Эва Сайкс - Наездница

— У него такой вид, будто он все это вполне заслужил, — заметила Памела, протянув руку к коту, чтобы потрепать его за темно-серое рваное ухо. Конечно, Идол не откликнулся на ласку, он слишком высоко себя ставил. Но и не испустил пронзительного вопля протеста.

— Пожалуй, «умиротворенный» — это самое подходящее слово. — Поскольку становилось жарко, он стянул с себя куртку и примотал ее сзади к седлу. — Я давненько не пребывал в таком состоянии. Только сейчас понимаю, как соскучился по таким просторам.

— Я бы просто не смогла без этого жить. — Голос девушки прозвучал так торжественно, что Дейк едва не улыбнулся.

— И разве можно вас упрекнуть за это? Помните, кто-то сказал, что пребывание на спине лошади облагораживает душу человека?

Памела улыбнулась, и от этой улыбки в душе Дейка все затрепетало.

— Думаю, это сказал Уинстон Черчилль.

— Что ж, он был прав.

Девушка приподняла бровь.

— Даже на такой лошади и после того, что произошло утром?

Дейк не сдержал усмешки.

— Ну, он просто показывал норов. Рэнсом же предупреждал, что на нем давно не ездили. В таких условиях любой конь, даже с милейшим характером, не преминет взбрыкнуть. Зато он мигом угомонился.

Собственно говоря, Дейк ожидал подвоха с той самой секунды, как положил седло на спину чепрачному крепышу и ощутил, как тот отпрянул, почувствовав давно позабытый груз. Горячий конь не обманул его ожиданий, так что первые минуты езды превратились в настоящее родео.

— Да, он быстро понял, что вы хороший наездник. — В голосе Памелы чувствовалось еле уловимое уважение. — Для человека, который давно не сидел в седле, вы справились с конем неожиданно скоро.

— Пожалуй, я буду помнить об этом дольше, чем он, — сухо отозвался Дейк. Однако он был до смешного польщен комплиментом Памелы. Дейк ощутил, как из глубин его существа снова поднимается все то же забавное, но донельзя приятное тепло. Он улыбнулся ей в ответ. Девушка в бейсбольной кепке выглядела просто прелестно. На ее затылке задорным хвостом торчали белокурые пряди.

Ничего, успокаивал свою совесть Дейк. Можно немного и расслабиться, всего на один день. Надо лишь твердо помнить, что перед ним женщина, которая просила помочь любимому дяде.

— Но этот ваш малыш, — кивнул он в сторону Красавца, — еще лучше.

— Да, он просто чудо, — пылко согласилась она, и ее лицо озарилось небывалым светом. — Красавец может покорить любую вершину. Будь он моим, я бы его ни за какие деньги не продала.

— Если так, то почему бы вам его не купить?

— Купить? — Она кинула на Дейка смущенный взгляд. — Да я не могу заплатить даже то, что заплатил за него Фрэнк два года назад.

— Плохо дело, — признал Дейк. — Конь должен принадлежать тому, кто его по-настоящему ценит.

— О, Фрэнк его очень ценит. Но он… Просто больше всего на свете он любит побеждать и возлагал все надежды на Талисмана Фрэнка. И он…

— Простите, на что возлагал?

— На второго коня. — Памела опустила глаза. — Одного из тех, что погибли.

Дейк скривил губы.

— Он назвал коня в свою честь из гордости или ради забавы?

Памела вздернула подбородок и тут же виновато пожала плечами.

— Не знаю. Наверное, все сразу. Но на самом деле он совсем не такой. И он не бросил нас, даже когда…

Она замолкла, и Дейк разглядел боль в ее глазах. Он уже достаточно хорошо узнал Памелу Малкольм, чтобы понять, как ранит ее гибель любого животного, а особенно тех, кого она знала и тренировала.

Девушка склонилась к шее коня, ласково поглаживая его. Она, верно, и сама не понимала, как много вкладывает в этот жест.

Дейку очень хотелось сказать ей, что он обо всем позаботится и с Красавцем ничего не случится. И чтобы она не тревожилась. Но он зарекся давать обещания, слишком много их нарушил на своем веку.

Поэтому Дейк молча отвернулся и принялся разглядывать холмы, к которым лежал их путь. Он мечтал вновь вернуть приятное ощущение покоя и безмятежности, подобного которому не испытывал уже многие годы.

— Я видела его вон там, — наконец нарушила молчание Памела, указывая на холм чуть справа от них. Дейк кивнул, и они двинулись вверх по склону. Памела, судя по всему, точно помнила направление. Дейк, немного придерживая коня, ехал следом за ней.

Гнедой жеребок уверенно пробирался по неровному каменистому склону, и девушка предоставила ему самому выбирать путь, лишь изредка направляя его легким подергиванием поводьев или движением ног. Утром, пока молодые люди седлали лошадей, Памела сказала, что только недавно начала приучать Красавца к настоящей узде. Даже по такому бездорожью молодой жеребец шел, как опытный и хорошо обученный конь. Очевидно, Красавец испытывал такую безграничную преданность Памеле, что безропотно смирился с непонятным куском металла во рту, пришедшим на смену мягкой жеребячьей уздечке.

Что до самой Памелы, то Дейк и не сомневался, что она окажется хорошей наездницей — ведь ее учил Рэнсом, один из лучших всадников, каких только встречал Дальтон. Но пока он собственными глазами не убедился, как ловко девушка скачет по склону с опасными рытвинами и валунами, безошибочно ведя не объезженного как следует коня, он и не подозревал, до чего же она хороша на самом деле.

Время от времени до Дейка доносились нежные звуки ее голоса, ласковые слова, обращенные к Красавцу.

Дейк в лепешку бы расшибся ради Памелы, только выскажи она свою просьбу таким голоском, только посмотри на него так, как смотрит на жеребка.

Поймав себя на этих мыслях, он не на шутку разозлился. Вот-вот, продолжай в том же роде — не успеешь оглянуться, как налетишь на какую-нибудь скалу, вконец размечтавшись. И тогда от тебя точно лепешка останется.

— Вон там. — Натянув поводья, Памела остановила коня и показала на рощицу низкорослых деревьев, теснящихся на небольшой каменистой площадке между двумя скалами на вершине холма. Склон в том месте круто обрывался вниз, и подъехать к площадке на лошади было совершенно невозможно.

Дейк прикинул, что место, пожалуй, выбрано удачно. Ни одна тропа не заходила так высоко в холмы, так что случайно набрести на расположенную там стоянку никто не мог. Вдобавок, с трех сторон площадку загораживали от постороннего взора деревья и скалы. Но, спешиваясь, Дейк подумал, что у этого места есть, похоже, и еще одно преимущество, причем самое главное.

Он перекинул поводья через голову чепрачного и чуть было не спросил у Памелы, надо ли его привязывать, но вовремя спохватился. Любой конь, обученный Рэнсомом, не сдвинулся бы с места. Лошади Малкольма могли выполнять что угодно, кроме как разве что танцевать. А впрочем, с кривой ухмылкой вспомнил Дейк, одна маленькая пегая лошадка, принадлежавшая Рэнсому, как-то танцевала прямо в баре под Чейенной в последнюю ночь Родео Первопоселенца.