Разбуди меня (СИ) - Рам Янка Янка-Ra
Оступившись, Эльдар по грязи сползает в овраг, резко дёргая мою руку вниз.
— Блядь! — хватается за тонкий ствол дерева.
Вскрикнув приседаю.
Здесь куст травы и не видно этого чертового оврага. Сама пару раз чуть не загремела.
— Ногу подвернул, кажется…
Лучше б ты ее сломал!
— Ну что пора грызть руку? — показываю ему зубы.
— Эй… — что-то сдергивает с веток.
Показывает мне.
— Это платье Тико. Кружева… Она была здесь. И выбралась отсюда.
Перехватываю из его пальцев.
— Ладно. Живи пока.
Давай, малыш, ты же тоже обезьянка! Пусть это будет просто приключение для тебя.
Помогаю ему выбраться. Идёт хромает.
Тащу его в сторону Минино.
Сердцем чувствую, Тико шла правильно. И должна выйти туда…
Глава 22 — Тест на вменяемость
— Письмо?
Стою на костылях у своих ворот. Озабоченно чешу репу.
— Мне? Точно мне?
— Дмитрий Литвин?
— Я.
Называет адрес.
— Мой…
— Тогда Вам.
— Ладно. Давайте.
Засунув в карман, ковыляю в дом. Самое главное, привыкнуть, что нет должного ощущения опоры в ступне. При этом опора есть. А ощущение начинается только в колене. А до пыток Тати вообще начиналось только в тазобедренном. То есть, прогресс…
Завернутая в простыню, моя рыжая подружка сидит на кухонном столе, как маленькая натурщица, изображающая купидона.
Я оторвал ей кусок простыни, изобразив тогу, пока ее вещички сохнут.
Слишком мультяшная и слишком рыжая, чтобы быть реальной.
Таскает пальцами из ещё теплой сковороды макароны по-флотски, приготовленные теткой. Мокрые кудряшки подсохли и встали вокруг головы оранжевым абажуром.
— Вкусненько… — болтает ногами.
— Мне тут письмо пришло, — сажусь рядом на стул, опирая костыли на стенку. — Почитаем?
Протягиваю ей вилку.
— Наколи-ка мне "вкусненького"…
Пока она собирает гроздь макарон на вилку, распечатываю письмо.
Витиеватый беглый почерк. Женский…
— "Обещаю, что в следующей жизни узнаю тебя сразу же…"
Сердце гулко стукнув мгновенно узнает автора.
Девочка торжественно протягивает мне вилку с макаронами.
Откладываю ее в сторону. Аппетит пропадает.
Не люблю я… когда про следующую жизнь говорят. Это значит, в этой не встретимся.
Дальше читаю уже про себя.
"…И ни мгновения не потрачу на других мужчин. Ты будешь любимый и единственный…".
А я в этой хочу, Тати. Почему такое решение, м? Я хочу объяснений, как минимум. Будут?
"… — Я подойду к тебе и сразу скажу: Я хочу за тебя замуж. И ты тоже сразу узнаешь меня."
Бросаю подозрительный взгляд на девочку. Да уж…
"Подумаешь: “Какая забавная идиотка! Беру.”. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день. В этой, увы, не судьба. Прости меня."
Нет, Тати. Не получится съехать так! Я не согласен. Хочу забавную идиотку уже в этой. И "долго и счастливо и умрем в один день" — тоже в этой!
— "Твоя Татико."… — бормочу вслух.
— А?
Смотрю на маленькую. Встряхиваю головой.
— Может, это грибы?
— А?
Поднимаю глаза на засовывающую пальцами в рот макаронину девочку.
— Грибы, говорю, маринованные.
— Чё? — распахивает не понимающе глаза.
— Ты что-нибудь знаешь об этом, госпожа Сударская? — скептически взмахиваю письмом.
Отрицательно крутит головой.
— Конфеты узе мозно?
— Ешь…
Тянет к себе вазочку.
— Подожди-ка!
Забираю вазочку себе. Вытаскиваю три разные конфета.
— Конфетный тест!
Выкладываю перед ней шоколадную, мармелад в глазури, коровку.
— Если можно взять только одну, какую возьмёшь?
Татико обожала помадки.
Забирает "Коровку".
— Ох…ренеть.
— Так ещё один тест. Пойдем за мной!
Тати обожала всяких гадов. Пауков, червей, жуков, саранчу… Другие девочки — ненавидели и дико боялись.
