Имплант - Маргарита Андреевна Фатеева
Но что-то здесь было не так. Во всей этой атмосфере чувствовалась опасность, тревога, предельный дискомфорт.
Я попробовала пошевелить ногами. Другое уже ощущение в области лодыжки мне совсем не понравилось, как будто там был какой-то эластичный браслет, или даже что-то металлическое.
Я резко одернула одеяло и сбросила его на пол.
От моей лодыжки тянулась длинная цепь прямо под кровать.
Я помню это ощущение, когда тебе кажется, что в груди застрял тяжелый горячий ком, когда ты не можешь ни вдохнуть, ни сглотнуть, страх берет над тобой верх. Ты просто забываешь, как дышать. Ты думаешь, что так и родилась с горячим шаром в груди, который не даёт тебе выпрямиться. Закололи ладони. Когда я нервничаю, ладони мои колют будто миллионы иголок. Я даже не постаралась задать себе вопрос, за что и почему меня заперли в этой пропахшей зубным порошком комнате.
Знаете, есть вещи похуже смерти. Например, неизвестность. Вопросы, на которые ты не хочешь знать ответа. Жвачка в волосах. Да много чего. Задолго до случившейся аварии я думала, что иногда единственный выход и правда – смерть. Выход, а не самое худшее. Такая была у меня жизнь.
Давайте вернёмся немного назад, к моменту аварии и до. В машине слева от меня сидела живая причина, по которой я терпела все разочарования своей жизни, на месте водителя, рядом. Последние шесть лет я жила только с полным осознанием того, что эта любовная связь стоила того, что я сделала. Покинула семью. Оставила их в другой стране. У меня особо нет друзей в этом месте, в котором я жила с ним. Полностью выбросила остальные годы жизни – университетские годы, посвящённые философии. В один миг жизнь изменилась.
В один миг он просто удачно пошутил. Я рассмеялась. Я была в другой стране. Я не могла в тот момент не влюбиться в него.
И вот теперь я прикована цепью в этой комнате, а моей навязчивой мыслью остаётся «Все ли с ним в порядке?»
Так влюбляться нельзя, я этого не понимала, например, в школе. Однажды учительница рассказала перед всем классом одну историю про свою бывшую ученицу. Случилось так, что прилежная, хорошая девочка перестала посещать занятия. В причине, по которой она прогуливала школу, не было ничего прозаичного, собственно, и эта история и не отличалась каким-то закрученным сюжетом или излишней моралью. Было удивительно, как учительница сказала это: «Девочка просто влюбилась». Как будто она безнадёжно больна. Как будто это убьёт не только её, но и других девочек, которые перестанут ходить на занятия из-за влюбленности. Я не поняла тогда, почему влюбленность – это болезнь. Она отравляет твой разум, это на самом деле так.
«Где он? Что с ним?», повторяла я про себя. Звякнула цепь, это меня немного отрезвило.
Я хочу пить. Я подумаю о цепи позже.
Вдруг это сон?.. Я начала терзать свои руки ногтями, и никак не могла проснуться. Значит, это всё реально, это происходит на самом деле. Пить.
– Эй, меня кто-нибудь слышит? Есть здесь кто-нибудь?
Голос мой звучал тихо и неуверенно. Кричала я по-русски. Какая же я принципиальная дура, что не учила испанский… Мой муж – латиноамериканец, и мы вместе с ним и его дочерью жили в Картахене, Колумбия. В первые годы жизни с ним я была воодушевлена и полна надежд, и стала изучать испанский с присущим мне интересом и усердием. Но потом что-то произошло. Я не смогла сойтись с его семьёй, и этот барьер в разговоре и культуре преодолеть не смогла, поэтому мои знания попросту пропали, оставив в моей голове всего лишь шаблоны из испано-английского разговорника. Я так и не смогла найти работу, и мне приходилось работать на своего мужа последние пять лет. Иногда я могла писать на заказ работы для студентов из моего университета, но это бывало очень редко.
Как профессионал я не состоялась. Как жена в традиционном смысле – тоже. Кто же я?..
Звон проклятой цепи. Вот кто я теперь – пленник.
Я всегда им была.
Я пытаюсь двигаться, в бедре отзывается боль, и такая, что я прикусила губу. В тот же момент я поняла, что чувствую боль ещё и во рту. Какого чёрта? Я прошлась языком по всему рту, пытаясь найти какую-либо рану или язву, оставшуюся после удара. Ударяла ли я голову? Могла ли выбить зуб?
Трясущимися руками я потрогала своё лицо. Я щупала щеки, губы, нос, лоб… Наверное, всё цело. Да, болит зуб. Я ещё раз прохожусь языком по зубам и останавливаюсь на том самом, который воспалялся тупой болью. Странно, что болел мой недавний имплант. Наверное, он хотел вывалиться из десны прямо вместе со штифтом. У этих колумбийцев руки растут из одного места, подумала я тогда.
Но расшатавшийся имплант был сейчас самым меньшим из зол.
Я продолжила двигаться. От боли и напряжения у меня на лбу выступила испарина, но я медленно пыталась сползти с кровати, несмотря на зашитое бедро и тяжелую цепь. Я поставила ноги на холодный плиточный пол. Цепь упала вслед за ногой с кровати с громким звяканьем.
Я прислушалась. Ничего.
– Помогите!
Голос всё такой же слабый. Я слышу, как громко бьётся моё сердце, и больше ничего.
Может, меня похитили, а теперь требуют выкуп?.. Семья моего мужа довольно состоятельная, так что вполне вероятно, что меня похитили. Да и не забывай, сказала я себе, ты в Колумбии. Страна магического реализма, где может случиться всё, мать её.
Может, они похитили и Анхелику?..
В моменты отчаяния и неизвестности в голове начинает происходить страшное. Да, возможно, я заслужила всё это. Я не такая уж и хорошая женщина. Но я не всегда относилась плохо к Анхелике. Она была мне как сестра несколько лет. Мы просто не cмогли поделить моего мужа и её отца. Такой уродливый любовный треугольник… Когда наши отношения с ней дали трещину? Почему возникло напряжение, которое разрушало нашу семью изнутри? В темноте, разбитая, испытывающая боль, я жалела о каждом сказанном слове во время своих истерик. По большей части, Анхелика не заслуживала такого обращения с моей стороны, она
