Татьяна Полякова - Судьба-волшебница

– Может, и была девушка, – пожал мужчина плечами. – Я личной жизнью постояльца не интересовался. А вот вас я видел. Вы на такси приезжали. Я напротив живу.

– Да, приезжала. Извините. – Он открыл калитку, и я вышла на улицу, повторив: – Извините.

Скорее из упрямства я проделала свой недавний маршрут, когда в день приезда разыскивала Ирку. Отправилась к ее матери, потом к нескольким общим знакомым. Полина Андреевна знать не знала, где ее дочь, и немногочисленные подруги тоже. Никакой пользы от беготни по городу не было, но, взглянув на часы, я смогла убедиться, что на поезд опоздала.

Повалившись на ближайшую скамейку, я попробовала решить, что делать дальше. Прежде всего предупредить Дохлого. Кстати, странно, что он не звонит. Не слышал новость? Или не связал убийство с нашим появлением в «Соснах»? Откуда ему знать, к кому я ездила? Но если б новость слышал, обязательно бы обратил внимание на сообщение о «Мерседесе»: «Зоська, прикинь, в поселке, где мы были, мужика грохнули. Теперь нас ищут, точнее, мою тачку». Если я расскажу Дохлому, куда ездила, придется рассказать и все остальное. Про дорогих друзей, благодаря которым я теперь и ломаю голову: как жить дальше?

История, надо признать, оказалась неприглядной. Ирка просит меня о помощи, я приезжаю и доверчиво проглатываю рассказ, которым она меня угостила: мол, сперла деньги у шефа, а теперь решила их вернуть. Для этого моя помощь и понадобилась. Не каждому доверишь миллионы и не каждому признаешься, что их украла. Друзья задумали аферу еще месяц назад и сняли дом. Мне сказали: Гора прячется от ментов, и это я тоже скушала. Далее меня отправляют к Кудрявцеву. Но он ждал мою подругу, а вовсе не меня. Допустим, Ирка просто не хотела с ним встречаться. Деньги в сумке были настоящими. Так в чем подвох? Может, я зря обвиняю подругу во всех смертных грехах? К убийству она не имеет никакого отношения? Вернула деньги, а потом узнала, что Кудрявцев убит. Испугалась возможных неприятностей и поспешила покинуть город вместе с Егором, предоставив мне возможность гадать, куда они делись. Могли бы и предупредить…

Никто меня предупреждать не собирался. Там, в подъезде, подружка уже знала, что мы не увидимся. Друзья детства задумали провернуть дельце, в котором мне отводилась определенная роль. Роль безмозглой дуры, я полагаю. Неужто они с самого начала решили убить Кудрявцева? В это трудно поверить. Потому что они мои друзья? Похоже, они здорово изменились. Хотя нет. Чума – она и есть Чума, а Егор послушно пляшет под ее дудку. С одной существенной разницей: Чума и Гора моего детства меня бы никогда не подставили. Тогда, но не теперь. Оттого Ирка и не обрадовалась, что за деньгами я приехала с Дохлым. Его они впутывать не хотели, потому что Арни – это Герман, а задираться со старшим Купченко себе дороже. Но, как видно, менять планы было уже поздно. Одно в голове не укладывается: зачем они вернули деньги Кудрявцеву?

Тут я зло фыркнула и головой покачала в досаде на свою бестолковость. Ответ прост: деньги вернули для того, чтобы получить еще большие деньги, которые были в сейфе, или что-то очень нужное им, превышающее ценой украденные миллионы. Кудрявцев – Иркин любовник, при желании снять слепок с ключей от его дома проще простого. А вот открыть сейф куда сложнее. Если я что-то понимаю в сейфах, должен быть ключ и код. Вряд ли заполучить их было просто, не настолько Кудрявцев доверчив… Даже если Ирке это удалось, после того как она свистнула деньги, Витя обязан был проявить элементарную осторожность и код сменить. Значит, надо создать такую ситуацию, при которой Кудрявцев сам откроет сейф. Получив от меня деньги, вряд ли бросит сумку в холле и пойдет разгадывать кроссворд. Куда логичнее подняться в спальню и убрать купюры в сейф. Гора занял позицию в доме задолго до того, как я приехала. Оттого и не мог меня проводить. В тот момент, когда Витя открыл сейф, Егор бьет его по голове тяжелым предметом, лишая сознания, забирает содержимое сейфа и привезенные мною деньги и сматывается.

Уверена, план был именно такой. Я отчаливаю в Санкт-Петербург, где меня вряд ли будут искать, а Егор с Иркой – куда-нибудь на Канары, пока лишенный сознания Кудрявцев не сообщил, что к чему, и не устроил на них охоту. Вполне в духе друзей моего детства.

Но что-то пошло не так. Кудрявцев очнулся раньше? Или успел увидеть нападавшего? Отправляя Горе в дом шефа, Ирке стоило бы подумать: свое прозвище он получил не зря и способен завалить самый расчудесный план. В общем, что-то пошло не так, и Кудрявцева убили. И если я сейчас отправлюсь в полицию, то сдам обоих с потрохами. По-другому не получится. Конечно, они это заслужили, но есть одна малоприятная деталь: меня, вне всякого сомнения, заподозрят в соучастии. Убедить в обратном весьма проблематично. Кто ж поверит, что я такая дура: поперлась с миллионами к Кудрявцеву. Еще придется доказать, что миллионы были. Их вполне устроит другая версия: я явилась со своим сообщником, под дулом пистолета Витя открыл сейф, после чего был застрелен. А мы преспокойно покинули дом, но, узнав, что машину видели соседи, я отправилась в полицию, придумав свою байку.

Тут я опять выругалась в крайней досаде, заподозрив, что так, скорее всего, и будет. Но какая-то часть моего существа наполнилась хмельным азартом. Зря дорогие друзья вытащили меня сюда из Питера. Себе дороже.

Никакого плана в тот момент у меня не было, но я твердо решила остаться, чтобы самой разобраться в этой истории.

Домой я отправилась пешком, прикидывая, с чего начать. Энтузиазм таял на глазах, и появилась трусливая мысль немедленно бежать отсюда. Но я отмела ее как недостойную. Главное, надо найти Ирку с Горой раньше, чем меня найдет полиция.

Не успела я повернуть ключ в замке, как дверь напротив распахнулась, и Стася произнесла трагическим голосом:

– Ты меня до инфаркта доведешь. Я мечусь по вокзалу, точно психическая, а тебя нет.

– Я никуда не уехала, – сказала я, пожимая плечами.

– Вижу… – Стася, схватив меня за руку, втянула в свою квартиру, заперла дверь и, повернувшись ко мне, спросила: – А почему ты не уехала?

– Решила, что буду без вас скучать, – разулыбалась я, но старалась напрасно.

– Зоська, говори немедленно, во что они тебя втравили. Лучше страшная правда, чем дрянные фантазии. Это еще Энгельс сказал.

– Да ладно? А кто это?

– Смерти моей хочешь? – рыкнула она. А я вздохнула:

– Поите чаем, расскажу все как есть. Кстати, сомневаюсь, что Энгельс писал что-то подобное. Он же все больше про коммунизм.