Подвожу к банке с пиявками.
— Что думаешь об этих девчонках?
С любопытством впивается взглядом в жирных лоснящихся пиявок.
Крутит баночку.
— Пиявки?
— Да-а-а… Кровь пьют.
— Ква-а-асные… — с восторгом.
Нет, ну это просто какой-то пиздец! Испытание моей кукухи!
— Блиц-опрос. Поехали. Винни-Пух или Тигра?
Татико любила Тигру.
— Тигва.
Вспоминаю нашу детскую считалочку, которую слышал только здесь, в деревне.
— "На златом крыльце сидели:
Мишки Гамми, Том и Джерри,
Скрудж МакДак и три утенка,
Выходи, ты будешь…" — щелкаю ей пальцами, предлагая закончить.
Сейчас дети не смотрят эти мультики, да?
— … Понка! — радостно.
— Ещё вопрос!
Это вопрос из прошлого. Современный ребенок не может этого знать!
— Что такое фильмоскоп?
У бабушки Татико был старинный фильмоскоп. Мы обожали в темноте крутить пленки.
— Мувтики на ленточке! — растопыренными пальцами показывает на стену как проектор фильмоскопа.
— Мля… — растираю горло. — Последний! Что такое тклапи?!
Тклапи из сливы готовила бабушка Татико. Мы обожали…
Задумчиво хмурится.
— Не знаешь?! — обличающе дёргаю бровью.
— Твевдое валенье! — задирает нос.
— Черт… Действительно, твердое. Всё, я сдаюсь.
Это Татико!
Наклоняюсь к ней ближе, смотрю в глаза.
— Ты точно настоящая?
Пожимает плечами, растопыривая пухлые пальчики.
— Ладно.
Падаю на кресло у столика.
Татико стоит в своей греческой тоге, с увлечением суя карандаш пиявкам сквозь марлю.
Набираю Йоду… Недоступен. Психа — недоступен. Уехали уже? Зольников! Ну-ка…
Ставлю на видеосвязь.
— Привет, дружище! — сидит на диване.
— Так, Ванька, мне нужна не предвзятая трезвая кукуха. Что ты видишь?
На заднем фоне Диляра в перчатках беспощадно мочит грушу.
Переключаю камеру на Татико.
Присвистнув в стиле мультяшного волка, увидевшего красотку, Иван выдает:
— Вау! Вижу прекрасную рыжулю! Где взял такую красотку, колись!
Так, значит, и моя кукуха в порядке. Девчонка реальная.
В кадре появляется перчатка Диляры, беспощадно вжатая в скулу Ивана.
— Ты охренел, Зольников? — наезжает на него.
— Иди сюда! — заваливает ее к себе на колени.
Сует ей телефон.
— А-а… Ну ладно, живи пока. Эта реально — прекрасная.
— Стой-стой! Яра! — торможу ее попытку смыться. — Я ее нашел в лесу. Что делать, если ребенка нашел? Ты же должна знать?
— Хм… Звони вашему участковому. И срочно. Удерживать у себя ребенка не сообщив в органы — нарваться на претензии родителей во всяком дерьме.
— Понял, ладно.
Номер участкового я не знаю. Поэтому звоню сразу тётушке, объясняя, что нашел девочку. И с просьбой сбегать в участок.
— Что же мне с тобой делать, Татико Сударская? — двигаюсь на костылях, разглядывая ее то с одной стороны, то с другой.
— Тико… — прикусив губу, гоняет карандашом пиявок
— А… Фамилия у тебя "папина", да? — вздыхаю я, вспоминая разговор со взрослой версией.
— Ма-ми-на… Аха! — ликуя поднимает одну пиявку на карандаше.
Но та шлепается снова в воду.
— Что?! — роняю один костыль, хватаясь рукой за косяк.
— А маму как зовут?!
— Та-ти-ко.
Глава 23 — Я не поверю глазам твоим
— А я то думаю, "и чего я в тебя такой влюбленный?", а ты… мамина.
С восторгом разглядываю ее словно в первый раз.
— Ну надо же… — разминая ком, тру горло. — Татико и Тико, да?
— Ага…
— Как же так вышло, что ты осталась одна в лесу?
— Шва… шва… — продолжает играть с пиявками.
— А куда ты шла?
— К маме.
— Ну конечно. Естественно. А откуда ты шла?
— От папы…
— А.
Словно ледяное ведро на голову.
