Ты не посмеешь - Ана Кад
Макс дослушал мои вопли, резко поднялся и подошел ко мне вплотную. Взгляд прожигал, разъедал мою кожу, словно кислотой облили. Я буквально физически чувствовала это жжение. Игнатьев схватил меня за затылок, приблизил мое лицо к своему и тихо сказал:
— Послушай меня, красавица моя, я в первый и последний раз позволяю тебе общаться в таком тоне со мной, усекла? Раз ты у нас такая самостоятельная, где были твои безопасники вчера? М? В тот момент, когда жирный ублюдок пытался в тебя засунуть свой обрубок? — он смотрел на меня не отрываясь, а мои глаза наполнялись предательскими слезами. — Так вот думай в следующий раз, когда пытаешься строить из себя сильную и независимую. Пока ты тут, со мной, мое слово не должно вызывать никаких сомнений. Если я что-то говорю, я делаю это не просто так. И запомни — мне закон не писан, потому что я и есть закон. Поняла? — он тряхнул меня, выводя из транса. — Не слышу, Власова!
— Поняла, — прошипела сквозь зубы.
— Умница, а теперь возьми мой телефон и позвони Татьяне. Если она будет готова, может приехать сегодня. С Лёхой я договорился, он ждет отмашку, — опер протянул мне мобильник. — Я буду ждать во дворе. И без глупостей, красавица.
Я схватила телефон и побежала в спальню. Нужно как-то все объяснить Тане, чтобы она не перепугалась и не впала в истерику. Слишком уж она впечатлительная у меня.
Я набрала номер Тани, который уже много лет знаю наизусть. Долгие гудки и вот я слышу её дикий вопль. Такой, что приходится отстранить телефон от уха, чтобы не оглохнуть.
— Власова!!! Ты совсем сдурела?! Какого черта ты пропала? Я оборвала все телефоны! Ленка там с ума сходит?! Что случилось? Где ты? — эта фурия орала как ненормальная. Я невольно улыбнулась. Люблю эту сумасшедшую, сил нет.
— Привет, Таня. Прости, прости… У меня вчера был такой вечер, просто жесть. Не могу по телефону рассказать всего. Ты можешь приехать ко мне?
— Конечно! К тебе домой? Я буду минут через двадцать. Устроит?
— Нет-нет! Не домой. Я у… Эээ… Я у Игнатьева, — в трубке повисло молчание. Долгое. Я думала, что звонок разъединился и проверила идёт ли вызов. — Тань, ты тут?
— Катерина, что происходит? — тон серьёзный. Такой я её никогда не слышала.
— Я все объясню при встрече. Тебя отвезёт Алексей. Ну архаровец Макса, как он их называет.
— Алексей? Что ж ты сразу не сказала! — защебетала подруга. Вот! Такой она мне больше нравится. — Что мне нужно с собой взять? Куда едем? А там холодно? Нужно брать какой-то особый наряд? Или обувь? А косметика? Вот черт, я же не обновила маникюр!
Я рассмеялась. Ну неисправима моя подруга.
— Таня, слишком много вопросов. Возьми удобную одежду. На себя можешь надеть спортивный костюм. Тебя привезут в лес. Тут домик.
— Звучит устрашающе… Буууу!
Мы обе смеёмся. Я прощаюсь с Таней и выхожу во двор отдать Игнатьеву телефон.
— Что решили? — интересуется опер.
— Позвони, пожалуйста, Алексею. Пусть привезет Татьяну. Правда, я думаю, ей на сборы понадобится не меньше часа, — хихикаю, а Максим смотрит на меня не отрываясь.
В его взгляде читается нежность, трепет и что-то еще. И это «что-то» граничит с диким, необузданным чувством собственничества. Вдруг он резко подходит ко мне, на мгновение замирает и целует меня.
От неожиданности я распахиваю глаза, но, когда его теплый язык очерчивает контур моих губ, я теряю контроль над разумом и, безвольно закинув руки ему на плечи, отвечаю на поцелуй. Он не похож на предыдущие. Он не сжигает дотла внутренности, в нем нет привкуса отчаяния или животной страсти. Этот поцелуй нежный, легкий как перышко, теплый и уютный.
Игнатьев первый отрывается от меня, берет в ладони мое лицо и заглядывает мне в глаза. Да, он смотрит в глаза, но кажется, что через них пытается разглядеть мою душу. Настолько пронзительный взгляд. Карамель растекается в глазах, и я тону в этом сладостном поединке. Он снова меня поверг, снова подчинил своей незримой власти. И эта власть особенная. Она имеет верх над моим разумом, над моей душой и волей.
— Не могу, Катерина. Не могу насытиться тобой. Я не прощу себе, если что-то произойдет. Давай на время, хотя бы на время, ты засунешь свою гордыню в задницу и просто будешь следовать за мужчиной. Делать то, что он говорит. Знаю, это для тебя в новинку, но в данной ситуации выбора у тебя нет, — голос хриплый, но в нем сквозит забота. Он переживает и это искренне. Слова могут лгать, но взгляд — никогда. И я верю ему.
— Хорошо, Макс. Я все поняла и приняла.
***
Через пару часов приезжает Татьяна. Она с порога несется в мои объятия и мы, не удержав равновесие заваливаемся на пушистый ковер. Катаемся по нему и смеемся во весь голос, как маленькие дети.
Отдышавшись, замечаем, что за нами наблюдают две пары изумленных глаз — Макс и Лёха.
— М-даа… вроде взрослые тётки, а ведете себя, как дети малые, — ворчит Игнатьев, а Алексей пытается сдержать смех.
— Это кто тут тётки? — мы с Татьяной вскакиваем с пола, переглядываемся и обе бросаемся в кухню.
Там по счастливой случайности стоят два пульверизатора с водой для опрыскивания цветов. Мы быстро меняем в них воду, на случай если в старой воде были подмешаны какие-то удобрения, и с воплями несемся в гостиную, где два мента расслабленно потягивают янтарную жидкость из «пузатых» бокалов.
Максим и Леша не успевают и глазом моргнуть как на них обрушиваются рассеянные, но мощные струи воды. Они сидят, ошарашенно смотрят на нас несколько мгновений, а потом как по команде вскакивают с кресел и несутся за нами.
Мы орем, хохочем, бегаем по первому этажу как ненормальные. У меня откуда-то взялись силы забраться на центральную балку и оттуда отбиваться от «противников». Но мой успех был недолгим. От воды столб намок, и я медленно, но верно скатилась вниз, туда где Танька с кличем викингов бегала и атаковала Алексея.
Впервые я видела этих суровых парней без масок и прикрас. Они веселились и искренне смеялись вместе с нами.
Как только мои ноги коснулись пола, теплые знакомые ладони обхватили меня со спины, скрутили, обездвижив.
— Сдаешься, милая? — жаркий
