Монстр - Джессика Гаджиала

По крайней мере, это было все, что я мог придумать в любом случае.

Больше ничего не имело смысла.

— Думаю, не больше, чем пара дней, — признался я. — Максимум три.

Алекс просто кивнула. Никакой истерики. Никакой реакции.

— Ты случайно не достал…

Услышав это, я вздохнул, полез в передний карман и вытащил пакетик с белым порошком. — Это хорошее дерьмо. Сильное. Треть этого может привести к передозировке, — я протянул ей его, — никогда раньше не покупал наркотики, — признался я, глядя на пакетик.

— Ну, по крайней мере, это было ради благого дела, — попыталась она разрядить обстановку.

— Куколка, ты умрешь… это не благое дело.

Она отвернулась от меня, взяла ботинок, слегка оторвав подкладку от лодыжки, чтобы просунуть пакетик между подкладкой и кожей. Легкий доступ, но не заметный.

— Алекс, — позвал я, наблюдая, как она безучастно смотрит в другой конец комнаты.

— Что? — спросила она отстраненным голосом.

— Посмотри на меня.

Она резко выдохнула и повернула голову. И там просто… ничего не было. Никакой печали. Никакого ужаса. Опять же, только ее мрачная покорность своей судьбе.

— Иди сюда, — сказал я, протягивая ей руку.

— Что? — спросила она, сдвинув брови.

— Иди сюда, — повторил я.

— Зачем? — спросила она, но ее тело слегка повернулось. Даже не зная почему, ее тело хотело быть ближе к моему.

— Потому что я покажу тебе одну из многих причин, почему ты должна быть расстроенной, если ты не будешь жить. — Ее глаза не отрывались от моих, видя мои намерения и взвешивая, собирается ли она подчиниться им или нет. — Семьдесят два часа, куколка, — продолжал я. — Мы оба можем быть мертвы. Нахрена мы тратим время?

Ее глаза на секунду скосились на ноутбук, не видя никакой активности, затем ее взгляд упал на меня. Я увидел это раньше, чем она. В учащенном и неглубоком дыхании. В ее слегка приоткрытых губах. В ее глазах с тяжелыми веками.

Она сглотнула, облизнула губы, затем сократила расстояние между нами.

Глава 8

Алекс

Я знала, что он имел в виду. В ту секунду, когда он сказал мне идти к нему, я поняла. Это было в его голосе. Низком. Глубоком. Почти нежном. И это вызвало волну желания во мне.

Вопрос был в том… хотела ли я пойти к нему? Зная, что это не будет еще один поцелуй. Зная, что его пальцы скользнут вверх по моему бедру, найдут сладкое местечко и поработают над ним. Зная, что на этом дело не остановится. Что в течение следующего часа я узнаю, каково это — чувствовать его внутри себя.

И хотело ли этого мое либидо? Черт возьми, да.

Но сделаю ли я это?

У меня было около тридцати секунд, чтобы ясным и рациональным умом решить, было ли это невероятно извращенным и глупым… или лучшим решением, которое я могла принять.

У меня уже был секс раньше. Однажды, когда мне было шестнадцать. С одним из старших детей, живущих в детском доме. Я действительно не знаю, почему. Я не была готова. Я едва имела представление о понятии секса, не говоря уже о возможных физических и эмоциональных последствиях. Я давно научилась винить во всем горе, потерю всего, и испытывала потребность снова почувствовать себя живой.

Дэнни он был высоким и сильным, с темными волосами и пронзительными зелеными глазами. С того момента, как я вошла в общую комнату, его глаза были прикованы к моим. Позже я узнала, что это было потому, что он трахал всех новых цыпочек при условии, что они выглядели хотя бы наполовину прилично. Но в то время я думала, что я особенная.

Потому, что он начал вертеться вокруг меня, мило болтая, используя детскую нежность, как будто чувствуя (скорее всего, зная по предыдущему опыту), насколько я хрупка.

Пару дней спустя я легла в его постель. Он раздел нас обоих, надел презерватив, который был в камуфляжной обертке с надписью: «Не дай им увидеть, как ты кончаешь!», и вошел в меня. Как и следовало ожидать (ведь я была совершенно бестолкова), это было чертовски больно. Но, к счастью, все закончилось менее чем за пять минут.

Позже я узнала, что, пока он трахал меня, его приятели воровали мои вещи.

Через несколько дней меня перевели в приемную семью.

Я больше не занималась сексом, пока мне не исполнилось девятнадцать. Хотя у меня и был неудачный повторный случай, когда я отбивалась по крайней мере от трех своих приемных отцов, а затем притворялась, что не замечаю, как четвертый заходит и дрочит, наблюдая, как я «сплю».

Парня, когда мне было девятнадцать, звали Гленн, и он потратил время на то, чтобы усадить меня и научить всему, что касается компьютеров и хакерства, чему я еще не научилась — навыкам, которые позволили бы мне зарабатывать этим на жизнь. И собрать более подробную информацию о Лексе.

Наверное, можно сказать, что я трахнула его из благодарности. Мне больше нечего было предложить.

И он был достаточно мил. Двадцати пяти лет, невысокого роста, довольно пухлый, с бледной кожей и большими очками в черной оправе. Он мог бы быть симпатичным, если бы приложил хоть какие-то усилия к своей внешности или гардеробу. Не было никаких грубых рук и неистовых ударов члена, которые делал мой первый партнер. У Гленна были горячие и стесняющиеся руки. И они прикасались ко мне мягко, нерешительно. И его член казался только наполовину твердым, когда он вошел в меня, двигался в течение нескольких минут, издал сдавленный звук в горле и кончил.

Таким был секс для меня.

Так что опыт не совсем подсказывал, что это будет хороший способ провести то немногое время, которое у меня, очевидно, осталось.

Но, как бы то ни было, Хороший Парень Гленн и Придурок Дэнни не были Брейкером. Они были мужчинами-мальчиками. Они были парнями с членами и понятия не имели, как ими пользоваться.

Что-то подсказывало мне, что Брейкер знал, как использовать его.

И мое тело отреагировало на это.

Раньше оно никогда так не делало.

Секс был странным отстраненным ощущением.

Определенно не горячим.

Ничего похожего на огонь, который я чувствовала, когда губы Брейкера были на мне.

И если он мог сделать это одними губами, что он мог сделать со всем остальным?