Элисон Уэйр - Опасное наследство
Вообще-то, моя старшая сестра должна бы радоваться: ведь теперь она выйдет замуж, вскоре станет хозяйкой в собственном доме и мать ей больше будет не указ. Правда, сама Джейн утверждает, что она всего лишь меняет одну форму рабства на другую. Лично я этого понять не могу. Для меня замужество — это настоящее чудо, и мне очень хочется, чтобы и Джейн относилась к предстоящему браку точно так же, хотя в глубине души я прекрасно понимаю, что она уже все для себя решила. В любом случае я буду скучать без нее, своей дорогой сестренки. А кто утешит бедняжку, когда рядом не будет меня?
Джейн следовало бы родиться мальчиком и унаследовать от родителей их титулы и состояние. А заодно и их немалые амбиции. Ведь в жилах нашей матери течет королевская кровь, и они с отцом вполне могли бы претендовать на корону. Да что там говорить, наша мать — следующая в очереди на трон после единокровных сестер короля, принцессы Марии и принцессы Елизаветы, хотя, если здоровье не подведет их и если они обе выйдут замуж, перспективы моей матери довольно призрачны. Мне потребовалось немало времени, чтобы понять: нелюбовь ее к Джейн проистекает из того, что моя старшая сестра родилась девочкой. И потому, что бы Джейн ни делала, абсолютно все было не так и не устраивало родителей.
Одно время они, правда, вынашивали честолюбивые замыслы — выдать ее замуж за короля Эдуарда и сделать королевой. Я не очень представляю себе, как именно родители собирались это провернуть… Мне известно лишь то, что не так давно они отказались от этой идеи и весьма скоропалительно согласились выдать нас с сестрой замуж.
Честно говоря, Джейн очень не хотела выходить за лорда Гилфорда Дадли. Бедняжка изо всех сил сопротивлялась этому браку. Но тщетно. Наша жестокая матушка колотила Джейн до тех пор, пока та не согласилась. Помню, как она кричала, что этот брак необычайно выгоден для нашей семьи, а отец взирал на происходящее безразличным взглядом.
— Не понимаю, о каких выгодах может идти речь? — всхлипывала Джейн, уворачиваясь от разгневанной родительницы.
— В свое время узнаешь! — сквозь зубы говорила мать. — А сейчас… делай… что… тебе… говорят! — Каждое слово сопровождалось ударом плетки.
Со мной все было иначе. В прошлом месяце родители вызвали меня в большой зал нашего дома в Шине. Мать сидела у камина, а отец стоял спиной к огню. Его охотничьи собаки сидели у ног хозяина. Родители одобрительно улыбнулись, когда я сделала реверанс и уважительно встала перед ними.
— Катерина, ты наверняка будешь рада узнать, что отец нашел тебе хорошего жениха, — сказала мать.
Заостренные черты ее лица приобрели кроткое выражение, когда ее взгляд остановился на муже. Почтительное уважение к супругу было всего лишь поблажкой его тщеславию и данью традициям, потому что ни для кого не секрет: мой отец готов во всем подчиняться жене, в жилах которой течет королевская кровь.
Эта новость стала для меня полной неожиданностью. Поскольку мне исполнилось всего лишь двенадцать лет, я предполагала, что до замужества у меня еще есть некоторое время, а потому от удивления даже дара речи лишилась. Однако родители милостиво приняли такую мою реакцию за послушное согласие.
— Да, ты еще слишком юна, чтобы быть женой, — сказал отец, — но уже достигла нужного возраста,[2] и этот брак нас вполне устраивает. И самое главное, он принесет большую пользу короне.
Пользу короне? О чем это он? Какое отношение к важным делам, происходящим в королевстве, могу иметь я, маленькая незаметная леди Катерина Грей?!
— Ты посмотри — бедная девочка просто онемела! — рассмеялась мать. — Что, Катерина, не веришь собственному счастью?
— Я благодарю вас, сэр, мадам, — пробормотала я.
Мать повернулась к отцу и радостно проговорила:
— Вот видишь, Генри, я же тебе говорила: она будет куда как сговорчивее, чем Джейн.
— Я этому весьма рад, — с чувством ответил отец, который ненавидел всякие осложнения.
Разумеется, ему было неприятно, что он потерял терпение и обозлился на Джейн, которая устроила столько шума вокруг своего замужества, причем длилось это не один день.
— Ну что ж, Катерина, я думаю, ты с нетерпением ждешь, когда мы назовем тебе имя счастливца, который станет твоим мужем, — сказал отец.
— Да, сэр, мне бы очень хотелось это узнать.
Отец засунул руку в карман дублета, вытащил какой-то небольшой изящный овальный предмет в яркой золотой оправе и протянул мне его:
— Смотри!
