Ливень - Браун Сандра
— Я здесь родился. В большом желтом доме, который когда-то принадлежал родителям моей матери.
— А семья у вас есть?
— Жена умерла восемь лет назад. У меня двое детей — сын и дочь. Оба живут в Остине. На сегодняшний день у меня уже шестеро внуков, старший из которых вот-вот женится.
— А у нас двое сыновей, — заметила покупательница. — Оба учатся в университете в Оклахоме.
— Дети приносят нам радость.
— А еще проблемы, — рассмеялась женщина.
Ее муж прислушивался к разговору, не переставая изучать содержимое книжных полок.
— Я смотрю, у вас здесь только оригинальные издания.
— И все в превосходном состоянии, — с гордостью заметил хозяин. — Я приобрел их не так давно на аукционе.
— Внушительная коллекция. — Мужчина провел пальцем по корешкам книг. — «Хладнокровное убийство» Трумэна Капоте. Стейнбек. Норман Мейлер. Томас Вулф, — он улыбнулся, глянув на хозяина лавочки. — Боюсь, мне пришлось бы опустошить всю свою кредитку.
— Наличные я тоже принимаю.
— Не сомневаюсь, — рассмеялся покупатель.
— Вы готовы продать все, кроме своих карманных часов, — добавила его жена.
Хозяин магазинчика вытащил часы из петли и сжал их в руке. С того момента, как он последний раз заводил их, они не отстали ни на секунду. Стекло было слегка поцарапано — метки времени, — но это ничуть не портило общее впечатление. Черные стрелки казались не толще паутинки, причем минутная была сделана в форме стрелы.
— Я не продал бы их ни за какие деньги.
— Мы поняли, что для вас они бесценны, — мягко заметила женщина.
— Именно так.
— Сколько лет этой вещице? — поинтересовался ее муж.
— Точно не знаю, — ответил хозяин лавки, — но я дорожу ими не из-за возраста.
Он протянул часы покупателям, чтобы те могли прочитать надпись на их обратной стороне.
— «Одиннадцатое августа тысяча девятьсот тридцать четвертого года», — вслух повторила женщина. Взглянув на собеседника, она поинтересовалась: — О чем вам это напоминает? О дне рождения? О какой-то годовщине? О чем-то особенном?
— Особенном? — улыбнулся в ответ старик. — Да нет, просто очень значимом для меня.
1
Проснувшись в то утро еще до рассвета, Элла Баррон и не предполагала, что этот день будет чем-то отличаться от других.
Она проснулась не потому, что сон ее нарушила подсознательная тревога, резкая перемена погоды или нечто тому подобное.
Сон уходил постепенно, уступая место ясному осознанию действительности. Потягиваясь и позевывая, Элла машинально пыталась найти в постели местечко попрохладнее. Впрочем, ей и в голову не пришло полежать еще хотя бы полчаса — хозяйка пансиона и мечтать не могла о подобной роскоши. У нее было множество дел, которые невозможно не сделать или просто отложить на потом. Элла оставалась в постели лишь до тех пор, пока не вспомнила, какой сегодня день недели. День стирки.
Она быстро заправила кровать, а потом заглянула к Солли. Сын еще спал глубоким сном.
Одежда у Эллы была удобная и простая. Время на то, чтобы прихорашиваться, она не тратила, поэтому просто подобрала свои длинные волосы, сделала узел и закрепила его шпильками на затылке. Затем Элла пошла на кухню, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить никого в доме.
Это было единственное время суток, когда кухня радовала ее относительной прохладой и абсолютной тишиной. Очень скоро здесь будет гореть плита, и от прохлады не останется даже воспоминания. Горячий воздух проникнет и с улицы — через открытое окно. А еще одним источником жары станет энергия самой Эллы.
Пропорционально температуре будет расти и уровень шума. Пика он достигнет к обеду, когда кухня превратится в этакий остров, живущий собственной, независимой от всего дома жизнью. И долгожданная тишина здесь наступит не раньше, чем Элла выключит наконец верхний свет — через пару часов после того, как ее жильцы отправятся на покой.
