Сандра Браун - Ливень

— Хотя бы с такой, что в первый день нашего знакомства он опрокинул на себя горячий крахмал.

Конечно, это был повод для беспокойства. Тут возразить нечего. И все же Элла посчитала Интерес чужого человека к своему сыну оскорбительным. Каким бы вежливым ни был ее постоялец, он не лучше тех, кто относится к ее мальчику с нескрываемой насмешкой. Просто он слишком хорошо воспитан, чтобы смеяться над ним в открытую.

— Если вы хотели узнать что-то о Солли, почему не спросили у меня?

— Я чувствовал, что вам это не понравится.

Спокойный, рассудительный тон Дэвид лишь подчеркивал раздражение, которое сквозило в голосе Эллы. Интересно, они с доктором говорили только о Солли или о ней тоже? Сама мысль об этом привела молодую женщину в ярость. Элла почувствовала, как краска гнева поднимается вверх по шее и заливает ее лицо.

Словно прочитав эти мысли, Рейнуотер быстро добавил:

— Мы вовсе не сплетничали, миссис Баррон. Мне просто хотелось узнать мнение Мерди, как врача.

— А он не просил вас повлиять на меня? Уговорить, чтобы я все-таки отдала Солли?

— Не просил.

— Я никогда не соглашусь на то, чтобы моего сына упрятали в лечебницу!

Рейнуотер кивнул — то ли соглашаясь с позицией матери, то ли признавая за ней право действовать так, как она посчитает нужным.

— Мужественное решение.

Это заявление было столь же неопределенным, как и его кивок.

Молодая женщина встала.

— Скоро обед, и у меня еще много работы.

Она подошла к Солли, полная решимости увести его прочь от этого человека, даже если сие вызовет у мальчика очередной приступ ярости.

Однако Дэвид, к величайшему изумлению Эллы, придержал ее за руку.

— Прошу вас, взгляните. Неужели вы ничего не замечаете?

Солли уже выстроил линию из домино и теперь внимательно смотрел на нее. Вот он вытянул палец и осторожно толкнул крайнюю костяшку. Мгновение — и вся змейка, словно свернувшись, уже лежала на полу.

Элла в недоумении смотрела на своего постояльца.

— Ну гляньте же на точки! — он даже слегка повысил голос.

Молодой женщине хватило одной секунды, чтобы понять, что имеет в виду Дэвид. По спине Эллы пробежали мурашки, а сердце бешено заколотилось.

Когда Солли начинал возводить свою линию, костяшки домино лежали на полу лицевой стороной вниз, но мальчик сумел подобрать их так, что все оказалось выстроено, как в законченной партии, — от дубля двойки до двойной шестерки.

Элла в смятении повернулась к Рейнуотеру:

— Как вы смогли научить его этому?

— Никак, — улыбнулся Дэвид. — Солли все сделал сам.

7

— Таких детей называют учеными идиотами.

…На следующий день после столь неожиданного открытия они пришли к доктору Кинкэйду и сейчас сидели у него в кабинете. Накануне вечером Элла и Рейнуотер вновь и вновь проверяли удивительные способности Солли. Мальчик ни разу не ошибся в выборе, хотя костяшки домино лежали перед ним точками вниз и ему приходилось их переворачивать и подбирать.

Утром, сразу после завтрака, Элла отправила Маргарет к доктору с запиской. Она вкратце описала то, что произошло вечером, и поинтересовалась, не могут ли они с Солли прийти сегодня на консультацию.

Молодая женщина намеренно не стала пользоваться телефоном, поскольку местные телефонистки все, как одна, были завзятыми сплетницами. Элла не желала, чтобы кто-то знал о том, какие у них новости, потому что понимала — в городе к этому могут отнестись по-разному.

Люди привыкли опасаться всех, кто хоть в чем-то отличается от них. Особенно нетерпимы они по отношению к тем, кого считают умственно отсталыми. Им кажется, что всех «дурачков» необходимо изолировать от общества — разумеется, ради блага «нормальных» людей.

Когда Элла была еще девочкой, в их городе жил парень по имени Дули. Он был совершенно безвредный и даже очень милый и приятный. Однако разум Дули оказался слишком прост для того, чтобы разобраться в реалиях и хитросплетениях городской жизни, а его чрезмерное дружелюбие у многих вызывало резкое отторжение.

Как-то раз Дули забрел во двор одной пожилой вдовы. Элла не сомневалась, что он сделал это совершенно случайно. Также ненароком он заглянул через окно в спальню женщины, которая в это время одевалась. Та подняла страшный крик, и бедного Дули отправили в лечебницу для умственно отсталых. В ней он и прожил до конца жизни…

В душе Элла страшилась того, что и Солли не удастся избежать принудительного лечения. Один случайный проступок, вроде того, что совершил Дули, и ее сына отправят в больницу. Именно поэтому она так бдительно смотрела за ним, не желая давать повода для сплетен и пересудов.

Доктор Кинкэйд прислал с Маргарет ответную записку, в которой просил их прийти в три часа — после того, как у него закончится прием пациентов. Дэвид Рейнуотер очень вежливо поинтересовался у Эллы, может ли он сопровождать их к доктору, и она согласилась — отказать было неудобно. В конце концов, ведь это он помог Солли проявить свои способности.

В небольшую комнату, служившую доктору кабинетом, их проводила миссис Кинкэйд — тетя Дэвида. Она сказала, что ее супруг подойдет через минуту, и предложила им что-нибудь прохладительное. И Элла, и Рейнуотер отказались, но молодая женщина согласилась взять леденец для Солли. И действительно, доктор пришел очень быстро. Он вошел в кабинет, держа в руках коробку с домино.

Рейнуотер стал раскладывать на столе черные костяшки — точками вниз. Сердце у Эллы бешено забилось. Однако она волновалась напрасно — Солли их не подвел. Он собрал все в безупречном порядке. Доктор Кинкэйд удивленно покачал головой. После этого он и сказал им ту самую фразу.

— Учеными идиотами? — в смятении переспросила Элла.

Доктор понял, что так задело молодую женщину, и поспешил добавить:

— Термин не очень удачный, не спорю. Но до тех пор, пока медицинское сообщество не придумает что-нибудь другое, эта аномалия психического состояния будет называться именно так.

— Аномалия, — задумчиво повторила Элла. — Но что же это такое конкретно?

— Никто не знает. — Доктор Кинкэйд кивнул на книгу, лежавшую у него на столе. — Полагаю, вы слышали аббревиатуру «IQ». Это своего рода подсчет коэффициента интеллектуального развития человека. Понятие не так давно вошло в обиход, но уже широко используется.

Элла и Рейнуотер кивнули, и доктор продолжил:

— Сейчас людей, чей ай-кью дотягивает только до двадцати единиц, мы называем умственно отсталыми, но в течение очень длительного времени их именовали идиотами. — Доктор надел очки, открыл книгу и углубился в текст. Потом он поднял глаза и стал говорить, обращаясь в основном к Элле: — В конце девятнадцатого столетия один немецкий врач провел детальное исследование в группе людей, страдающих классической формой умственной отсталости, но при этом обладающих удивительными, даже невероятными способностями. У них могли проявляться математические или музыкальные таланты, не говоря уже о том, что они мгновенно запоминали очень и очень многое. Соединив термин, характеризующий крайнюю умственную недостаточность, с французским словом, значение которого мы могли бы перевести как «высоконаучный», он и ввел в психиатрию понятие «ученый идиот»[2].