Нора Робертс - Посмертный портрет

Он отошел в сторону и махнул рукой женщине, сидевшей за стойкой:

– Нелла, взгляни-ка на это.

Женщина была тоненькая, как спичка, с огненными волосами, вздымающимися над головой сантиметров на пятнадцать и снова падающими на макушку. Ее треугольное личико было совершенно белым, если не считать огненных губ и ресниц.

Она внимательно посмотрела на фотографию, а потом на Еву.

– Это девушка, которая погибла. – Она говорила в нос, как уроженка Куинса. – Я видела ее в новостях. Это снял подонок, который убил ее?

– Возможно. Что этот подонок представляет собой как фотограф?

Нелла положила снимок на стойку и принялась изучать его – поднесла к свету, положила снова и посмотрела на него через лупу.

– Неплохо. Профессионал или талантливый любитель. Отличное разрешение, освещение, распределение света и тени, ракурс… Он явно был связан с моделью.

– Связан? Что вы имеете в виду?

Нелла выдвинула ящик, достала пачку жевательной резинки и развернула ее, продолжая рассматривать отпечаток.

– Ну, черт возьми, он же снимал не какой-нибудь район Нью-Йорка, населенный беднотой, Большой каньон или домашнюю собачку. Здесь присутствует понимание модели и любовь к ней. Замечательный любительский портрет, снятый человеком с верной рукой и хорошим глазом.

– Какой камерой он мог пользоваться?

– Проклятие, я вам что, Шерлок Холмс? – Она хихикнула, довольная собственным остроумием, и сунула резинку в рот.

– А какой камерой воспользовались бы вы сами, если бы хотели снять человека без его ведома?

– Будь у меня куча денег – «Борнейз 6000» или «Райзери 5М». Если нет, то «Хайсермен ДиджиКинг». – Нелла достала из витрины аппарат размером с ее ладонь. – Это «Райзери». Лучшая на сегодняшний день карманная модель. Ею можно делать и любительские снимки. Но если вы хотите добиться художественного эффекта и при этом не слишком стремитесь к скрытности, такая камера вам подойдет лучше всего. Она особенно хороша для серьезной работы. Совместима с любым компьютером.

– Сколько таких аппаратов вы продаете в месяц?

– Черт побери, не больше дюжины в год! Их достоинство – высочайшая надежность. Если покупаете такую игрушку, она служит вам до самой смерти. Ничего лучшего вам уже не найти.

– У вас есть перечень клиентов, покупавших три упомянутые вами модели?

Нелла щелкнула резинкой.

– Конечно. Вы думаете, что этот подонок покупал камеру у нас?

– С чего-то нужно начать.

– Мы проверим все три марки, – сказала Ева Пибоди, выйдя из магазина. – Начнем с города и посмотрим, что выйдет. Я прикину вероятность, но держу пари, что он выбрал самую классную. Потом сравним список покупателей фотоаппаратов со списком покупателей косметики. Вдруг повезет…

– А если он взял оборудование напрокат?

– Не разочаровывай меня! – Ева на мгновение прислонилась к машине и только потом открыла дверь. – Да, я думала об этом, и все же считаю, что следует начать с покупки… Как ты думаешь, сколько в городе профессиональных фотографов?

– Хотите применить множественный подход?

– Там увидим. Начнем сразу с четырех сторон. Место преступления, местожительство жертвы, университет, компьютерный клуб. Он должен был где-то познакомиться с ней. Чтобы куда-то пойти с убийцей, она должна была знать его – по крайней мере, в лицо. Будем опрашивать соседей, людей, которые с ней учились или работали. А также профессиональных фотографов, имеющих студии в этих районах.

Когда Ева вырулила на улицу, запищал ее телефон, и в трубке раздался веселый голос Макнаба:

– Здравствуйте, лейтенант! Я нашел интересующий вас компьютер. Если вы хотите – ха-ха – осмотреть место действия[5], то я…

– Вези его в управление, – сказала Ева. – Данные передали Надин в час двадцать, так что проверь дискету видеокамеры слежения. Мне нужно определить личность передававшего. Я еду.

– Но мне понадобится время, чтобы…

– Встретимся на совещании в одиннадцать ноль-ноль. Сейчас я закажу помещение. – Ева посмотрела на Пибоди, и та послушно достала телефон. – Будь там со всеми данными. – Она сделала паузу. – Отличная работа, детектив.

– Комната для совещаний «А», лейтенант, – сказала Пибоди, когда Ева дала отбой.

– Отлично. Свяжись с Фини и попроси его присоединиться к нам.

У Евы еще осталось время, чтобы обработать собственные данные, вычислить вероятности и изучить отчеты патологоанатома и судмедэксперта. Затем чувство вины заставило ее позвонить Надин.

– Я хотела связаться с тобой, когда будет что рассказать, но пока ничего нет. Так что просто знай, что мое обещание остается в силе. Сейчас я хочу потянуть за одну ниточку. Если что-то получится, сообщу. Честное слово.

– Всегда что-то есть. Дай хоть что-нибудь.

Ева помолчала.

– Можешь сказать следующее: надежный источник в управлении подтверждает, что сексуального насилия не было, и дознаватели считают, что жертва знала убийцу. От остальных комментариев полиция воздерживается.

– Вот и отлично. Видишь, что-то есть всегда. Тело уже выдано родным?

– Патологоанатом отдаст тело завтра… Надин, мне пора идти. У меня совещание.

– Еще один вопрос. Ты можешь подтвердить, что убийца Рэйчел Хоуард на этом не остановится?

– Типун тебе на язык, Надин! Не буди лихо…

Ева положила трубку и провела ладонями но лицу. Судя по всему, спать лиху оставалось недолго.

Ева пришла в комнату для совещаний первой. Она решила воспользоваться этим, чтобы привести в порядок мысли, села к столу, вынула блокнот и стала записывать.

«Ее свет был чистым».

Молодость, чистота, девственность…

Как, черт побери, убийца мог узнать о ее девственности? Может быть, он был ее близким другом? Потенциальным любовником? Советчиком, пользовавшимся у нее авторитетом?

«Кому могла доверять Рэйчел?» – подумала Ева и представила себе милое улыбчивое лицо.

Проклятие, да кому угодно!

Ева попыталась припомнить, доверяла ли она сама кому-нибудь так же полно и безоглядно. Едва ли. Но ведь она не родилась в прочной, здоровой семье с нормальными родителями и бойкой младшей сестрой. В жизни Рэйчел все было сверхъестественно нормально. Вплоть до последних часов. Семья, друзья, учеба, грошовая подработка, доброжелательные соседи…

В возрасте Рэйчел Ева уже закончила полицейскую академию и надела форму. Уже не раз видела смерть. И убивала сама.

А главное – она не была девушкой с шести лет. Или с семи? Во сколько лет отец впервые изнасиловал ее?

Какая разница? Важно одно: ее свет не был чистым никогда.