Ани Сетон - Гнездо дракона

Она пока еще не знает этого, да и все остальные тоже. До чего же убоги эти людишки! Толстушке лучше бы глядеть в оба. Он хмыкнул про себя, вытер рот и любезно заговорил.

— Я всегда quivive[14], чтобы принять участие в вашем удивительном праздновании Четвертого июля. Какова дневная программа, месье?

Николас немедленно повернулся к своему гостю в вежливом внимании.

— Утром будет устроен праздник для моих арендаторов, и, боюсь, вам придется выслушать мою речь, что является у нас своего рода традицией.

Улыбнувшись, граф произнес:

— Патриотическая речь? Это, наверное, интересно. Николас продолжал:

— Вечером начнется прием, за которым последует небольшой бал. Мы пригласили некоторых из наших соседей.

— Еще одно удовольствие, месье, я обожаю танцевать. Правда, я при этом прыгаю словно гуттаперчивый мячик, но я буду стараться как могу. Вы, должно быть, тоже любите танцевать, мадмуазель? — он нарочно обратился к Миранде, которая при этих словах смутилась и покраснела.

— Я… я не знаю, — ответила она, теряясь от этого неожиданного внимания. — Боюсь, я не умею как следует танцевать. Я не знаю фигуры ни польки, ни вальса. Думаю, что на балу меня не будет.

Она неуверенно взглянула на Джоанну, которая немедленно заметила:

— Полагаю, Миранде следует остаться с Кэтрин. Девочка будет смущена шумом и присутствием в доме такого количества людей.

— С Кэтрин сможет посидеть кто-нибудь из слуг, — ответил Николас. — Конечно, Миранда должна быть на балу. Она быстро освоит все фигуры.

— Хорошо, это не столь уж и важно, — согласилась Джоанна, опуская ложечку в ванильное мороженое.

Ага, подумал граф. В конце-концов толстуха не так уж и глупа. Она хочет усмирить малютку, держа ее в черном теле. Но тут на помощь приходит кузен Николас и прекрасные глаза мадмуазель полны благодарности. Но, в общем-то это сделано чисто инстинктивно, мадам слишком ленива и поглощена сладостями, чтобы понимать, что происходит на самом деле. А месье слишком занят осознанием своего положения, чтобы позволить себе действовать немедленно. А что до малышки, то она еще не проснулась. Непретенциозное маленькое и хорошенькое создание.

Все поднялись, и граф начал рассматривать Миранду глазами знатока, восхищаясь изяществом ее рук, стройностью груди, красиво очерченной тугой баской, белизной ее кожи. Ему всегда нравился такой тип женщин, особенно привлекли его внимание маленькая черная родинка над верхней губой и слегка вздернутый носик. Женщины такого типа часто оказываются способными на большую страсть. Он вздохнул, на мгновение решив, что мог бы стать тем мужчиной, который должен пробудить ее.

Когда она выходила за двумя другими женщинами из столовой, он пристально следил за ее грациозными движениями, и ее невинность и юность тронули его. Pauvrepetite! Он мог бы обучить ее искусству любви с нежностью, которой она никогда не дождется от этого гордеца Николаса при всей его поразительной красоте и изысканных манерах. Но тут к графу вернулась чувство юмора. Ehbienс'estlavie[15]! Создание любовных проблем в этом доме не входило в круг его обязанностей.

Он сел, чтобы за бокалом превосходного портвейна, побеседовать с хозяином дома, который, как он давно заметил, был компетентен в очень многих вопросах. Сначала они затронули международные события, франко-марокканскую войну, недавний мир между Англией и Китаем, создание Немецкой католической церкви. Затем они перешли на предполагаемую аннексию Техаса и на возможность победы на президентских выборах Джеймса К. Полка. Здесь граф почувствовал себя не слишком уверенно, и Николас кратко разъяснил ему суть проблемы, в которой француз явно не разбирался.

— А что думают во Франции об этих новых экспериментах с эфиром? — спросил он, меняя тему разговора.

— О, это действительно чудо! Если это сработает, то очень многим позволит избавиться от боли.

— А так же обеспечит самую легкую смерть тем, кто ее заслуживает.

— И те, кто заслужил смерть, умрут? — забавляясь спросил граф.

— Может быть, — сказал он. — В общественном сознании существует множество глупых сентиментальных предрассудков, касающихся смерти. Но для рода человеческого было бы полезно, если бы все уроды, а так же люди бесполезные для общества были уничтожены.

— Но, месье! — весело запротестовал граф. — Это же варварство. Кто посмеет решить, какой человек достаточно уродлив и пригоден для жизни, чтобы вынести ему смертный приговор? Разве это в человеческих силах?

Николас поднял бокал и сделал изящный глоток.

— Я посмею… если представится случай.

Граф поперхнулся. Свечи догорали и многие из них уже совсем оплыли. Углы комнаты тонули в тени, но невозмутимое лицо хозяина дома было освещено достаточно хорошо.

Граф незаметно перекрестился, но тут же устыдился своего страха. Наверняка это были всего-навсего речи атеиста, убеждал он себя, которые то и дело можно услышать в парижских салонах от современных молодых людей. Подобных речей ему приходилось выслушивать немало, но на этот раз ему почему-то стало неуютно.

Ненадолго воцарилось молчание. Через закрытую дверь из музыкальной комнаты доносились негромкие звуки гавота. Он узнал их. Должно быть, его жена играет на фортепьяно для этих двух столь отличающихся между собой женщин. Бедная Мари-Луиза, думал он, ей, должно быть, очень скучно находиться среди людей, языка которых она не понимает. Ему очень хотелось встать и подойти к ним, но Николас, на этот раз столь невнимательный к желаниям гостя, не проявил стремления перейти в другую комнату. Он сидел, задумчиво поигрывая розой, упавшей из огромной вазы.

Граф прочистил горло и поднял тему, которая, по его мнению, должна была доставить Николасу удовольствие.

— Вы оставите своим сыновьям прекрасные владения, месье.

Николас положил розу.

— У меня нет сыновей.

— Eh bien, будут. У вас еще много времени впереди, — поспешно заметил граф.

Николас медленно повернул голову.

— Вы видели мою жену. Вы полагаете, она в состоянии подарить мне сыновей?

Ну и незадача, подумал несчастный граф. Однако же нужно было что-то ответить.

— Конечно, мадам Ван Рин несколько полновата, но это ничего не значит. Да в конце концов маркиза де Лан весит девяносто килограммов, а у нее восемь детей — все мальчики. Здесь не следует отчаиваться, и если что-нибудь не так со здоровьем, какая-нибудь petitemaladie[16], это же легко можно поправить. Полагаю, у вас есть хорошие врачи…