Патриция Гриффитс - Преграды любви

Заинтригованная, но опасаясь вспугнуть его, Алекс беспечно и шутливо продолжила разговор:

— A-а, теперь я знаю, где вы попробовали свою первую пулю.

Ей показалось, что Тревис испугался, но лишь на мгновение. Он оценил ее остроумие, и в глазах появилась смешинка.

— Да, пожалуй, что так, — весело согласился он.

С известной опаской и удивлением Алекс поняла, что между ними впервые возникло нечто похожее на дружескую беседу. Возможно, со временем и удастся получить ответы на то, что давно хотелось у него узнать.

— И долго вы были в вашем училище? — поинтересовалась она как бы между прочим, решив начать с самого малого.

— Восемь лет. Второй муж моей матери решил, что военная дисциплина мне не помешает. Он убедил в этом и мою мать, сам же вскоре исчез с нашего горизонта. А я отбыл полный срок.

Алекс попыталась представить себе Тревиса в военном училище. В ее понимании он и военная дисциплина и послушание были вещами несовместимыми. Насколько она его узнала, он терпеть не мог, чтобы ему приказывали.

— Представляю, с какой радостью вы вернулись наконец домой.

— Разве я сказал, что вернулся домой? — спросил он насмешливо.

Алекс удивленно нахмурилась.

— А, понимаю, вы поступили в колледж?

Тревис покачал головой.

— Нет, всего лишь в школу-интернат.

— В школу? — она быстро в уме подсчитала, сколько же ему много было лет в то время. — А когда вы пошли в первый класс?

— В пять лет.

Она едва удержалась от возгласа удивления. Пять лет! Возраст Брендона. Совсем еще ребенок. Что же это за мать, которая отправляет в интернат, в сущности, младенца? В последние несколько дней из скупых обмолвок и случайных реплик у нее составилось не очень лестное представление о матери Тревиса. Это была, по всей вероятности, пустая и легкомысленная женщина, потерявшая счет своим мужьям. А теперь еще выяснилось, что она отдавала своего сына в школы-интернаты столь же легко и беззаботно, как отдают ненужные или лишние вещи. Алекс почувствовала к ней настоящую неприязнь. Однако по тону ответов и настороженности Тревиса она поняла, что никакого сочувствия или, не дай Бог, жалости он не потерпит. Поэтому она просто ответила:

— Понимаю.

Наступила неловкая пауза, а потом Тревис внезапно сказал:

— Моя мать была очень молода. Отец умер, когда мне и года не было. — Он пожал плечами. — К тому же, думаю, я был не подарок. Она поняла, что одной ей со мной не справиться.

Его желание как-то оправдать плохую мать лишь усилило ее жалость к нему. А потом она подумала, что он, должно быть, до сих пор считает, что был скверным мальчишкой и сам был виноват в том, что мать отдавала его в интернаты. Ей захотелось переубедить его, но она побоялась.

Чтобы не совершить эту ошибку, Алекс торопливо начала собирать свое вязание. Вопрос Тревиса застал ее врасплох.

— Вы никак собираетесь жалеть меня, леди? — с иронией спросил он.

Алекс вздрогнула и уронила клубок голубой шерсти прямо ему на грудь. Наконец, придя в себя, она как можно безразличнее сказала:

— Не говорите глупостей. Просто мне жаль, что ваша мать не смогла оценить то, что имела.

В глазах его было удивление. Он долго смотрел на Алекс, словно хотел убедиться, что она сказала это серьезно, а затем перевел глаза на клубок голубой шерсти и, сняв его со своей груди, взял в руку. Тревис вертел его, с любопытством разглядывая, а когда он заговорил, голос его был таким же спокойным, как и у нее.

— Что ж, все было не так уж плохо. Она была такой, какой была, тут уж ничего не поделаешь. Но это пошло мне на пользу. При моей нынешней работе отсутствие привязанностей и родственных уз — это, скорее, к лучшему. Никто не задает ненужных вопросов, никто не беспокоится.

— Не понимаю, — вдруг испуганно воскликнула Алекс, подозревая, что он сказал это нарочно, чтобы подразнить ее. — Я думала, вы ушли в отставку.

— Да, ушел, — торопливо подтвердил Тревис, проклиная себя за неосторожность, а затем весело добавил: — Вернее будет сказать, я на пути к этому. Не все так быстро делается.

Он вдруг почувствовал, как легко и приятно с ней беседовать. Этот тихий голос, спокойная манера говорить и, наконец, эти ноги… Черт! Неужели ей удалось то, что еще никому не удавалось? Она, похоже, берет над ним власть… Следует помнить, что она еще чертовски проницательна и отнюдь не глупа.

— Скажите, чем вы занимались в тот день, когда мы так странно познакомились? — неожиданно спросила Алекс, прервав опасный ход его мыслей. Она не скрывала своего любопытства.

Тревис промолчал. С ней следует быть осторожным, мелькнуло в голове. Он многое передумал — а на это у него времени теперь предостаточно — и пришел к выводу, что дом Алекс — идеальное укрытие на то время, пока Мак в отъезде.

Разумеется, он согласился на ее предложение, все взвесив и убедившись, что его пребывание здесь ничем ей не грозит. Но из-за болезни он не Успел вовремя связаться с Леклером и теперь ломал голову, как позвонить ему, не подвергая Алекс опасности.

Хотя он был уверен, что Леклеру и в голову не придет искать его в фешенебельном отдаленном пригороде и, тем более, в доме Алекс, он полностью не исключал такой возможности. Однако более всего он опасался, что, узнав, она не простит ему того, что он предательским образом использовал ее дом как базу для подготовки к опасной операции. Такие люди, как Алекс, живут в относительно изолированном мирке, далеком от преступлений и насилий. Ее контакты с полицией и законом, наверное, ограничивались до сих пор лишь штрафами за случайное превышение скорости. Случайное? Если бы дорожная полиция штата Вашингтон добросовестно исполняла свои обязанности, штрафными квитанциями можно было бы обклеить всю кухню прекрасной Алекс. Нет, было бы неосторожностью рассказать ей все как есть. А вдруг она возмутится и вышвырнет его вон?!

Однако Тревис не хотел обманывать Алекс. Увы, сколько раз ему приходилось делать это. Таковы издержки его профессии, и он редко испытывал угрызения совести. Но с Алекс он не должен поступить так. Впрочем, посвящать ее во все совсем не обязательно. Можно рассказать часть правды, а то, что она многого не узнает, для нее же лучше. Разумеется, он не собирался посвящать ее в государственные тайны или сообщать, какого размера носки у президента. Через неделю его здесь не будет, и Алекс преспокойно вычеркнет его из своей жизни.

— Устраивайтесь поудобней, — предложил он с улыбкой. — Чтобы вы все поняли, придется начать с самого начала.

Приняв такое решение, не противоречившее ни его совести, ни профессиональному долгу, Тревис сам с комфортом улегся на подушки и позволил себе наконец расслабиться. Поэтому то, что случилось, для него самого явилось полной неожиданностью.