Это был миниатюрный портрет молодого человека в светло-коричневой одежде: каштановые кудри, веселые глаза; лицо приятное, открытое. Золотые латинские цифры на голубом фоне сообщали, что моему жениху идет шестнадцатый год.
Я невинна в том, что касается плотских искушений, но лет мне уже достаточно, чтобы зардеться, с интересом рассматривая красивого юношу. И когда я увидела портрет будущего супруга, что-то шевельнулось во мне и душу мою вдруг переполнило счастье. Мне с раннего детства внушали, что мой долг — любить мужа, которого мне выберут, но влюбиться в такого привлекательного молодого человека я могла и без всяких мыслей о долге.
Я посмотрела на родителей, ждущих моего ответа, и наконец обрела голос:
— Сэр, мадам, я и мечтать не могла о более красивом муже. Спасибо, я вам так благодарна!
Их глаза лучились радостью.
— А ты не хочешь узнать, кто это такой? — усмехнулся отец.
— Да, сэр, пожалуйста… назовите его имя.
— Это Гарри, лорд Герберт, сын и наследник лорда Пембрука. Герберты — старинное и благородное семейство. В один прекрасный день ты станешь графиней Пембрук. Блестящий брак, что и говорить.
— Так оно и есть, — добавила мать. — И я рада видеть, что ты благодарна нам за этот выбор. Ты хорошая девочка, Катерина.
— Можно мне задать вопрос? — решилась я.
— Спрашивай, — кивнул отец.
— Сэр, я понимаю, почему вы рады моему браку с лордом Гербертом, — он блестящий джентльмен и сделает меня графиней. Но вы прежде сказали, что этот брак также принесет большую пользу короне. Почему?
— Этот брак одобрил сам Нортумберленд, мы теперь будем связаны с ним родством. Пембрук — важный и влиятельный лорд, и союз с ним послужит нашему благу.
— И я уверена, что он точно так же понимает свою выгоду от этого брака, ведь это союз с королевской кровью, — холодно сказала мать. — Катерина, можешь не сомневаться: твоему замужеству будут рады многие люди, включая и самого короля.
— Церемония венчания должна состояться как можно скорее, — заключил отец. — Мы хотим сыграть обе свадьбы — Джейн с Гилфордом и твою — в один день. Но сначала ты должна познакомиться с женихом.
Было решено, что милорд Пембрук и его сын посетят нас в нашем новом доме — бывшем монастыре Чартерхаус[3] в Шине, который король незадолго до этого подарил моему отцу. Он стоит на берегу Темзы, среди невысоких холмов Суррея, и над его великолепными зданиями из красного кирпича возвышается основательная квадратная башня с бойницами.
Когда на трон взошел король Эдуард и Англия была провозглашена протестантским королевством, мои родители стали ярыми сторонниками новой веры. Отец извлек немалую выгоду из разрыва короля Генриха VIII с Римом и закрытия монастырей: он получил не только Шин, а до этого еще и монастырь клариссинок[4] в Лондоне, но и Бредгейт в Чарнвудском лесу, где на руинах монастыря построил для нас великолепный особняк.
У моих родителей превосходный дом в Шине: стены увешаны лучшими гобеленами, повсюду турецкие ковры. Золотые и серебряные блюда выставлены напоказ, а роскошной позолоченной мебелью не погнушался бы и сам король.
Итак, мы ожидали приезда Гербертов, и матушка заявила, что я должна одеться подобающим образом — не хуже, чем Джейн в тот день, когда милорд Нортумберленд по такому же поводу привез к нам своего сына Гилфорда.
Честно говоря, знакомство моей старшей сестры с женихом прошло неважно: Джейн не скрывала своей неприязни к Гилфорду, который показался мне красивым, но глуповатым молодым человеком. Он тоже явно не был расположен жениться. Я тогда в первый раз увидела его отца, Джона Дадли, герцога Нортумберленда, — человека, который в качестве регента правит Англией, пока мой кузен король Эдуард не достигнет совершеннолетия. Признаться, холодная самоуверенность этого влиятельного лорда произвела на меня отталкивающее впечатление. По одной его осанке было видно, что он привык повелевать, и даже я, несмотря на свой юный возраст, почувствовала, что за учтивостью придворного скрывается жестокость человека, который готов на все, лишь бы добиться своего.
Неудивительно, что его не любят. Нортумберленд доверяет моему отцу, который деятельно участвует в управлении государством, но я слышала, как родители называли герцога выскочкой, жадным и ненасытным мошенником. Они презирали его как сына казненного изменника.[5] Но все эти разговоры родители вели только тогда, когда думали, что я их не слышу. После того как они сообщили о грядущей свадьбе Джейн, я слышала от них только громкие похвалы в адрес Нортумберленда: герцог, мол, прекрасный муж и отец, умный государственный деятель, учтивый джентльмен, а в рыцарских состязаниях ему нет равных.
