Наталия Орбенина - Ледяная дева

За окном стояло лето, когда в доме Нелидова снова появился Рандлевский.

— Боже! Леонтий! Ты словно призрак являешься ниоткуда! — воскликнул Нелидов.

— Помилуй, братец, как же ниоткуда? — возразил тот. — С вокзала я, братец, с вокзала! Устал чертовски, и очень хочется есть!

Последние слова гость адресовал хозяйке дома, которая появилась на пороге. Через полчаса на столе дымилась супница, из кухни доносились головокружительные ароматы, а Фрида хлопотала, как бы поудобней устроить гостя. Рандлевский привез хорошие новости. Ему удалось найти мецената, и в скором будущем он надеется, что его детище, его театр, наконец, родится на свет. А пока он ждет от своего друга новых творений, ведь надобно особый, необычный репертуар, чтобы публика выделяла именно этот театр. Надо иметь свое лицо, свой творческий характер. Он сам будет режиссером и, может быть, на первых порах станет играть небольшие роли. На примете есть и актеры, которые уже дали согласие войти в состав труппы. Все будет очень славно. Очень необычно, чрезвычайно интересно.

Фрида с любопытством прислушивалась к речам гостя, но плохо понимала по-русски. Учить язык ей не хотелось, так же как и ехать в далекую холодную страну. Но мужу она об этом пока не говорила.

Рандлевский жил в доме друга уже две недели. На улице стояла ужасная жара, и по этому случаю приняли решение отправиться на природу и искупаться в реке. День выдался замечательный. Компания двинулась в путь на велосипедах, запаслись большой корзинкой с провизией и вином. Выбрали прекрасное живописное место на берегу и предались радости блаженного отдыха и неги. Первым пошел купаться Леонтий. Он так устал крутить педали, что не мог остыть и долго плавал. Когда он выбрался на берег, его кожа покрылась пупырышками, и Фрида со смехом принялась растирать его полотенцем. Феликс немного поплескался у берега и лег в тень, а Фрида, которая плавала хорошо, намного лучше мужа, отошла немного в сторону, чтобы не смущать взора мужчин и купаться без помех. Ее не было больше получаса, но Феликс не беспокоился. Он знал, что жена плавает отлично и всегда далеко. Но когда и Леонтий уже стал беспокоиться, Феликс встал и подошел ближе к реке. Он всматривался в даль, но не видел на поверхности головы жены. Нелидов не на шутку испугался. Может, она устала и выбралась на берег в другом месте и сейчас идет пешком? Леонтий вызвался пробежать вдоль берега и поискать женщину. Феликс же поплыл и стал нырять. Внутри его нарастало тошнотворное чувство ужаса и неизбежности беды.

Поиски не дали результатов. Пришлось бежать за помощью в ближайшую деревню и сообщать в полицию.

Фриду нашли через два дня. Она странным образом запуталась в длинных водорослях, которые как лианы обвивали ее шею и ноги. Ее тело мерно покачивалось под водой среди бледно-зеленых стеблей, волосы плавали на поверхности. Точно русалка, сказал один из крестьян, который и нашел утопленницу.

Полиция так и не смогла понять, как молодая крепкая женщина, которая к тому же прекрасно плавала, так нелепо погибла?

Феликс похоронил жену и погрузился в мрачную меланхолию. На этот раз Рандлевский оставался с другом, он не мог покинуть его в таком состоянии. Мыслимое ли дело, молодой человек двадцати пяти лет и уже дважды вдовец!

Нелидов почти забросил работу, иногда читал что-то у себя в кабинете, Леонтий же в гостиной изучал рукописи друга.

— Феликс, можно к тебе? — он тихо постучал и вошел. — Послушай, Феликс, не сочти меня за ненормального, но мне пришла в голову одна дикая мысль. Прости, я буду топтаться по живым ранам, но без этого я не смогу выразить свое подозрение. Скажи, о чем твоя последняя повесть?

— О русалке, — без всякого интереса ответил Нелидов.

— И каков ее конец? — осторожно поинтересовался друг.

Нелидов вздрогнул и подскочил с места. Схватил рукопись, лихорадочно пролистал. Последние страницы повести почти полностью совпадали со страшной картиной гибели жены.

— Ты что хочешь сказать, Леонтий? Ты что хочешь сказать, что это я ее убил? — завопил Нелидов не своим голосом.

— Ты не хотел ее убивать, но ты невольно сделал это, — прошептал Леонтий. — Ты описал ее смерть, да так талантливо, так ярко, что все, что ты нафантазировал, материализовалось.

— Это бред! Это сущая галиматья! Ты безумец, что говоришь мне подобное! Смерть Фриды и моя книга — это кошмарное совпадение, необъяснимое совпадение!

— Пусть так! Но тогда скажи мне, над чем ты работал два года назад, когда еще жива была Грета? Я помню ту повесть, про корову, женщину, заколдованную коровой, с прекрасными глазами, которую по ошибке зарезал ее же муж. Смерть Греты оказалась как-то связана с мясом коровы. Ведь ты сам мне говорил, что она не могла есть мясо? Что она вдруг возомнила себе, что мясо и есть ее погибель!

— Это галиматья, это чушь, все притянуто за уши! Я не желаю этого слушать! — Феликс повалился на диван и заткнул уши.

На следующий день они почти не разговаривали. Через несколько дней Рандлевский стал собираться домой.

— Ты по-прежнему упорствуешь? Не поедешь на сей раз? Что ж, дело твое.

Рандлевский покинул друга, который простился с ним без особого сожаления. Подозрения Леонтия, странные, необъяснимые, жгли сердце Нелидова. И чем больше он об этом думал, тем больше убеждался в том, что благодаря своему творчеству обрел страшное свойство притягивать смерть любимых женщин.

Глава 13

Время шло, и мало-помалу Нелидов вернулся к рукописям, но теперь он со страхом смотрел на свои страницы, с каждым мигом все больше и больше укрепляясь в своих подозрениях. Но чем больше его ужасало собственное творчество, тем больше хотелось творить. Иногда его вдруг охватывало чувство необъяснимого восторга от того, что ему доступно мистическое могущество. Когда он думал об этом, голова шла кругом. Правда, такие мгновения были редки, Феликс сам себя корил и справедливо полагал, что от подобных мыслей и до безумия недалеко.

Страшноватые сказки, сочиненные Нелидовым, становились раз от разу еще ужасней. Он рискнул отнести их в немецкое издательство и почти сразу же получил положительный отзыв и гонорар. Что ж, люди желают ужасов, они хотят, чтобы их внутренний замутненный мир, их потаенные желания, их неосознанные страхи, рожденные в детстве, все это обрело реальность на страницах его произведений и освободило читателя от черноты души. И Феликс работал, не покладая рук. Тем временем из Петербурга приходили хорошие вести. Рандлевскому удалось создать театр, и он назвал его «Белой ротондой». Пьесу Нелидова репетируют и начнут ею сезон. Леонтий настоятельно звал друга на премьеру. Но не мольбы товарища заставили Феликса наконец принять решение вернуться домой. Пришло письмо от дяди. Как всегда, оно было полно своеобразного юмора и самоиронии, но повод оказался не очень подходящий. Дядя решил, что жизненный путь его близится к концу, и просил племянника вернуться и находиться поблизости на случай печальных перемен.