Кей Хупер - Волшебное зеркало

— Мэгги.

Она вздохнула.

— Гедеон, у меня три университетских диплома, я заслужила звание гроссмейстера по шахматам, звание кулинара как повар и получила лицензию на управление авиетками; когда мне было девятнадцать, я вскарабкалась на Эверест; в двадцать в очень небольшом суденышке я переплыла Китайское море; в двадцать один приняла участие в Европейских гонках Монгольфьеров, которую выиграла.

Я разговариваю с растениями и животными, знаю обычно, почему люди говорят или делают те или иные вещи, даже если они сами об этом не догадываются. Я прекрасно разгадываю кроссворды, мне известно огромное количество вещей, и при помощи простой заколки и резиновой ленты я могу исправить любой механизм. Я ненавижу обман в любой форме, мелочей, пропущенных в декорации, ядовитые замечания и спаржу. Среди моей семьи и в моем мире ничто из вышеупомянутого не делает меня необычной. А что же такой делает меня в твоем мире?

Мягко он ответил:

— Исключительность.

Мэгги тряхнула головой.

— Но делает ли это меня безопасной для окружающих? Я не могу реально доказать свою безопасность. Мы все верим, что безопасны, или надеемся на это. В заключение я могу сказать, что никогда не имела проблем, действуя в твоем или моем мире. Никто не пытался запереть меня на замок, и это внушает мне надежду, что я не более опасна, чем любой другой человек. Я полагаю, что последнего аргумента для тебя будет достаточно.

— Да, этого даже более чем достаточно.

— Мне приятно это слышать. А как насчет тебя самого?

— А что насчет меня?

Мэгги торжествующе посмотрела на него.

— С моей точки зрения, как тебе известно, ты не совсем нормален.

— До вчерашнего дня я думал, что безопасен, но теперь не уверен в этом.

— А что случилось вчера?

Гедеон тряхнул головой, улыбаясь.

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, так как впоследствии это может быть использовано против меня. Кстати, а почему это мы сидим на земле?

— Я сижу, потому что Шон решил выкопать для меня замечательный розовый куст, и теперь я пересаживаю его в горшок, ты сидишь потому, что очень трудно стоя разговаривать с тем, кто сидит у твоих ног.

— Краткое пояснение — боюсь показаться не слишком мужественным, но у меня затекли ноги.

Мэгги приподняла брови.

— У мужчин не затекают ноги?

— Только после марафона или энергичной физической работы, поэтому принято считать, что стоять на коленях на земле совсем не трудно. Можем мы подняться?

— Пожалуй, нам даже следует это сделать, ибо туземцы начинают беспокоиться.

Гедеон поглядел по направлению фургонов и палаток и увидел множество любопытных глаз.

— И правда. А я и забыл про них.

— Зато они не забыли о тебе. Аи!

Он посмотрел на нее, затем быстро взял за руку.

— Дай-ка я попробую.

— Это просто шип.

— Я знаю, потерпи немного.

Мэгги послушно протянула ему руку, чтобы он вытащил шип из указательного пальца. Глядя на его склоненную голову, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Несмотря на то, что они находились в центре внимания множества зрителей, казалось, они были совершенно одни. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь кроны деревьев, соткал над ними покрывало из света и тени. Легкий теплый бриз шелестел листвою, касаясь деревьев и лаская их лица.

Все чувства Мэгги вдруг необычайно обострились, как никогда прежде. Зрение и слух приобрели необычайную остроту, а ощущение его прохладных рук на ее руке было настолько волнующим, что казалось интимным. Вот он поднял ее руку, его губы сомкнулись на ее указательном пальце, и Мэгги внезапно почувствовала, как ее охватило возбуждение и, исходя откуда-то изнутри, горячей волной разлилось по телу.

Мысли проносились, как осенняя листва, совершенно бессвязно мелькая в сознании. Ему не следовало этого делать, у нее были грязные руки… у него затекли ноги… за ними наблюдали люди… Почему она вдруг почувствовала себя обнаженной?!

— Не делай этого, — прошептала Мэгги умоляюще.

Гедеон поднял голову, глядя на нее потемневшими глазами. Желваки заходили на его скулах, а его руки нежно и бережно держали ее ладонь. Его лицо несло на себе отпечаток силы, которую она видела и раньше и услышала в его голосе. Такой необузданной… и неумолимой… необходимость? Решительность? Чем бы это ни было, это затронуло инстинкты, лежавшие значительно глубже, гораздо более сложные, чем инстинкты хамелеона.

— Не делай чего? — его голос звучал мягко и вопрошающе.

Мэгги не могла отвести взгляд, не могла освободить свою руку. Его глаза были, как ураган на напряженном лице, отражали бушевавшие чувства, сдерживаемые лишь хрупким барьером, она не могла ответить на его вопрос вслух, но подумала, что он должен найти некое подобие ответа в ее глазах.

— Мэгги, — прошептал он и снова склонил голову, сжав губами ее палец.

Это было так, будто тихая музыка, звучавшая до сих пор внутри Мэгги, вдруг достигла крещендо, это волновало, от этого перехватывало дыхание, сердце бешено и гулко колотилось в груди. Ее реакция на Гедеона была физической, эмоциональной, отозвалась каждая клеточка ее тела. Еще никто никогда не мог привести ее в такое состояние, ни один человек.

Это мощное ощущение было кратким, достигнув пика, оно начало постепенно спадать, пока не осталась лишь пульсирующая теплота где-то глубоко внутри, но это оставило после себя возбуждение, смутившее Мэгги, заставившее ее попытаться отстраниться, как будто она боялась совершить нечто недозволенное. Очень осторожно она высвободила свою руку из его ладони.

— Я подумала, что лучше всего поставить этот розовый куст рядом со ступеньками, — она задумчиво и вопросительно глядела на растение. — Возможно, он зацветет еще раз, прежде чем завянет.

— Я добьюсь этого, Мэгги, — его голос был все еще взволнованным. — Я найду ответы. Ты можешь сейчас меня оттолкнуть, но что будет дальше, когда вопросов больше не останется? Как ты тогда сможешь от меня ускользнуть?

— Может быть, это и будет самым последним вопросом, — она встала на ноги и подождала, пока он сделает то же самое. — Может быть, тогда мы оба будем знать ответ.

На мгновение Гедеон задержал на ней свой испытующий, внимательный взгляд, поднял с земли свой подарок Ламонту и горшок с розовым кустом и, выпрямившись, сказал:

— Я всегда считал себя терпеливым мужчиной. Мы отыщем все ответы, да?

Они направились к фургону Мэгги, ее весьма забавляло, как каждый из зрителей немедленно засуетился с видом деловой озабоченности, пока все не приняли позу людей, погруженных в свою работу. Гедеон тоже это заметил.

— Я полагаю, мы должны сказать всем о будущем цирка, прежде чем они лопнут от распирающего их любопытства, — сказал он сдержанно.