В то утро она не помедлила ни секунды, чтобы насладиться прохладой и тишиной. Надев фартук, Элла сразу зажгла газ. Первым делом она поставила варить кофе, после чего замесила тесто для печенья. Ее служанка Маргарет, как обычно, пришла вовремя. Сняв шляпку и повесив ее на крючок, она с благодарностью взяла протянутую Эллой чашку кофе. Сахара в нем было совсем немного — именно такой кофе Маргарет и любила. Выпив его, она сразу же направилась на задний двор — надо было наполнить водой стиральную машину. Пришла пора загрузить в нее первую порцию белья.
Возможность купить электрическую стиральную машину была настолько призрачной, что Элла об этом и не мечтала. В обозримом будущем ей предстояло довольствоваться той, которая досталась в наследство от матери, — с ручкой для отжима простыней, полотенец и всего прочего. Мыльная вода выливалась из бака прямо в канаву, тянувшуюся вдоль того сарайчика, где стояла машина.
В жаркие летние дни в сарае становилось невыносимо душно от паров горячей воды. Зимой, когда руки немели от холода и мокрое белье казалось еще тяжелее, чем обычно, тоже было нелегко. В общем, стирка была крайне утомительна в любое время года. Элла уже знала, что к вечеру спина у нее будет просто разламываться.
Она поджаривала бекон, когда на кухню, все еще в пижаме, пришел Солли.
В восемь подали общий завтрак.
К девяти часам постояльцы были накормлены и вся посуда вымыта и убрана в буфет. Элла поставила на огонь огромную кастрюлю, которой предстояло кипеть практически весь день, и приготовила крахмал. Затем, взяв с собой Солли, она вышла во двор, чтобы повесить первое белье, которое успела выстирать, прополоскать и отжать Маргарет.
Когда Элла вернулась на кухню, чтобы проверить, все ли там в порядке, было уже почти одиннадцать часов. Она пОллила в кастрюлю воду, и в это время в дверь позвонили. Элла вытерла руки фартуком и глянула на себя в зеркало. Лицо у нее было красным и влажным от жары, а уложенный утром узел сполз на шею, но приводить себя в порядок она не стала.
Элла открыла дверь и увидела на пороге доктора Кинкэйда.
— Доброе утро, миссис Баррон, — вежливо поздоровался он.
На голове у доктора была белая соломенная шляпа, украшенная аккуратной ленточкой. Здороваясь, Кинкэйд снял ее и галантно прижал к груди.
Визит доктора был для Эллы неожиданным. Она удивилась, но и только — ей по-прежнему и в голову не пришло, что этот день будет чем-то отличаться от остальных.
Кабинет доктора Кинкэйда располагался на Хилл-стрит, в центре города, но он нередко посещал пациентов на дому, в частности, когда принимал роды. А еще он сам ходил к тем, кто подхватил какую-нибудь инфекцию. Доктор Кинкэйд всегда говорил, что изоляция в данном случае препятствует дальнейшему распространению болезни.
Элле и самой приходилось вызывать доктора на дом. Пару лет назад, например, один из ее постояльцев упал среди ночи с кровати. Не сказать чтобы мистер Блэкуэл, очень смущенный этим обстоятельством, получил тогда травму, однако Элла, несмотря на все его протесты, настояла на том, чтобы позвать врача. Ныне мистер Блэкуэл уже не числился среди ее жильцов. Вскоре после того инцидента родственники перевезли его в дом престарелых в Вако — опять же невзирая на протесты пожилого джентльмена.
Неужели за доктором послал кто-то из ее постояльцев? В доме мало что ускользало от внимания Эллы, однако она все утро провела на заднем дворе, занятая стиркой и прочими хлопотами. Не исключено, что кто-то воспользовался телефоном без ее ведома.
— Доброе утро, доктор Кинкэйд. Вы пришли по вызову?
— Нет. Я приехал сюда не для того, чтобы осмотреть больного.
— Вот как… Чем я могу быть вам полезна?
— Я выбрал неудачное время для визита?
Элла подумала о белье, которое ей предстояло еще накрахмалить. Впрочем, крахмал пока еще недостаточно остыл.
— Ну что вы? Проходите, пожалуйста. — Она распахнула дверь.
Доктор Кинкэйд повернул голову направо и призывно махнул рукой. Тут Элла увидела еще одного мужчину — тот вышел из-за кустов олеандров, которые росли возле двери, и не спеша поднялся по ступенькам.
