулась, и на раскаленной волне полуденной жары возникла Линда.

— Ну Вот, возьмем тебя, как только оденешься, и... — Линда окинула озабоченным взглядом Эйлис, проверила грим. — Нет, все в порядке, ты была аккуратна, подправлять грим не нужно, разве только чуть-чуть. Большая удача, если учесть, сколько времени прошло.

— Посторонних со съемочной площадки выгнали? — спросил Марк.

— Ты-то кто такой? Личный секретарь Эйлис? — шутливо возмутилась Линда.

— Да, нечто вроде этого.

Марк отлично понимал, что отсутствие на съемках посторонних для Эйлис является непременным условием.

— Сейчас как раз занимаются этим — освобождают Площадку от лишних людей. В том числе и от тебя со Стивеном.

— Ну и правильно. При мне Эйлис бы нервничала.

— Ты за Стивеном проследи, а то он, кажется, считает, что непременно должен присутствовать.

— Ладно. — Упоминание имени Стивена заставило вспомнить неприятное: как быть с отбракованным материалом? Наверное, самым правильным будет, ничего не говоря Стивену, обсудить это напрямую с Найджелом Хантером. Ведь в качестве главного продюсера Найджел будет вместе с Джайлсом просматривать весь отснятый материал. Марк должен напомнить им позаботиться об отходах. Тогда у Стивена и искушения не возникнет.

— Ну беги. Мне надо еще поработать с Эйлис.

Значит, пора. Эйлис только тут до конца поняла, что встречи со съемочной камерой ей не избежать.

— Хельга! — позвала из-за вешалок Линда. — Ты мне нужна!

— Выше голову, Эйлис, — сказал Марк. — Все получится, вы прекрасно справитесь. Я буду вас ждать. И ангажирую вас сегодня на ужин.

— Договорились.

Эйлис хотела попросить Марка остаться — вдруг он ей понадобится. Но потом решила: нет, раздеться при нем она не сможет.

Глава 9

Грубая ткань его одежды терла ее обнаженную кожу, и Эйлис слегка высвободилась из его объятий. Тишину нарушало лишь их шумное дыхание. Торопливо расстегнув на нем жесткую от крахмала рубашку, она стянула ее, затем быстро расстегнула ремень. Ременная пряжка стукнулась об пол. Эйлис извивалась под ним, и соски ее стали твердыми от соприкосновения с жесткими волосами на его груди.

— Скажи, что любишь меня, — прошептала Эйлис, блуждая пальцами по его волосам, соблазнительно изгибаясь.

Единственным его ответом был поцелуй — крепкий, беспощадный, его руки сжали обнаженные ягодицы Эйлис, ногти впились в ее тело.

— Скажи, что любишь, скажи! — молила она. — Скажи сейчас!

Толкнув ее на кровать, он навалился сверху. Эйлис почувствовала солоноватый пот на его коже, когда, заглушая невольный крик, уткнулась ртом в его плечо. Из глаз текли горячие слезы. Наконец он обмяк, ослабил хватку.