Лорен Хендерсон - Слишком много блондинок

Я осознала, что лучше всего на время сменить тему, прежде чем любая из дам, о которой Том высказывался, нас услышит, после чего пригвоздит его к земле одним ударом каратэ, а потом займется его наиделикатнейшей частью тела. Большинство из них, вероятно, окончило соответствующие курсы, финансируемые дополнительно правительством, и только ждали, чтобы воплотить в жизнь знания.

- О, посмотри только, – воскликнула я. - Дерек.

- Кто такой?

- Дерек. Учит поднимать железо в нашем тренажерном клубе. Интересное, что он здесь делает? Я и не думала, что он бывает в таких местах.

Я указала на Дерека пальцем, хотя и без того трудно было бы его пропустить. Практически все в клубе имели упырную белую кожу и черные, как смола, шмотки. Дерек - совсем наоборот, имел темный цвет кожи. Кроме того, что был ростом почти два метра, он был прекрасно сложен, что само по себе выделяло его из толпы постоянных завсегдатаев клуба, теснящихся при баре с выпивкой и рассуждающих, не представляется ли вытягивание очередной сигареты из пачки избыточным усилием.

- С кем это он разговаривает? - поинтересовался Том, поднимая голову впервые за этот вечер. Женщина, о которой он спрашивал, была, несомненно, блондинкой. Ее золотые волосы, стянутые высоко резинкой, всплывали каскадом вдоль красивого лица. По контрасту с мощным Дереком она производила впечатление необычайно хрупкой. Решительно во вкусе Тома.

- Не имею понятия - сказала я. - Представить тебя?

- Нет - ответил Том категоричным тоном. – Рядом с этим парнем у меня нет шансов. Перед этим Шварцнегерром буду выглядеть увечным.

Том сам совсем неплох и довольно мускулист, в конечном итоге ничего странного, поскольку работает физически с тех пор, как кончилась его последняя артистическая стипендия. Но в последнее время нарастил себе лишние прослойки подкожного жира, которые прикрыли его мускулы весьма основательно. Если бы прекратил пить, за месяц вернулся бы к форме.

- „Конан варвар” с Грейс Джонс - это единственный фильм, в котором грудь героя больше груди героини - я сказала, недооценив ситуацию. - В сумме Дерек не так уж сильно «накачан». Он только много играет в баскетбол.

- Это должно меня утешить? - пробормотал Том, вызывающе глядя на меня.

- Я гадаю только, знает ли девушка Дерека, что ее парень в субботний вечер шатается по барам в сопровождении другой женщины - сказала я задумчиво. - Линда не обрадуется. На его месте я хотела бы, чтобы она не узнала.

- Что, такая ревнивая?

- Точно. Но Дерека должен скорее печалить факт, что Линда также директриса тренажерного клуба.

- Аа.

- У Дерека слава жеребца...

- Я тоже бы ее имел, если б так выглядел! - бросил горько Том.

- Может, потанцуем? - предложила я.

Всегда стараюсь направить разговор в более счастливое русло, когда Том начинает толочь воду в ступе. В ином случае он втягивает меня в свое болото жалоб и сетований, и я никак не могу потом очиститься от этой грязи.

- Ты танцуй – сказал он, повернув нос в сторону Дерека и его девушки. - Я буду смотреть.

Мы пробились в сторону танцплощадки. Клуб выполнял порой функцию концертного зала, следовательно, сзади содержалась малая сцена, на которой танцевала кучка эксгибиционистов. Окружал ее узкий балкон, а ниже находилась главная площадка с платформой для диджея. Я мечтала потанцевать, но держала сейчас в руках мой новый плащ, имитирующий расцветку леопарда, который облегал мои кости и имел фантастические, большие клапаны по последней моде семидесятых годов. Я купила его чудом в магазине поношенных вещей и ни за что в мире не могла поручить его гардеробщику, ни тем более оставить на полу. К счастью Том пообещал, что будет его стеречь как зеницу ока, а в таких делах вообще-то можно было ему довериться. Я оставила своего приятеля, топчущегося на балконе с моим плащом, который он повесил через плечо, после чего взошла по лестнице и нырнула в колеблющуюся толпу.

Через минуту при помощи метких ударов локтей я завоевала себе немного пространства, где могла немного побросаться.

В этом клубе играют мою любимую танцевальную музыку, очень громкую, полную захватывающих мелодий и острой гитарной вставки. Молодые люди пожиманием плеч выражали рефрены последней песни, а когда диджей пускал что-то более мрачное, молниеносно меняли настроение и бросались на тебя с диким рыком. К счастью при мне были мои ботинки и каждый, кто на меня падал, получал такого пинка, что уже позже соображал, что делает. Именно в такой ситуации видно, какие парни хорошо воспитаны: те, что просят прощения, прежде чем сбежать, хромая, с твоей подошвой, оттиснутой на икре.

После какого-то часа Джеймс пустил „Touch Me, I’m Sick”. Это воистину надсадистая песня, полная пульсирующих ритмов и характерных моментов, когда все становятся на месте, чтобы прокричать рефрен, который с простотой, достойной похвалы, состоит исключительно из названия. После этого всего я полностью вымоталась, как и мои опавшие волосы, и поэтому отправилась на поиски Тома. Нашла его у бара и с радостью удостоверилась, что его по-прежнему сопровождает мой плащ.

- Какое название имела последняя песня? - поинтересовался мой приятель тоном антрополога, который открыл исключительно мерзкий брачный ритуал и желал бы ему посвятить специальную монографию.

- Это „ Touch Me, I’ m Sick ”. Mudhoney (американская гранж-группа 80-90-х – Прим.пер).

- Ага. Сдается мне, что некоторые верещат что-то другое...

- Да, последний раз поется „ Fuck Me, I’m Sick ” .

- Действительно, именно так я и слышал. – Тома передернуло. - Могу ли я попросить еще одно виски? И пиво для моей дамы.

Он толкнул выпивку в мою сторону.

- Твой приятель только что вышел с той девушкой.

- Дерек?

- Да, мистер Пульсирующий Бицепс.

Кто-то хлопнул меня по плечу.

Это была Люси, девушка, с лицом как молочный коктейль с изюмом, которая вела программу об альтернативной музыке для какой-то каболовки. Привела с собой некоего субъекта, которого представила как коллегу и продюсера, а также вокалиста, сделавшего себе имя на собственном коллективе из категории воюющего направления грандж.

Продюсер выглядел достаточно интересно - то есть привлекательно – но, к сожалению, сразу ушел, чтобы поговорить, к гитаристу из группы, который провокационно выпячивал таз на другом конце бара. Парень тот был так по-модному худ, что выпирающие кости протерли ему дыру в джинсах.

С вокалистом я раньше уже познакомилась.

- Привет, Легго - сказала я. - Как дела?

- В порядке – ответил он.

Для Легго это было слишком многословное высказывание. К сожалению, исключительная красота не объединялась в данном случае с даром беседы. Люси, его подробное противоречие, тотчас же начала нескладный рассказ о том, какой возбуждающей оказалась для нее последняя неделя. В исполнении Люси каждая фраза, которая начинается со слов «Это действительно было очаровательно...» возвещала кошмарную скуку. Тем не менее, я слушала терпеливо, периодически гася зевоту, потому что Люси издавна обещала, что будет представлять мою металлическую скульптуру в своей двухминутной программе, посвященной обзору событий. Хоть это не было бы очень эффектное начало звездной карьеры, но, однако, на данный момент я не видела другой возможности заблистать.